Николай Платошкин - Чили 1970–1973 гг. Прерванная модернизация
Таким образом, военные выступили с прогрессивных позиций. Хунта не считала себя правительственным органом, а выступала лишь как представитель интересов военных кругов. В ее заявлении было сказано о неукоснительном уважении гражданских властей и о том, что у самой хунты нет никаких политических целей. Свое выступление военные обосновали стремлением спасти нацию от коррумпированных политиков – это можно было расценить как удар именно по консервативному блоку.
Мармадуке Грове
Итак, Алессандри выиграл первый раунд противостояния, имея на своей стороне армию. Однако консерваторы тоже нанесли свой удар – в ночь на 8 сентября в хунту были введены представители ВМС, связанные с «гражданским революционным комитетом»[66]. В хунте зазвучали явно враждебные президенту нотки.
9 сентября 1924 года Алессандри подал в отставку и укрылся в американском посольстве. Однако Конгресс отставки не принял и взамен предоставил президенту «отпуск» на полгода.
11 сентября власть на время «отсутствия» президента взяла военная хунта, получившая название «сентябрьской». Теперь хунта уже именовала себя правительственной. Казалось, заговор консерваторов по устранению от власти Алессандри с помощью военных полностью удался.
Сами военные всячески подчеркивали, что взяли власть законным путем. Ведь после бегства президента власть по Конституции перешла к министру внутренних дел, которым был глава хунты генерал Альтамирано.
Алессандри с горечью писал: он никогда бы не поверил, что офицеры, выходцы из средних слоев, превратятся в послушных лакеев олигархии[67].
Однако саму хунту раздирали противоречия. Прогрессивное крыло военных возглавляли Грове и Ибаньес, наладившие контакты с рабочими организациями. Оба офицера выступали за скорейшее возвращение «реформаторского» президента Алессандри к власти. С этой целью Грове и Ибаньес совершили 23 января 1925 года новый переворот, арестовав прежнего главу хунты Альтамирано. Они ликвидировали парламентский режим, увеличили срок полномочий президента с 5 до 6 лет и предоставили главе государства право единолично утверждать состав кабинета министров. Таким образом, офицеры расчистили Алессандри путь к независимому от консервативного Конгресса образу правления.
Характерно, что консервативно настроенное командование ВМС попыталось оказать сопротивление перевороту 23 января, однако матросы и старшины были не готовы к подавлению своих армейских коллег в Сантьяго. В конце концов, новая хунта укрепилась у власти, заявив, что состоит из приверженцев «сентябрьской революции», преданной высшими офицерами.
27 февраля 1925 года консерваторы попробовали поднять мятеж в пехотном полку «Вальдивия», и хунта выслала из страны ряд ведущих консервативных политиков[68].
Путешествовавший по Европе «лев из Тарапаки» согласился вернуться при условии беспрекословного подчинения ему армии. 18 сентября 1925 года была утверждена новая Конституция Чили, и страна превратилась в президентскую республику. Президент избирался на 6 лет (без права переизбрания), сенаторы – на 8, депутаты Конгресса – на 4. Президент единолично присваивал воинские звания офицерам вплоть до полковника, высших офицеров он назначал с согласия сената.[69]
Сразу после провозглашения Конституции возник конфликт между президентом и военным министров Ибаньесом, который и сам был не прочь занять пост главы государства. К тому же президент опять активно расстреливал рабочие демонстрации – и прогрессивные офицеры во главе с Грове сожалели, что вернули Алессандри к власти.
В марте 1925 года забастовали рабочие селитряной шахты Марусия в провинции Антофагаста, требовавшие повышения заработной платы и нормальной продолжительности рабочего дня. Вскоре неподалеку от шахты было найдено тело убитого английского инженера, которого рабочие ненавидели за привычку к рукоприкладству. Компания – владелец рудника без всякого суда арестовала и казнила одного боливийского инженера. Правительство послало на Марусию 40 солдат во главе с капитаном Хильберто Тронкосо, «героем» «бойни в Сан-Грегорио» (его называли «гиеной Сан-Грегорио»).
Солдаты вошли в Марусию как в захваченный вражеский город, стреляя по всему, что двигалось. В ответ рабочие начали забрасывать их динамитными шашками. Военным пришлось ретироваться. Вскоре армейский батальон из 300 солдат и офицеров по всем правилам военного искусства атаковал поселок ночью, активно используя пулеметы. Точное количество погибших рабочих так и осталось неизвестно, но их явно было несколько сотен (все население городка не превышало 2400 человек). Сами шахтеры смогли убить 36 солдат и ранить 64.
