Ирина Ружицкая - Император Всероссийский Николай I Павлович
Иван Федорович Паскевич. Художник С. Маршалкевич с оригинала Ф. Крюгера.
Для Николая известия с Кавказа стали неприятным «подарком» в самый канун коронации. «Неужели я так несчастлив, – восклицал император, – что едва я только коронуюсь, и даже персияне уже взяли несколько наших провинций!» Командующий войсками на Кавказе А. П. Ермолов уверял императора в письмах, что «защитить столь обширные границы, не рассеивая войск и не подвергая их опасности, особенно при недостатке их, решительно невозможно»… без оставления на время какой-нибудь провинции. Николай же настаивал на необходимости наступательных действий, требовал истребить персиян по частям и «заставить их почитать славу российского войска и святость границ наших». Поскольку в письмах достичь консенсуса не удалось, царь отправил на Кавказ своего «отца-командира», И. Ф. Паскевича. В результате здесь сложилась обстановка двоевластия – фактический командир, Ермолов, старший в чине, оказался в сильной зависимости от инспектирующего его Паскевича, облеченного неограниченными полномочиями самим монархом. Это тем не менее не помешало одержать победу в первом в царствование Николая I большом сражении под Елизаветполем (Гянджа) 13 сентября 1826 г. Осенью и зимой военные действия прекратились из-за непроходимости дорог, а с весны 1827 г. они возобновились, но уже без Ермолова, которого сменил Паскевич. В течение лета шли успешные бои за Эриванское и Нахичеванское ханства, населенные преимущественно армянами, 1 октября был взят штурмом при поддержке жителей город Эривань (Ереван), а 14 октября русские войска вошли в Тавриз (Тебриз), столицу персидского Азербайджана. Персия запросила мира. Переговоры продолжались до февраля 1828 г., со стороны России в них участвовал А. С. Грибоедов.
Николай I оказался весьма умерен в своих притязаниях, ведь ему необходимо было учитывать и реакцию европейских держав. «Я при самой крайней необходимости предпочитаю устройство независимых ханств в Азербайджане, – пояснял он свою позицию, – присоединению оного к России: ибо сей мерой подадим справедливую причину думать, что стремимся водворить со временем исключительно наше владычество в Азии, и тем самым охладим искренние и дружественные связи наши с первенствующими державами в Европе». В соответствии с инструкциями императора основными условиями русской стороны в переговорах стали уступка России двух ханств (областей) по реке Аракс и денежное вознаграждение. В ночь на 10 февраля 1828 года (персы настояли на полуночи, поскольку ее рекомендовал придворный астролог) в местечке Туркманчай был подписан мирный договор. По нему к России отошли в «совершенную собственность» только Эриванское и Нахичеванское ханства, население которых составляли армяне, граница была установлена по Араксу, Персия должна была выплатить России контрибуцию. Кроме того, подтверждались установленные по договору 1813 года свобода торгового мореплавания и исключительное право России иметь на Каспийском море военный флот. И еще: Персия обязывалась не препятствовать переселению в русские пределы армян (до 1855 г. в Россию из Персии переселилось триста тысяч армян).
Текст договора был доставлен в Петербург А. С. Грибоедовым, щедро награжденным наряду со всеми участниками войны и мирных переговоров. Паскевич был удостоен титула графа с наименованием Паскевич-Эриванский (Ермолов называл его Эрихонским). Вскоре автор «Горя от ума» и «по совместительству» дипломат, был назначен «полномочным министром» в Тегеран. По воспоминаниям близких, Грибоедов был полон нехороших предчувствий в связи с предстоящей миссией (у творческих людей, как правило, хорошо развита интуиция). Прибыв в Персию, он настаивал на неукоснительном соблюдении всех пунктов мирного договора и своевременной выплате контрибуции, чем вызвал неудовольствие. Подстрекаемые англичанами, чьему влиянию на Среднем Востоке был нанесен удар победой России в войне с Персией, подогреваемые реваншистскими настроениями, персидские власти ничего не сделали, чтобы не допустить разгрома российской миссии в Тегеране. Поводом для нападения на жилище русского посланника стало предоставление Грибоедовым убежища двум армянкам и армянину, главному евнуху ханского гарема, принявшему ислам. 11 февраля 1829 г. русская миссия была разгромлена, а члены посольства, включая Грибоедова, растерзаны толпой. Все тела были страшно обезображены и сброшены в одну яму; тело Грибоедова удалось опознать только по характерной ране кисти левой руки, простреленной на дуэли (жена поэта перевезла его прах в Тифлис (Тбилиси)).
