Михаил Ткачев - ЗАМКИ БЕЛАРУСИ

В Менске, который был значительным торгово-ремесленным центром Великого княжества Литовского, к XVII в. насчитывалось более 80 ремесел. Еще в середине XVI в. здесь стали возникать корпорации ремесленников — цехи. Основная тяжесть по защите города и досмотру его фортификации лежала на плечах горожан.

Магистрат внимательно следил за тем, чтобы все ремесленные цехи отбывали свои военно-строительные повинности (это неизменно предусматривалось в их уставах).

До получения магдебургского привилея мещане Менска кроме городовой работы ходили в «сторожу» и давали подводы великому князю в военное и мирное время. После 1499 г. они давали подводы и ходили в «сторожу» только на потребу земскую по личному письму великого князя и под его личной печатью.

В 1591—1592 гг. магистратом города и королем были даны и утверждены уставы цехов — кравецкого, кушнерского и шапочников, объединенного цеха восьми ремесел, куда входили злотники, ковали, котляры, медники, слесари, часовщики, мечники и ножевники. Среди многочисленных артыкулов статутов встречаются почти идентичные об обязанностях членов цехов и разрешении им иметь «прикладом места нашего Виленского… хоругву, бубен и всякую армату, до обороны меской належачой». Каждый цех и член цеха имел в линии городской обороны свое конкретное место. Цехи должны были в случае «потребы речи посполитой меской» по распоряжению магистрата «на час и мейсце певное являться, чтобы со зброей становилися до вахты меской и водлуг потребы не мешкая прибывать и всякое послушенство вряду зверхному мескому належачее во всем чынить будуть повинны». Приходить с ору жием на цеховые сходки категорически запрещалось под угрозой штрафа— «кары воском чверть каменю».

Интересным был четвертый артыкул статута цеха лекарей-цирюльников 1635 г., касающийся их воинских обязанностей. Он требовал, чтобы в случае «гвалту неприятеля якого на город» все лекари по приказу городских бурмистров были готовы с оружием явиться на то место, которое им назначат. Исключением из правил мог быть лишь случай, если лекарь находился возле «пациента тяжелобольного, от которого майстру тяжко отойти». Однако лекарь должен был отправить вместо себя вооруженного слугу или помощника.

Военными делами в цехах ведали цехмистры. Во второй половине XVII в. и в начале XVIII в. наиболее многочисленные цехи имели для этих целей особых «хорунжих».

Никаких инвентарей Менского замка XV—XVII вв. и городских укреплений не сохранилось.

В 1648 г. во время полыхавшей в Белоруссии и на Украине войны в «Менску жолнеры и мещане в осаде от черкас и гультяйства» сидели. Спустя некоторое время мещане сидели в осаде уже от королевских «жолнеров», которые вымогали от них «стацию», т. е. провиантский налог. Очевидно, эта осада велась по всем правилам военного искусства, так как после нее городские укрепления имели вид весьма печальный.

В 1654 г., в преддверии очередной русско-польской войны, мещане всего города добровольно согласились дать деньги «на направу валов Менских зруйнованых и брам». Однако сведений о строительстве в это время укреплений или их ремонте нет. С 1654 г. и до середины 1655 г. Менск был своеобразным базовым городом, где концентрировались войска.

Вероятно, отсутствие должной фортификации заставило войско Речи Посполитой дать бой подходившим царским войскам окольничьего Б. М. Хитрова, воеводы Я. К. Черкасского и казакам И. Золотаренко не на стенах города, а за 5 верст от него. Сражение было проиграно, «литовские люди» были вынуждены отступать до Менска. Однако в городе закрепиться было негде, поэтому «…те люди тот город Менск покинули, побежав из города, разметав мосты, на другую сторону, на поле». Царские войска и казаки, войдя в город, навели мосты и, переправившись через Свислочь, подошли к замку. Не начиная его осады, окольничий Б. М. Хитров у ворот поставил пехоту, а с остальными, перейдя реку, «взшел на поле и литовские люди учинили большой бой с ними». Исход боя неизвестен. Что касается Менского замка, то мещане какое-то сопротивление оказали, так как Менск стоял в списке городов польских и литовских, которые «взяты». Случилось это 3 июля 1655 г.

К моменту прихода царских войск в Менск этот ранее важный административно-хозяйственный и воеводский центр был пуст. Жители покинули его, уйдя в глубь государства, в Вильно и далее. Здесь остались лишь «войт Ивашко Жыдович с товарищы полтараста человек».

3 декабря 1655 г. царь «указал» стоявшему в Борисове стольнику и воеводе А. И. Еропкину послать в Менск две роты солдат с начальными людьми и велел им «в Менску для всякого береженья сделать крепость, какую пристойно, и велел салдатам быть в Менску до нашего указу». Помогать должна была «менско-го повета шляхта и всякие служебные люди и мещане и пахотные люди».

