Этьен Кассе - Исповедь меча, или Путь самурая

Огромный вклад в развитие Пути веры внесли монахи буддийской секты «дзен». «Бусидо» восприняло из дзен идею строгого самоконтроля. Самураю следовало также медитировать в духе дзен для мужественного вхождения в «му» — небытие.

И самураи, и дзенские монахи, веровавшие в милосердие будды Амитабы, и нищие отшельники в равной степени считали жизнь иллюзорным кратковременным эпизодом в бесконечном цикле вечной жизни.

В «Кодексе Бусидо» сказано:

«Все в этом мире — всего лишь кукольное представление».

«Вся жизнь человека есть последовательность мгновений».

«Правильно поступает тот, кто относится к миру, словно к сновидению. Когда тебе снится кошмар, ты просыпаешься и говоришь себе, что это был всего лишь сон. Говорят, что наш мир ничем не отличается от такого сна».

Дзенский мастер Роан, когда-то тоже бывший самураем, написал такие строки:

С чем же сравнитьТело твое, человек?Призрачна жизнь,Словно роса на траве,Словно мерцанье зарниц.

Так, самураи превратили многие довольно-таки тривиальные религиозные догмы в средство воспитания собственной души. Души воина. Самурай становился носителем целого комплекса бу-дзюцу, и применение их на ратном поле зависело прежде всего от глубины презрения к смерти и даже от стремления к ней.

Верящий в свой Путь самурай был способен на многое. Широко известна история о самурае Дайю из Сансю, который прибыл к только что умершему от болезни другу и предположил, что причиной его смерти было неумелое лечение. Доктор, услышавший его обвинения, осмелился дерзко предложить Дайю силой своей веры возвратить друга к жизни. Дайю пошел в храм, потом вернулся и сел в медитации рядом с покойником. Через некоторое время тот начал дышать и зашевелился. Когда у Дайю спросили, как он смог оживить человека, тот ответил: «Я не знаю никакой специальной молитвы для оживления мертвецов. Я просто открыл свое сердце вере, вернулся в храм и наточил короткий меч, а затем спрятал его в складках одежды. Затем я обратился к покойнику с молитвой: „Если силы моей веры будет достаточно, сразу же возвращайся к жизни“. Если бы он не ожил, я, не задумываясь, вскрыл бы себе живот и умер рядом с ним».

Это был путь, это был «до». Он обладал «жизнедарящими силами» и помогал самураю найти «единичное бытие во всем», «войти в соприкосновение с божественным». Самурай, познавая «до», должен был достичь военного мастерства, соприкасающегося с «истинным путем».

Монахи японских монастырей далеко не всегда были просто монахами в нашем с вами понимании данного слова. Большая часть из них уходила в монастыри, пройдя мирской путь самурая.

Путь веры самурая лучше всего характеризует история монастыря Исияма Гобо. Это был огромный город, занимающий большую часть старой Нанивы, впоследствии переименованной в Осаку[15]. Исияма Гобо был расположен на возвышенной части Нанивы. Огромное количество бывших самураев стекалось в неприступные стены монастыря, устав от участия в бесконечных распрях сёгунов. Удивительно даровитые оружейники Исияма Гобо прославились изготовлением оружия — пик и мечей. Благодаря их высокому качеству и тонкому профессионализму художественного оформления на самурайские мечи из монастыря Исияма Гобо был огромный спрос.

В годы правления Кэн-нё, четырнадцатого настоятеля монастыря, тоже бывшего самурая высокого ранга, Исияма Гобо в конце XVI столетия прославился на всю Японию. Прославился своей непоколебимой верой и мужеством.

Дело в том, что среди князей того времени, ведших бесконечные войны с соседями, внезапно начал выделяться некто Ода Нобунага, обладатель небольшого владения в провинции Овари, основными чертами личности которого были честолюбие, коварство и жестокость.

Маленький замок в Нагоя, полученный в наследство от умершего отца, Ода превратил в самый настоящий военный штаб. Здесь он разрабатывал планы своих дерзких набегов на соседние земли. В 1560 году он разгромил войска крупного феодала Имагава и, расправившись с одним из самых мощных противников — домом Китабатакэ, — присоединил к своим владениям богатую провинцию у Тихого океана Исэ.

А в 1568 году Ода Нобунага осадил столицу и, разбив правительственные войска, взял Киото и низложил сёгуна.

Казалось бы, какое нам дело до его военных демаршей? Но дело в том, что Ода Нобунага с самого начала своей «творческой» деятельности ненавидел Путь — Путь веры воина. Веры для него не было, а его собственный путь превращался в кровавую просеку.