Русско-персидские отношения оказались на грани новой войны, в то время когда близился переломный момент в войне с Турцией. Персидское правительство, напуганное победами русских в этой войне, поспешило загладить вину. В Петербург отправилась представительная делегация с щедрыми подарками, включая алмаз «Шах». Одним из условий примирения стала выдача тела Грибоедова. «Извинительное» посольство достигло своей цели. Официальная версия о непричастности шахского правительства к трагедии была принята императором Николаем. Но вряд ли уместны намеки на то, что Персия якобы «покупала» расположение царя. Просто вести войну на два фронта Россия не смогла бы, и монарх это прекрасно понимал.
В наследство от старшего брата Николаю достался «восточный вопрос» – вопрос об отношениях с Османской империей, куда входило стремление России укрепить свои позиции на Черноморском побережье, обеспечить для себя наиболее благоприятный режим проливов Босфор и Дарданеллы, чтобы не допускать иностранные военные суда в Черное море, признание ее прав как покровительницы христианских народов Османской империи, защита южных границ. Восточный вопрос обострился в связи с греческим восстанием, начавшимся в 1821 г., продолжавшемся и в 1826 г. Русский монарх попытался решить дело миром. Летом 1826 г. с Англией был заключен договор о мерах по примирению турок и греков, к нему чуть позже присоединилась Франция. Пока европейцы старались погасить конфликт мирным путем, турецкие войска продолжали военные действия против восставших греков. Когда султан собрал большой флот с целью высадки в Греции для массового уничтожения там христианского населения, Россия, Англия и Франция решились на крайние меры. Соединенная эскадра трех стран блокировала турецкий флот в Наваринской бухте. 8 октября 1827 г. произошло сражение, продолжавшееся около четырех часов и закончившееся уничтожением соединенного турецко-египетского флота (египетский паша был вассалом турецкого султана). Его потери составили более 50 кораблей. Основной удар приняла на себя русская эскадра, уничтожившая большую часть вражеских судов.
Правящие круги Англии были недовольны усилением влияния России на Балканах после Наваринского сражения. Кабинет министров вынужден был уйти в отставку, премьер-министром стал герцог Веллингтон, непримиримый враг России. Между недавними союзниками пробежала черная кошка. Этим воспользовалась Турция, обвинившая Россию в организации греческого восстания и объявившая против нее священную войну «джихад». Однако никаких действий за этим не последовало – султан на тот момент не располагал достаточно боеспособной армией.
14 апреля 1828 г. русский император подписал манифест о начале войны с Турцией. 25 апреля русская армия в трех местах пересекла реку Прут и вступила в Дунайские княжества, подконтрольные Турции. 7 мая в полночь к войскам прибыл император, чья давняя мечта – «побывать» на войне, наконец, сбылась. Буквально на следующий день его свалила лихорадка, а, едва оправившись, он отбыл на встречу с Александрой Фёдоровной, которую препроводил в Одессу. Вернувшись, он лично следил за подготовкой переправы русских войск через Дунай. Сам он перебрался на другой берег в лодке запорожцев-старообрядцев, бежавших из России еще в XVII в. после восстания К. Булавина, живших в Турции и теперь вновь присягнувших на верность России и ее царю. Сопровождавший везде Николая I Бенкендорф был в ужасе – доверить свою жизнь потомкам людей, выступивших против «помазанника божьего»! Но все обошлось, казаки показали себя истинными патриотами России и настоящими героями, за что щедро были награждены чинами и орденами; отныне они были военнослужащими ее армии.
Генерал-фельдмаршал Иван Иванович Дибич-Забалканский. Художник Дж. Доу.
Вообще для Бенкендорфа наступили «горячие» денечки: император не выбирал безопасных путей и постоянно перемещался «по пересеченному горами и речками краю, где предприимчивый неприятель, имевший на своей стороне еще и помощь жителей» мог в любой момент «напасть и одолеть благодаря численному перевесу». Один раз Николай помчался в Одессу проведать супругу вообще без охраны. Много лет спустя его верный спутник Бенкендорф вспоминал про тот переезд: «И теперь дрожь пробегает по мне», тогда как император, «спокойно спал… или вел живую беседу, как бы при переезде между Петербургом и Петергофом».
