Сергей Алексеев - Собрание сочинений (Том 2)
- Да, но каждый... - задумчиво повторил Константин. Потом посмотрел на дежурного офицера, брезгливо поморщился и, нахмуривши брови, бросил: В том-то беда для трона: Луниных мало, Зайчиковых много.
ПЯТЬ КЮХЕЛЬБЕКЕРОВ
Жандармский унтер Нафанаил Сысоев ходил по улице. Вертел головой, как курица. Щупал людей глазами.
Повторял про себя Сысоев: "Роста высокого, сутуловат, зарос бородой немного, когда говорит, рот на правую сторону кривится".
Это были приметы декабриста Вильгельма Кюхельбекера. Искали его повсюду - по всему Петербургу и даже в других городах.
Прошёл унтер-офицер Сысоев по Литейному, Невскому, свернул на Фонтанку, затем на Мойку. Был и в Летнем саду, и на Марсовом поле. Версты три прошагал вдоль невского берега и вот вернулся опять на Литейный. Тут и заметил Сысоев, как кто-то поспешно шмыгнул в подворотню. Бросился унтер вслед за прохожим, перехватил. Смотрит: роста высокого, сутуловат, зарос бородой немного.
Схватил унтер человека за руку:
- А ну-ка, любезный, стой!
- Позвольте, - сказал прохожий. - Не понимаю. В чём дело?
Когда прохожий говорил, рот у него скривился и как раз на правую сторону.
"Он!" - понял Сысоев.
Приволок унтер прохожего в жандармскую часть.
Глянул жандармский полковник на человека: роста высокого, сутуловат, зарос бородой немного.
- Кюхельбекер? - спросил полковник.
- Я коллежский асессор* Семён Мигайло-Немигайлов, - отвечает приведённый к нему человек.
_______________
* К о л л е ж с к и й а с е с с о р - мелкий чиновник.
Видит полковник - у человека рот при ответе кривится и как раз на правую сторону. "Кюхельбекер, - понимает полковник. - Вот же, мошенник, имя какое выдумал".
Решил полковник тут же отправить схваченного Кюхельбекера в Зимний дворец к генерал-адъютанту Левашову. Начал писать письмо. Вывел: "Его превосходительству..." И вдруг входит унтер Каблуков:
- Ваше высокородие, схвачен злодей!
- Что ещё за злодей?
- Кюхельбекер, ваше высокородие.
Представил унтер Каблуков жандармскому начальнику схваченного им человека. Глянул полковник: роста высокого, сутуловат, зарос бородой немного.
- Господин полковник, - возмущается человек, - это же чёрт его знает что. Да я - государю... Да я... Я - отставной генерал Лафетов.
Смутился жандармский полковник, но тут же пришёл в себя. "Ловко, злодей, придумал, ловко. Ишь ты, отставной генерал. Не проведёшь. Рот-то на правую сторону кривится!"
Всё хорошо. Плохо одно - в жандармском участке два Кюхельбекера. Какой же из них настоящий?
Гадает полковник: "Этот? Нет, этот?" А в это время открывается дверь. Входит жандарм Удавкин.
- Ваше высокородие, схвачен злодей!
И тут же "злодея" вводит.
Смотрит полковник: роста высокого, сутуловат, зарос бородой немного.
- Кто ты? - вскричал полковник.
- Отто-Ганс-Иохим Кюхельгартен, булочник местный, из немцев, отвечает "злодей". И рот при этом, конечно, кривит.
"Боже! - взмолился полковник. - Какой же теперь из троих? Может, как раз последний... Кюхельгартен, Кюхельбекер, Кюхельбекер, Кюхельгартен", стал повторять полковник.
К вечеру Кюхельбекеров стало пять. Запутался вовсе теперь полковник. Ложился в постель с головой чугунной.
Ждал он утра с тревогой. Но утром от генерал-адъютанта Левашова пришёл приказ прекратить поиски Кюхельбекера. Задержан уже Кюхельбекер.
Раздосадован был полковник, что не он задержал Кюхельбекера. К тому же боялся жалоб.
Но успокоил его генерал-адъютант Левашов:
- Лучше невинных схватить десяток, нежели хоть одного упустить из злодеев.
Даже награду за усердие получил жандармский начальник.
На радостях этой награды он и унтерам раздал по рублю серебром на водку.
- Хватай! Не жалей! - говорил полковник.
Рады стараться царские слуги. Хватают они безвинных.
"ВРЕШЬ!"
Старый князь Иван Александрович Одоевский поднялся со сна в сквернейшем духе. Пнул ногой казачка Варварку - оплошал Варварка, неловко подсунул под барские ноги ночные туфли. Норовил плюнуть в лицо камердинеру Агафонычу ("Не отворачивай буркалы, не отворачивай!") - не тот притащил камзол. "Глашка, негодница!" - кричал на коридорную девушку Глашу. Замешкалась где-то Глашка, не тащит кувшин с водой. Съездил по шее лакея Кузьку. Этого просто так.