Особую ненависть Ода Нобунага испытывал к монастырю самураев Исияма Гобо. В 1570 году (первый год Гэнки) Ода предъявил ультиматум главному настоятелю монастыря — Кэн-нё. Он требовал безоговорочной капитуляции, полного подчинения Исияма Гобо новому правителю, а также передачи ему огромных ценностей монастырского города. Думаю, нетрудно догадаться, что Кэн-нё ответил ему категорическим отказом.

Их борьба, борьба монастыря самураев и нового диктатора, продлилась одиннадцать долгих лет. Много раз воины из монастыря не только отбивали ожесточенные атаки, но и сами переходили в наступление: ведь это были не просто монахи, а профессиональные воины, да и сам Кэн-нё оказался талантливым военачальником. Он великолепно ориентировался в быстро меняющейся военной обстановке, делал правильные стратегические и тактические расчеты. Более того, осажденные монахи-самураи наносили серьезный урон войскам Ода. Все операции возглавлял военный совет при настоятеле монастыря.

Так что все многократные попытки Ода взять крепость каждый раз заканчивались громким провалом. Так продолжалось до тех пор, пока он не решился на последний штурм. Ода пришел к выводу, что расположенный на вершине монастырь можно взять, опоясав войсками все склоны и укрепления. Многомесячная осада полностью изолировала Исияма Гобо от окружающего мира. Медленно поднимаясь вверх и сжимая кольцо осады, воины забросали крепость зажигательными смесями. Монастырь был сожжен. В огне погибли и все его обитатели. Три дня и три ночи пылал Исияма Гобо. После пожара на огромном пространстве, согласно документам, остались лишь горы пепла. Перестал существовать один из богатейших центров самурайской культуры, богатейшее хранилище древних рукописей, книг и многих уникальных ценностей. Остались только легенды о мужественных монахах-самураях и понимание того, что Путь веры — это все равно Путь воина.

В «Кодексе Бусидо» сказано:

«…предания о Пути Самурая помогают постигать буддизм».

«Самураи былых дней больше всего боялись умереть в кровати. Они надеялись встретить свою смерть на поле битвы. Священник тоже ничего не достигнет на Пути, если в этом он не будет подражать воину».

Помните фильм «Достучаться до небес»? В нем есть знаменитый диалог про море. «Ты когда-нибудь видел море?» — спросил главный герой у своего друга. Обреченные на смерть, больные раком, главные герои кинофильма, никогда не видевшие моря, решают, что в оставшееся им для жизни время они непременно должны его увидеть. А из нашей компании никто никогда не видел океана. И вот когда мы приехали к побережью Тихого океана, мы поняли: это встреча с Небывалым. Добирались мы на автобусе, а потому водную гладь океана разглядели не сразу. Мы лишь почувствовали запах, запах, который трудно описать словами: он упорно пробивался сквозь аромат растений, зарослями стелющихся у побережья. Этот пьянящий коктейль ароматов до сих пор манит меня вернуться туда, в Хамамацу, и ощутить его вновь. Скинув обувь, мы босиком двинулись через дюны в сторону океана. А в дюнах мы были поражены, увидев пару слепленных из песка фигурок, одна из которых должна была изображать борца сумо, а вторая — какого-то восточного мудреца.

Всему помешал (вернее, почти помешал) японский полицейский, подбежавший к нам со всех ног и принявшийся что-то оживленно выкрикивать. Оказалось, надвигается цунами и ходить по побережью очень опасно. Что ж, так даже интереснее! Подойдя к берегу, мы ахнули от восторга — волны и в самом деле были невероятно огромные, таких никто из нас никогда не видел. Японцы играли с приливом и отливом у берега, кучка забавных индусов в своих традиционных одеждах тоже пытались зайти по колено в воду, но тут же отскакивали назад. Мы же, скинув одежку, бросились в волны.

Как же это было здорово! Волна высоко подбрасывает тебя, потом ты, словно зависнув в воздухе, балансируешь на ней вверх-вниз, причем вода держит тебя так, что даже не надо грести руками, и настойчиво утягивает тебя в сторону океана. Вдоволь наплававшись в прохладной воде, мы, словно заново родившись, выбрались на берег. На берегу нас спас от холода ставший традиционным во время последующих поездок на океан горячий кофе с сахаром, который продается здесь в автоматах в банках. Мы сели на берегу и стали наблюдать за закатом. Вот она, настоящая Страна восходящего солнца! Впрочем, заходящее за океан солнце не менее прекрасно.