Ростислав Алиев - БРЕСТСКАЯ КРЕПОСТЬ. Воспоминания и документы
В отделе фондов Мемориального комплекса Брестской крепости-героя сохранилось письмо старшего лейтенанта Черного: «Проснувшись от взрывов, я увидел, что деревянные постройки уже объяты пламенем. Зарево освещало большую часть острова. Я дал несколько советов жене и, наскоро простившись с ней, отправился в расположение роты.
Воздух был настолько насыщен дымом и гарью, что затруднялось дыхание, появился мучительный кашель.
К моему приходу здание, где располагался личный состав роты, было значительно повреждено, среди бойцов оказались убитые и раненые, а кое-кто решил пробраться в Цитадель. В этой обстановке мне удалось собрать около тридцати военнослужащих своей роты: это были Васильев, Одинокий, Серебреников, Черкашин (Черкашин — начальник столовой), Кащев, Зотов, Юдин, Михайлов, Мещеряков, Степанов и другие.
Связь с отрядом была прервана с первыми вражескими выстрелами. Я считал, что основная наша задача заключается в том, чтобы немедленно вывести весь автомобильный транспорт и подать его в распоряжение командования пограничного отряда. С таким намерением мы поспешно отправились в гараж. В здании роты остались лишь Кащев для наведения соответствующего порядка в документации да Одинокий — для оказания помощи раненым.
В пути мы встретили начальника окружных курсов шоферов старшего лейтенанта Мельника, который направлялся в расположение казарм. Я сообщил ему о своем решении, а также разъяснил создавшуюся обстановку. Мельник обещал оказать нам необходимую помощь. При подходе к развилке дороги мы заметили, что гараж и здание курсов шоферов окружены вражескими автоматчиками. Как позже выяснилось, их было там 12–15 человек. Враг, по-видимому, еще до начала артиллерийской подготовки перебрался через Буг: Здание курсов шоферов с западной стороны прикрыто валом, и поразить его прямой наводкой невозможно. Гитлеровцы окружили его и начали безжалостно уничтожать выбегающих из казарм курсантов.
Оставить товарищей без помощи я не мог. Здесь же, в кустарнике, мы установили два ручных пулемета. Старшим этого пулеметного гнезда был назначен сержант не то Тютюник, не то Серебреников (сейчас уже не помню). А я с группой бойцов обошел здание с тыльной стороны. В это время, как было условлено, из кустов, находившихся между пулеметчиками и нашей группой, рядовой Васильев выстрелил из ракетницы. По этому сигналу пулеметчики открыли огонь по врагам. Гитлеровцы, как я и предполагал, все свое внимание сосредоточили на пулеметном гнезде. Мы не замедлили воспользоваться этим и в рукопашной схватке ликвидировали фашистов.
На эту операцию затратили порядочно времени. По прибытии в гараж выяснилось, что все ближайшие дороги усиленно простреливаются вражескими пулеметами и артиллерией. Поэтому автомашины, покинувшие гараж, тотчас же выходили из строя.
Оружия, с помощью которого мы могли бы подавить огневые точки, сковывавшие наши действия, не было. Противник почти на наших плечах ворвался в гараж, и мы встретили его не вполне подготовленными. Но, несмотря на это, непрошеные пришельцы были уничтожены. Приходилось отбиваться от беспрерывно наседавшего врага и одновременно производить те или иные улучшения в своих укрытиях. Неприятель настойчиво стремился овладеть гаражом. Были такие дни, когда гитлеровцы по нескольку раз врывались в него. Мы их отбивали, но за это расплачивались дорогой ценой.
В районе, где дорога от Тереспольских ворот подходит к рукаву (обводной канал. — В.Т.) Буга, оборонялась группа во главе со старшим лейтенантом Мельником. Натиск врага был силен, ибо гитлеровцы значительно превосходили эту группу в живой силе и технике. В результате фашистам удалось расчленить ее.
Между отдельными группами защитников непосредственной связи не было. По возможности мы старались друг друга поддерживать огнем. Каждый был убежден в том, что все это носит временный характер и очень скоро враг будет отброшен. Поэтому мы стремились продержаться как можно дольше, сковывая своими действиями вражеские силы и уничтожая их. А между тем положение становилось все труднее. Отсутствие продовольствия и недостаток боеприпасов отрицательно сказывались на ходе обороны. Приходилось экономить
имевшиеся патроны, тщательно обыскивать ночью убитых гитлеровцев в надежде найти боеприпасы.