Наконец князь оделся. Вышел в просторную залу. Подошёл к окну, смотрит в окно наружу. Зима. День морозный-морозный. Иней схватил берёзки, повис на ветвях серёжками. Рядом сосна у дома. Бьёт по сосне деловито дятел. Подумал Одоевский: "Эка же шея крепкая!" Но не на берёзки, не на сосну, не на дятла, на дорогу смотрит сейчас Одоевский.
- Пало дворянство, пало!
Весть о восстании декабристов уже дошла и до этих мест. Здесь в Юрьев-Польском уезде родовое гнездо Одоевских. Знатен Одоевских род. Ещё при царе Алексее Михайловиче прапрадед князя Ивана князь Яков Одоевский в самых видных боярах был.
- Пало дворянство, пало. Опозорилось!
Знает князь Одоевский, что восстали полки Московский, лейб-гренадерский, гвардейский морской экипаж.
- Мальчишки! - поминает восставших князь.
Одно утешение для старика. Не поколебалась конная гвардия. Верной осталась царю. Именно в конной гвардии служил когда-то сам князь Иван. А сейчас в том же самом конногвардейском полку служит корнетом сын князя Ивана молодой князь Александр Одоевский.
- Верен царю род Одоевских, верен. В старых родах опора!
Гордился, сыном Иван Одоевский.
Кто лучший наездник во всём эскадроне? Любой ответит - корнет Одоевский. Кто ловчее владеет саблей? Скажет вам всякий - корнет Одоевский. Не жалеет денег для сына князь. В лучшие сукна одет Одоевский. Восемь комнат один снимает.
Стучит за окном, не стихает дятел.
- Ишь ты разбойник, - ворчит старик. - Долбит и долбит. Глянь, и сосну повалит.
Смотрит князь на дорогу. Ждёт. Десятый день, как староста Селиверст Прахов уехал в Питер. Пора бы уже вернуться. Специально погнал его князь Одоевский. Захотелось вдруг князю взглянуть на сына. Наказал Одоевский Прахову:
- Привези. Не мешкай. Скажи, что отцова воля!
И вот оттуда, где кромка парка, с бугра, с пригорка брызнул раскат бубенцов.
- Едут!
Ближе, всё ближе кони. Вот мелькает среди берёз. Вот Звездочёт коренным несётся. Копыто кладёт в копыто. "Эка красавец конь!" Видны уже санки. В санках - ямщик. В овчинном тулупе Прахов. А где же князь?! Вот бежит уже Прахов лестницей. Вот стоит перед князем в зале:
- Князь, батюшка Иван Александрыч, беда!
Князь Одоевский посмотрел на старосту. Кольнула тревожная мысль. Однако не подал вида.
- Ну!
Замялся Прахов под колким взглядом.
- Ну!
"Тук, тук", - вновь забил деловито дятел.
Не сдержался Одоевский:
- Говори, не молчи, каналья!
- Схвачен князюшка наш Александр Иваныч, - проплакал Прахов. - С бунтовщиками взят.
Глянул на Прахова князь, ёжисто повёл бровями. Понял, что это верно. А сам:
- Врёшь! - закричал. - Выдумал всё ты, безбожник. В плети! - кричал Одоевский.
Лакей Кузьма сунулся было на крик. Однако, князя увидя в гневе, тут же захлопнул двери.
СТАРШИЙ ИЗ ЧЕТЫРЁХ
Гордо держали себя декабристы во время допросов. По Петербургу ползли слухи о смелом ответе царю Николая Бестужева.
- Так и сказал?
- Так и сказал.
Морской офицер Николай Бестужев был старшим из братьев Бестужевых. Это он призвал к восстанию, а затем и привёл на Сенатскую площадь гвардейский морской экипаж.
Стоят друг против друга царь Николай I и Николай Бестужев.
Внимательно смотрит на декабриста царь.
- Ты Николай Бестужев?
- Так точно, ваше величество, я и есть Николай Бестужев.
- Значит, поднял руку свою на отечество?
- Никак нет, ваше величество. За святынь почитаю родину. Ценю превыше всего отечество.
- Против чего же ты бунтовал?
- Против негодных порядков, ваше величество.
Генерал-адъютант Левашов - он сидел за большим дубовым столом и записывал ответы Николая Бестужева - при этих словах оторвал голову от бумаги, глянул на Бестужева, на государя. Щеки царя зарозовели - признак того, что царь подавляет гнев.
- Да знаешь ли ты, - Николай I заметно повысил голос, - что все вы в моих руках...
- Знаю, - спокойно ответил Бестужев.
Спокойный ответ и взорвал царя.
- Ах, знаешь! - закричал Николай I. - Нет, ты пока ничего не знаешь. Хочешь, тебя помилую?
Не отвечает Бестужев.
- Хочешь, тебя повешу?
Не отвечает Бестужев.
- Да знаешь ли ты, слово одно государя - и...
Вот тут-то Николай Бестужев и произнёс ту самую фразу, о которой потом говорил Петербург:
- Ваше величество, в том-то и всё несчастье, что каприз царей в России превыше любых законов. Против порядков этих я и поднял с друзьями меч.
ОСОБАЯ ЧЕСТЬ
Как поступить с царём? - вот вопрос, который не раз возникал у декабристов.
Большинство декабристов было за то, чтобы царя убить.
