Владимир Порошков - Неизвестный Байконур. Сборник воспоминаний ветеранов Байконура
На следующий день на полигон прилетела правительственная комиссия во главе с Л И. Брежневым. В составе комиссии были А. А. Гречко, Д. Ф. Устинов, К. Н. Руднев, В. Д. Калмыков, И. Д. Сербин, А. М. Гуськов, Г. М. Табаков, Г. А. Тюлин. Председатель правительственной комиссии Л. И. Брежнев при проведении расследования заявил: «Наказывать никого не будем, все виновные уже наказаны».
В дождливый день в присутствии правительственной комиссии состоялись похороны испытателей в солдатском парке города. Плакали родные и близкие, плакали боевые товарищи, и сама природа скупыми казахстанскими каплями дождя оплакивала погибших, исполнивших воинский долг до конца.
Часть раненых (10 человек), в том числе и начальник полигона генерал-майор Герчик, были направлены в Москву в Главный военный госпиталь им. Н. Н. Бурденко, где находились на длительном лечении и перенесли множество операций. Как вспоминает раненый в катастрофе, бывший тогда старшим лейтенантом командир взвода связи испытательного полка А. В. Маслов, Константин Васильевич на протяжении всего лечения, сам имея большие ожоги, всеми силами старался поддержать всех отеческим добрым словом и делом. У кого-то дома было не все в порядке, все шли к нему за советом, в котором он никому не отказывал. Маслов вспоминает, что новый, 1961 г. все пострадавшие в катастрофе встречали вместе: «Всех нас собрал в одной из палат генерал К. В. Герчик. Помогала ему в организации праздника его жена, чуткая и отзывчивая женщина». А самому Константину Васильевичу было нелегко. Его несколько раз вызывали на беседы по поводу катастрофы. Несмотря на обещание Брежнева никого не наказывать, все-таки искали виновного, пытаясь таковым сделать Герчика.
Вопрос, кто виновен в этой катастрофе, задают до настоящего времени. Трудно ответить на него. Можно было бы обвинить в этом главного конструктора системы управления нового, недавно созданного в Харькове, ОКБ Б. М. Коноплева, комплексная схема которого работала с помехами, не имела защитных блокировок от несанкционированного запуска, допустила несвоевременное срабатывание электропневмоклапана. Но он жизнью заплатил за недоработанную схему, а доработать ее не дали в спешке гонки вооружений. Так же трудно обвинить молодого начальника нового управления P. M. Григорьянца за то, что он не удалил лишних людей: попробуй покомандуй в присутствии целой когорты высокого начальства. Можно обвинить Янгеля, согласившегося с проведением рискованных операций на полуаварийной ракете, у которой выходил срок нахождения на старте, с прорванными мембранами, и не было даже инструкции на слив компонентов топлива, но ему сроки из Москвы ставили жесткие. Можно ли обвинить Неделина, который как председатель комиссии санкционировал многосуточную работу без отдыха, сам не соблюдал меры безопасности и других увлек за собой? Понимал ли он опасность работ? Видимо, понимал. Понимал это и генерал Герчик, удаляя лишних людей. Но сами они, привыкшие вникать во все детали дела, привыкшие к опасности на войне, не считали возможным удалиться в острой ситуации испытаний, разделяя опасность с подчиненными. Когда Неделину предложили уйти в более безопасное место, он сказал: «Разве я не такой же офицер, как другие?» К тому же Неделин тоже не был свободен в своих действиях, на него постоянно давили из Москвы, требуя «ознаменовать» октябрьские праздники и международное совещание коммунистических партий. Даже на старт ему дважды звонили из Москвы. Да и без этого давила «холодная война». «Ракетный щит» должен был предотвратить ее превращение в «горячую» (американцы в это время разрабатывали и испытывали две новые МБР «Титан» и «Минитмен» и приняли на вооружение БРПЛ «Поларис»), А когда идет нагнетание страха, трудно сохранять хладнокровие. Таким образом, главный виновник — «холодная война», гонка вооружений, психология запугивания. В такой обстановке мы работали и каждый думал, что от его личного труда, усердия, инициативы и знаний зависит избавление от третьей мировой войны, которая грозила миру апокалипсисом.
Константин Васильевич, по-видимому, сам не снимал с себя своей доли ответственности за катастрофу, болезненно относился к обсуждению этой темы и по возможности избегал ее. Но его никто и не винил. Мы на полигоне много раз обсуждали эту катастрофу с разными специалистами, и я не слышал ни одного обвинения в его адрес. Да это и понятно. Все полигонное оборудование работало нормально, расчеты были подготовлены в ОКБ и на предприятиях промышленности. Руководила испытаниями Государственная комиссия. Конструкторы ракеты были уверены, что двухступенчатая МБР, созданная на базе одноступенчатых РСД, не доставит больших хлопот. Но в ракетной технике мелочей не бывает. Именно между первой и второй ступенью оказались все завязки и неисправности, приведшие в конце концов к катастрофе. Однако ничего этого не было бы, если бы не спешка гонки вооружений. Все новое требует отработки, тщательных испытаний в реальных условиях и осмысления, Для чего нужно время и внимание ко всем мелочам и завязкам, ко всем вариантам развития событий.
