Жан Блюм - Ренн-ле-Шато. Вестготы, катары, тамплиеры: секрет еретиков
Вопрос о путешествии Соньера в Париж и по сей день остается нерешенным. Один из современных авторов, ссылаясь на тексты, доступные публике, сумел даже заявить следующее: «Мы не располагаем свидетельствами того, что Соньер совершал свое знаменитое путешествие; более того, мы даже не уверены в том, что кюре показывал пергаменты епископу Бийару — тому нет ни единого доказательства». Таким образом, на наше усмотрение представлены две противоположные гипотезы. Первая: никакого путешествия на самом деле не было; рассказ о нем используется теми, кто стремится придать излишнюю таинственность делу Соньера. Вторая: путешествие, во время которого аббат приобрел столь странные знакомства, все же имело место; отрицают этот факт те, кто стремится всячески принизить значимость дела Соньера.
Вернемся немного назад и посмотрим, могло ли богатство Соньера появиться в силу иных причин, не связанных с епископом Бийаром, таинственными документами или тайными обществами. Действительно, обогащение могло быть вызвано находкой сокровища, спрятанного в церкви, однако в таком случае возникает вопрос: насколько оно было велико? Рассказ звонаря Каптье, поведавшего о том происшествии своей семье, варьируется. Что стоит за этим — вымысел или сознательное искажение фактов? Приведем его слова: «Во время сноса алтаря плита была приподнята. Увидев то, что находилось под ней, аббат Соньер отослал каменщиков, сославшись на то, что пора оставить работу и пойти пообедать. Однако они успели заметить сосуд, наполненный сверкающими предметами. Один из рабочих поинтересовался у Соньера, что это могло быть; аббат ответил, что это лурдские медали». Медали из Лурда, найденные в вестготской опоре, чудо из чудес, относящееся к Деве Марии, если оно имело место! С другой стороны, если верить господину Декадейя, аббат нашел в церкви не один, а несколько тайников, в которых, однако, были припрятаны незначительные ценности, а не баснословное сокровище.
Не меньшие трудности всплывают при попытке установить хронологию событий. Жерар де Сед утверждает, что аббат нашел клад лишь после возвращения из Парижа. Тайник находился под плитой, расположенной в нижней алтарной части, под «Плитой рыцарей», к которой мы еще вернемся. В вырытой на ее месте метровой яме аббат обнаружил два скелета и котелок, наполненный сверкающими предметами.
Жизнь Беранже Соньера улучшается: отныне он снимает жилье у семьи Денарно. Такие неприметные семьи, живущие в любой французской деревушке, можно описать в нескольких словах: добропорядочность, набожность, труд. Двадцатилетняя Мари Денарно, крепкая выносливая девушка, становится служанкой священника. Отношения между аббатом и служанкой перерастают в нечто большее? В ответ на этот простой вопрос многие лишь пожмут плечами. Со своей стороны заметим, что подобные проблемы не интересуют нас ни в малейшей степени: они не дают ключа к тайне сокровищ. Отметим лишь то, что Мари Денарно будет рядом с Беранже Сонь-ером и в горести, и в богатстве, храня верность аббату до конца своих дней: она унесет его секрет за собой в могилу. Прибавим еще и то, что каждый день и почти каждую ночь Мари приходила на могилу кюре, что может показаться нам своеобразным ритуалом.
Итак, аббат нашел некие документы и золото. Это золото позволило ему на время забыть о материальных проблемах (за исключением, разумеется, проблемы, заключавшейся в перепродаже драгоценностей). Однако вопрос о том, что стало с документами, найденными Соньером, еще предстоит решить. Это станет целью нашего дальнейшего исследования.
Проходит время — и наш священник, преисполненный почтения к усопшим и к их последнему пристанищу на земле, замечен в довольно странном деле. По ночам он проникает на деревенское кладбище и приводит в порядок могилы — правда, способы наведения порядка несколько своеобразны. Речь идет о могильной плите Мари де Негри д'Абль, скончавшейся веком ранее. Мы уже говорили, что маркиза была единственной хранительницей секрета Ренна, ключ от которого она передала своему духовнику, аббату Бигу. Напомним также, что аббат Бигу составил некую эпитафию, начертав ее на гробнице маркизы. Что же сделал Соньер? Переместив плиту в другой конец кладбища, он, захватив необходимые приспособления, старательно зачистил эту надпись. Зачем священник передвинул могильный камень? Сам аббат объяснял это тем, что данная плита, как и некоторые другие, будет строительным материалом для будущего оссуария: на переполненном кладбище более не хватало места для новых захоронений. Однако подобные действия пришлись не по вкусу прихожанам — начались всевозможные толки и пересуды. В конце концов муниципальные власти потребовали от Соньера оставить мертвецов в покое. Те, кто стремился найти ключ к тайне в таинственной эпитафии, справедливо считали, что мэрия вмешалась в это дело слишком поздно. Тем не менее попытки восстановить надпись привели к положительному результату. Самое известное ее прочтение принадлежит Эжену Стублейну, давшему описание этой плиты в своем произведении «Гравированные камни Лангедока». Мы воспроизведем надпись в следующей главе, однако заметим, что в настоящее время ни один экземпляр «Гравированных камней Лангедока» невозможно достать… что вызывает некоторые сомнения в существовании самой книги или, в крайнем случае, репродукции интересующей нас могильной плиты.