В связи с «малолюдством» среди горожан, нежеланием шляхты давать своих крестьян на «острожную работу», ибо царь особой грамотой освободил шляхту от нее, укрепления в Менском замке возводили, главным образом, русские солдаты. Строительство начиналось в декабре 1655 г. еще при воеводе Иване Колобове. Затем его сменил новый воевода — Богдан Аладьев.

В руки Аладьева перешли городовые ключи, веданье «нарядом», пушечным зельем и житницами. Воевода осмотрел замок, выяснил, каков он «мерою и каковы проезжие ворота», а также состояние иных «крепостей», рва и колодца. Налицо имелись 4 полковые пушки, небольшой запас свинца и пороха, но не было ни одного пушкаря.

В феврале 1656 г. царю сообщали о работах, проведенных в Менском замке: «на старой осыпи поставили башню, а на осыпи поставили туры большие и насыпали. А осыпь от реки Свислочи вверх 14 сажен, а по обе стороны — по 10 сажен, а поперек того, да поставили острог полутретьи сажени вверх, а посеред острогу поставили башню 3-х сажень». Всего было отремонтировано 309 саженей укреплений, но оставалось недоделанными еще 120 саженей. «А вкруг около осыпи все обошла вода. А поставили город только тремя ротами, уезд весь пуст».

В других документах упоминаются и укрепления вокруг «места». «И в Менску… старая осыпь круг всего посаду велика. А на которой осыпи… поставили турки небольшие и те… турки накладены кирпичьем, да меж той осыпи поставлено тыну в ветчаном лесу для по-спешенья». Однако все это было сделано «непрочно и некрепко». Характерно, что во всех русских документах того времени замковые и городские укрепления называются «осыпи» и нет ни слова о деревянных на-вальных конструкциях. Это дает основание считать, что в Менске тогда везде была бастионная фортификация. Русские воеводы старались поставить на таких укреплениях деревянные стены и башни. Без них бастионные укрепления воеводами «не воспринимались».

К июню 1656 г. все сделанное зимой развалилось, воевода Ф. Арсеньев писал царю, что «в Менску острогу нет ни худова, ни доброва». Это вызывало беспокойство не только русских ратных людей, но и оставшихся в городе мещан, которые боялись грабежей шведских солдат, приходивших из-под Слуцка. Шведы в полон население не брали, но, являясь в села и города по 5—6 рот, грабили жителей, забирая «лошадей и животину всякую, их хлеб и платье». Царь требовал «в Менске острог покрепить служилыми и уездными людми». Воевода не мог этого сделать, так как имел всего 20 рейтар и 270 пеших солдат, которые стояли «по осыпи» в карауле. Не было в повете и шляхтичей, так как они «от казацкого разоренья разбежались многие неведомо где». Осложнились дела и тем, что царскими солдатами были «все татары да мордва, русского ничего не знают».

Учитывая ситуацию, царь грамотой от 26 июля 1656 г. указал над шведами «промышлять сопча» с борисовским воеводою И. Ржевским «сколько милосердный Бог помощи подаст». В связи с тем, что возить лес и ремонтировать старый острог в Менске было некому, предлагалось сделать новый, но небольшой, в «котором месте пригоже». Таким местом воеводы выбрали Верхний город, где в его центральной части размещалась группа монументальных сооружений. Среди них имелась городская ратуша с тюрьмой, королевский двор, торговые ряды, а также инкастеллирован-ные храмы — Свято-Духовский монастырь («Духов монастырь») и костел францисканок. Эти храмы называются в отписках и грамотах того времени. Но кроме них здесь же размещались комплексы кляшторов бер-нардинок и бернардинцев, доминиканский костел и кляштор, которые своими каменными массивами делали этот район труднодоступным. Оставалось лишь объединить все эти здания одной линией укреплений, заделав промежутки между ними деревянными стенами, что и было выполнено царскими солдатами и мещанами Койданова.

Как отмечали русские начальные люди и воевода В. Яковлев, заменивший умершего Ф. Арсеньева, около Свято-Духовского монастыря имелась «ограда каменная и бои верхние и нижние, и начом стену сделать можно и заделка у той стены будет небольшая». Длина монастырской ограды достигала 100 саженей. К ней было еще прибавлено 53 саженя деревянной ограды. Характеризуя костел, воевода писал, что он «добре велик, каменной, и в нем полковой и подошвенный и мушкетный бой, к Духову монастырю блиско будет». Костел стоял от монастыря в 25 саженях. На территории нового и своеобразного острога, обведенного рвом, имелся колодец, что было немаловажным фактором.