В ноябре 1925 года прошли первые президентские выборы по новой Конституции. Левые силы сформировали Социально-республиканский союз лиц наемного труда, в который вошли радикалы, демократы, профсоюзы и часть либералов – сторонников Алессандри. Кандидатом блока на пост президента стал министр труда Хосе Сантос Салас, которого поддержали и коммунисты. Салас, однако, недальновидно отказался от формальной поддержки рабочих организаций и выборы проиграл. К власти пришел ставленник консервативной олигархии Фигероа, набравший 180 тысяч голосов (более 70 %)[70]. На состоявшихся в октябре 1925 года парламентских выборах сразу несколько коммунистов были избраны депутатами Конгресса, а один даже стал сенатором.
Министр внутренних дел Ибаньес (по латиноамериканской политической традиции человек, занимавший этот пост, был своего рода «первым министром», самым влиятельным после президента членом кабинета), игравший тогда роль борца за интересы народа, в феврале 1927 года просто отправил президента в отставку и установил в стране военную диктатуру. Сделавшись после отставки Фигероа вице-президентом, Ибаньес назначил новые президентские выборы, но все партии, кроме коммунистов, отказались в них участвовать.
Кандидат коммунистов соратник Рекабаррена Элиас Лаферте был арестован Ибаньесом во время предвыборной кампании и сослан на южный отдаленный остров (такая же участь постигнет генерального секретаря компартии Луиса Корвалана после военного переворота 11 сентября 1973 года). Неудивительно, что в результате таких «выборов» 22 мая 1927 года Ибаньес набрал 98 % голосов. Еще в марте 1927 года Коммунистическая партия Чили была объявлена вне закона.
Ибаньес правил с помощью президентских декретов, по своему усмотрению менял депутатов, активно арестовывал политических оппонентов, причем в числе жертв оказался и его былой друг и соратник Мармадуке Грове. Вскоре Ибаньеса стали называть «Муссолини Нового Света», и он этим званием гордился. Следует отметить, что в 20-е годы Муссолини как реформатор-антикоммунист был очень популярен среди правящего класса Европы. Им, например, восторгался Черчилль.
Диктаторские методы правления Ибаньес сочетал с социальной демагогией, выставляя себя сторонником маленьких людей и противником олигархии. Он создал проправительственные профсоюзы – Республиканскую конфедерацию гражданского действия. Одновременно в 1927–1928 годах были арестованы руководители наиболее массового профцентра страны – ФОЧ.
Ибаньес набрал в США кредитов[71] и начал обширную программу общественных работ, которые объявлялись им панацеей от безработицы. Для обеспечения своей диктаторской власти он объединил все полицейские силы страны в единый Корпус карабинеров, ставший своего рода политической охранкой.
Все эти меры не смогли, однако, сдержать рост оппозиционных настроений в стране.
Одним из бескомпромиссных противников Ибаньеса был тогда еще никому не известный студент Сальвадор Альенде.
Сальвадор Альенде Госсенс родился 26 июня 1909 года в Вальпараисо в семье адвоката Сальвадора Альенде Кастро и Лауры Госсенс Урибе.
Самым видным представителем рода Альенде на тот момент был дед будущего президента Рамон, масон и борец за либеральные идеалы, получивший прозвище «красный Альенде». Во время Тихоокеанской войны депутат Конгресса Рамон Альенде ушел рядовым добровольцем в армию и участвовал во многих кровопролитных боях. Позднее он возглавил санитарную службу вооруженных сил, причем эту работу выполнял на общественных началах, отказавшись от жалованья[72]. «Красный Альенде» умер, не достигнув и сорокалетнего возраста, и гроб с его телом несли самые видные политики Чили.
Альенде были уважаемой в Чили, но небогатой семьей. Отец Сальвадора тоже был масоном и человеком прогрессивных убеждений. Мать же, как и подавляющее большинство чилийских женщин, – ревностной католичкой. Это она настояла, чтобы сыну дали христианское имя Сальвадор (то есть «спаситель»). Говорят, что в детстве Чичо, как ласково называли мальчика дома, привели на экскурсию в президентский дворец «Ла Монеда», но он заявил, что не хочет туда заходить. Тогда маленький Сальвадор мечтал стать «уасо» – конным пастухом, чилийским аналогом аргентинского гаучо и американского ковбоя, символом мужества и независимости.