5 мая 1961 г. генерал-майор Герчик был назначен заместителем начальника Главного штаба Ракетных войск — начальником Центрального командного пункта, в дальнейшем начальником ЦКП Главнокомандующего РВ — заместителем начальника Главного штаба РВ по боевому управлению. Константин Васильевич покидал полигон, не очень ладя с преемником. К нему пришли рядовые испытатели и тепло проводили к новому месту службы. Его на полигоне уважали и ценили. Когда на одном из торжественных собраний в Доме офицеров, называя предыдущих начальников полигона, его преемник, назвав фамилию Герчика, сказал, что он был снят за катастрофу 24 октября, зал в форме протеста забил его слова дружными долго не смолкавшими аплодисментами. Простые люди лучше знают своих начальников.
Герчику пришлось организовывать постоянный Центральный командный пункт и систему управления РВСН, определять основные направления развития системы управления. От сделанных рационализаторами пультов и табло начали переходить к разработке автоматизированной системы управления. В 1961 г. силами военных коллективов был разработан эскизный проект автоматизированной системы передачи боевых приказов, а в 1962 г. изготовлены макетные образцы основных технических средств этой системы. По результатам испытаний макетных образцов и по инициативе РВСН правительство приняло постановление о проведении работ в промышленности по созданию АСУ РВ.
22.3.1963 г. генерал-майор Герчик назначен начальником штаба — заместителем командующего и членом Военного совета крупнейшей в Ракетных войсках 50-й ракетной армии. Армия имела в своем составе 9 ракетных дивизий и 2 учебных центра и дислоцировалась на территории Белоруссии, Прибалтийских республик, Смоленской, Новгородской, Калининской и Калининградской областей. Штаб армии располагался в Смоленске.
Управление ракетной армии, созданное на базе управления воздушной армии, не имело опытных специалистов-ракетчиков, и Константин Васильевич поставил задачу сделать его высокопрофессиональным оперативным органом управления. Он разработал принципиально новую систему оперативной и боевой подготовки штабов и войск. Он лично и при помощи специалистов учил офицерский состав управления армии, штабов соединений и частей ракетному делу. Он провел ряд оперативно-тактических учений по действиям войск армии в условиях активного воздействия противника по позиционным районам. Начальник штаба был высоко требовательным командиром, ценил профессионализм, трудолюбие, инициативу подчиненных и сам являлся примером в службе и жизни. В 1968 г. Герчику присваивается воинское звание генерал-лейтенант.
5.7.1972 г. генерал-лейтенант Герчик назначен командующим 50-й ракетной армией. Он ввел в обиход неожиданные посещения каждой дивизии для детального изучения деловых и морально-психологических качеств руководящего состава соединений и частей, а также положения дел в них. Командующий требовал глубокого понимания сущности боевой готовности, боевого управления, умения воспитывать и обучать личный состав, найти в работе главное звено. Тем, кому были не по душе требования командующего, пришлось уйти. В войсках армии были осуществлены масштабные мероприятия по повышению живучести ракетных комплексов и пунктов управления. Герчик подготовил армию к ведению боевых действий в любых условиях обстановки и действий противника. За короткое время смоленская армия стала одной из лучших в Ракетных войсках. Опыт ее распространялся в других объединениях РВСН. 13.2.1976 г. К. В. Герчику присваивается звание генерал-полковник.
Герчик — председатель Военного совета армии. Был председателем Государственной комиссии по испытаниям подвижного ракетного комплекса «Темп-2С» главного конструктора А. Д. Надирадзе. Константин Васильевич всегда активно участвовал в общественной и государственной работе. Он — делегат IX съезда Компартии Казахстана (1959), XXVIII съезда Компартии Белоруссии (1975). XXV съезда КПСС (1976). Член Центрального Комитета Компартии Белоруссии (1974–1978), член бюро Смоленского обкома партии, депутат Верховного Совета Казахской ССР (1959), Верховного Совета Белорусской ССР (1975), депутат Смоленского городского Совета депутатов трудящихся (1967, 1971), Смоленского областного Совета депутатов трудящихся (1973). К. В. Герчик — кандидат военных наук (2.2.1967 г.). Награжден 14-ю орденами и 25-ю медалями, в том числе: двумя орденами Ленина (29.7.1960, 21.2.1974), орденом Октябрьской Революции (21.2.1978), двумя орденами Красного Знамени (21.2.1942, 22.2.1968), орденом Трудового Красного Знамени (17.6.1961) — за осуществление запуска в космос Ю. А. Гагарина, орденом Кутузова 3-й степени (27.5.1945), двумя орденами Отечественной войны 1-й степени (14.07.1947, 1985), тремя орденами Красной Звезды (9.02.1943 — за боевые отличия, 3.11.1953 — за выслугу лет, 21.12.1957 — за осуществление запуска первого ИСЗ), орденом Белого Льва 2-й степени ЧССР (5.5.1975).