С корзинами за плечами аббат и Мари Денарно бродят в окрестностях деревни, собирая красивые камни для маленького церковного сада. Соньер хочет украсить его, построив из камней миниатюрный грот. Будет ли он напоминать какую-либо из пещер в этой местности или, быть может, Лурдскую пещеру? Или место рождения Сына Божьего? Возможно ли, что это указание на некий географический объект? Все эти предположения, даже предпоследнее, имеют право на существование.
Соньер проводит много времени в поездках: довольно часто он покидает Ренн с тяжелым чемоданом в руках. Никто не знает, какова цель этих путешествий. Его письма адресованы людям, живущим в приграничных городах Испании, Италии, Швейцарии, Германии, Бельгии и Австрии. Он знаком с ювелиром из Мазаме, в Тарне, и ведет деловую переписку с парижским банком «Петижак», представитель которого то и дело появляется в Ренн-ле-Шато. Некоторые из коллег аббата получают от него дорогие подарки: золотую дароносицу, коллекцию монет. Все это позволяет предположить, что аббат поместил часть своего богатства в банке Франции, а другую часть за границей.
Однако мы вновь прервем рассказ о Соньере, чтобы высказать еще одно предположение о природе сокровищ аббата. Не стоит забывать, что внезапное обогащение иногда было связано с находкой золотых слитков. Такое случалось в этих краях: в XVIII веке на плоскогорье был найден слиток весом в 20 кг, сделанный из переплавленных арабских монет; в 1860 году неподалеку от Шар-боньер нашли слиток в 50 кг, покрытый смолой. Драгоценная находка — массивная золотая статуэтка — была обнаружена во времена Соньера в хижине у ручья Кулер.
Земля Ренна хранит множество легенд о сокровищах. Пожалуй, самая древняя из них повествует о том, как финикийцы подожгли Пиренеи ради того, чтобы превратить их в расплавленное золото, которое затем они увезли на своих кораблях. Известны истории о пещерах, в которых было припрятано золото различного происхождения. Местное предание гласит, что в 1645 году пастушок Пари вернулся домой с «полным беретом» золота. Соплеменники забросали несчастного камнями, поскольку он не захотел указать путь к пещере, где оно хранилось! Существуют свидетельства того, что этот драгоценный металл шел на отделку римских терм Ренна, а неподалеку от Ренн-ле-Бен в XVII-XVIII веках находились золотые рудники. Мы могли бы упомянуть еще множество подобных историй, однако остановимся лишь на одной из них,
Она произошла в семидесятых годах двадцатого века. Ювелир департамента Од был знаком с одним золотоискателем, каких в Ренне, надо заметить, предостаточно. Однажды искатель сокровищ сообщил ему, что нашел большое количество золота. В доказательство своей находки он принес торговцу древнее украшение: браслет Толедской школы (приблизительно XI в.) из чистого золота, вправленного в железную оковку. В этом случае лучше употребить выражение «чистое золото», а не «золото в 18 каратов», то есть на 18/24 состоящее из настоящего золота, а на 6/24 — из серебра и меди, благодаря чему слиток приобретает твердость. Однако к слову заметим, что этот драгоценный металл никогда не бывает полностью «чистым», в нем всегда есть примесь инородных молекул: так, в золоте, добываемом в Сальсинь (департамент Од), содержится мышьяк.
Наш ювелир прекрасно знал об этой особенности, а потому решил проверить металл на присутствие в нем посторонних примесей. По счастливой случайности сын ювелира работал на атомной электростанции, что позволило нашему герою получить доступ к спектрофотометру, прекрасному аппарату, способному обнаружить даже микроскопические примеси и определить их происхождение. Экспертиза показала, что золото было чистым, но в нем содержался кобальт. Эта особенность дала возможность установить, что золото было восточно-африканского происхождения, времен Соломона и царицы Савской! Вот чем оказалось «золото вестготов»…