Стало ясно, что фронт значительно удалился от крепости, и придется длительное время находиться во вражеском окружении, а для этого необходимо было объединить силы оборонявшихся. Кроме того, мы думали, что у других лучше обстоят дела с продовольствием и боеприпасами. Решили прорываться к своим.
Вечером 24 или 25 июня к нам примкнул старший лейтенант Мельник с курсантами. Было назначено время и место сосредоточения бойцов для атаки. Перед отходом все уцелевшие машины облили бензином и подожгли. Богатая растительность на острове служила прекрасной маскировкой, что значительно облегчало наше передвижение. Энергично атакуя противника в направлении моста и дамбы, мы опрокинули и уничтожили находившихся там гитлеровцев. Тяжело был ранен в ногу старший лейтенант Мельник, он потерял возможность свободно передвигаться. Ползком я вернулся назад, отыскал его и вынес на обочину дороги. Поспешно наложили ему на ногу жгут и отправились в дальнейший путь. С большим трудом мы добрались до одного из казематов в земляном валу северо-восточной части крепости, хозяевами которого была группа защитников, руководимая старшим лейтенантом Смирновым (фамилию припоминаю неточно, в мирное время тов. Смирнов был начальником штаба одного из отдельных батальонов связи).
Из 40 бойцов группы прорыва до каземата добралось 13 человек, из них только 9 были в строю, остальные имели тяжелые ранения. Оборонявшиеся товарищи рассказали нам об обстановке в этом районе крепости и сообщили, что вблизи от нас находятся другие оборонительные группы, в частности, группа, руководимая тов. Нестеренко.
Утром, после 2- или 3-часового отдыха, я поднялся на выложенную из камня подставку и через окно над дверью стал уничтожать появляющегося врага. Через некоторое время фашист, подобравшийся с фланга, забросил в наш каземат гранату, которая упала возле лежавшего на полу Мельника. Мгновенно созрело решение выбросить эту гранату. Я прыгаю с подставки, но неудачно: нога попала на камень, я упал. Поднимаясь, решил, что время потеряно и граната может взорваться в руках. Толкаю ее ногой на выход; она на лету у входа взрывается, ее взрывом я и еще два или три товарища получили легкие ранения. Мельник остался невредим.
Медикаментов у нас уже не было. Поэтому раны залечивали с помощью сока из листьев растения, которое в народе называют ранником. Правда, доставали мы его с трудом.
Занимаемый нами каземат был мало пригоден для обороны. Посоветовавшись, я решил оставить в каземате раненых и двух товарищей для их защиты. Все остальные были выведены из каземата и расположены в развалинах, находившихся вблизи какого-то здания.
В завершение хочу сказать, что все время мы были твердо убеждены в том, что враг имеет временный успех и что дальше старой линии государственной границы ему не пройти. В Брестской крепости погибли моя жена, ждавшая ребенка, сестра, тяжелое нервное потрясение перенесла мать».
***
Из года в год к юбилейным датам пограничных войск и Дню пограничника в различных периодических изданиях неоднократно публиковалась легенда о неизвестном пограничнике 9-й пограничной заставы 17-го Краснознаменного Брестского пограничного отряда, встретившем войну часовым у камеры предварительного заключения, в которой находились два немецких диверсанта, задержанных накануне войны пограничным нарядом заставы. И якобы оставившим последний патрон для себя.
Начало легенде положило обнародование С.С. Смирновым, в 1956 году, данного факта в журнале «Пограничник» № 5, в очерке «Герои Брестской крепости», а затем и в известной книге «Брестская крепость».
В очерке он писал: «Западный остров защищали исключительно бойцы и командиры 2-й [3-й. —В.Т.] комендатуры и 9-й заставы. Конечно, тонкая цепочка пограничных нарядов и дозоров была не в состоянии остановить или задержать мощный вал немецкого штурма, но пограничники делали все, что они могли. Окопавшись на земляном валу над Бугом, укрываясь в зарослях кустарника, лежа в развалинах
домов, они отстреливались до последнего патрона. Фашистские автоматчики, частью своих сил окружая и блокируя эти очаги сопротивления, все продвигались через остров к мосту, ведущему в центральную цитадель. Вскоре авангардный отряд гитлеровцев броском преодолел этот мост и через юго-западные, так называемые Тереспольские ворота вошел в центральный двор цитадели. И тут от этого отряда отделилась группа автоматчиков, бросившаяся к камере, где содержались пойманные накануне немецкие шпионы. Видимо, тайная агентура немцев уже успела сообщить гитлеровскому командованию о поимке шпионов и о том, где они содержатся, и противник сейчас спешил освободить их.
