Олег Творогов - Древняя Русь. События и люди
1216 — В этом году в кровопролитной битве встретились новгородские и суздальские полки. Ярослав Всеволодович, получивший в удел Переяславль-Залесский, Дмитров, Тверь, использовал конфликт среди новгородцев (там были и сторонники и противники суздальских князей) и приказал оковать своих недругов. Воспользовавшись неурожаем и голодом в Новгороде, Ярослав не допускал подвоз хлеба. Новгородских послов, пытавшихся урегулировать с ним отношения, он задерживал и сажал в темницу. В этих условиях новгородцы приняли помощь Мстислава Мстиславича Удалого (племянника уже знакомых нам Рюрика и Давыда Ростиславичей). На первых порах Мстислав надеялся уладить конфликт, посылая к Ярославу: «Уйди из Торжка в свою волость, не нужна тебе земля Новгородская», — но Ярослав был непреклонен. Тогда Мстислав выступил с новгородцами и со своими союзниками — братом Владимиром Мстиславичем Смоленским, княжившим в Пскове, и двоюродным братом Владимиром Рюриковичем. На новое предложение о мире Ярослав ответил: «Мира не хочу, коли пошли — так идите, но на сто моих воинов один ваш будет».
Пока Мстислав и новгородцы захватывали и жгли поволжские города, из Ростова прибыл посол враждебного Ярославу Константина Всеволодовича с предложением союза и помощью — пятьюстами воинами. Решающая битва должна была состояться на берегах речки Липицы под городом Юрьевом. Вместе с Ярославом выступил его брат Юрий, твердо заявивший, что он заодно со своим братом. Снова Мстислав и Константин послали к Ярославу: «Отпусти мужей новгородских и новоторжских и верни захваченные волости новгородские, Волок верни. Помиримся, и крест целуй нам, а крови не проливай». Ярослав снова ответил отказом. Летописец приводит речи бояр, будто бы обратившихся к Юрию и Ярославу: боярин Творимир предупреждал, что князья Ростиславичи мудры и храбры, а воины их — новгородцы и смоленцы — храбры в бою; что же касается князя Мстислава, то «дана ему от Бога храбрость больше чем всем». Но другие бояре подстрекали на битву, утверждая: не было еще случая, чтобы кто-либо пришел войной на Суздальскую землю и вернулся бы целым. И похвалялись: «Хотя бы и вся земля Русская, и Галичская, и Киевская, и Смоленская, и Черниговская, и Новгородская, и Рязанская пошли бы на нас, не совладали бы с нашей силой. А эти полки — то взаправду забросаем их седлами». Вдохновленные князья стали уже в мыслях делить города и земли, которые рассчитывали добыть победой: Юрию — Владимирская земля и Ростовская, Ярославу — Новгород, Святославу Всеволодовичу — Смоленск, Киев посулили черниговским князьям, а Галич (Южный) рассчитывали взять себе.
Мстислав и Владимир также обратились к новгородцам с призывом: «Забудем, братья, дома, жен и детей, а как кто хочет умрем — кто хочет пешим, кто хочет на коне». Новгородцы решили драться пешими и сошли с коней, скинув с себя лишнюю одежду и обувь. Началась жестокая битва, в которой отличились и простые воины, и князья. Суздальцы потерпели страшное поражение: летописец утверждает, что они потеряли убитыми 9233 человека, а новгородцев будто бы пало всего пять человек да один смолянин. В некоторых летописях отразилось ростовское предание, что в войске Константина Всеволодовича сражались русские богатыри Добрыня Золотой Пояс и Александр Попович со своим слугой Торопом.[68]
Потерпевшие поражение князья бежали: Юрий поспешил во Владимир; он загнал трех коней и лишь на четвертом доскакал до своего стольного града, Ярослав лишь на пятом коне добрался до Переяславля и в ярости приказал заточить находившихся там новгородских и смоленских купцов, причем более полутора сотен новгородцев погибли, задохнувшись в тесной избе.
Победители смогли установить мир по своей воле: Константин получил Владимир, а Юрий — небольшой Городец Радилов. Затем убедили сдаться и затворившегося в Переяславле Ярослава. При этом Мстислав не вернул Ярославу его жену, свою дочь, несмотря на просьбы князя.
Так гибли в междоусобных распрях русские воины, горели города и села. Не знали еше тогда князья, что на них надвигается страшное бедствие — нашествие монголо-татарских полчищ.
1219 — В Галиче на княжеский стол вступил новгородский князь Мстислав Мстиславич Удалой, победитель суздальцев в битве на Липице. Он прокняжил в Галиче с перерывами до 1228 г. Воин больше, чем политик, Мстислав всецело находился под влиянием галицкого боярства, выступая, в частности, против волынского князя Даниила Романовича, женатого на его дочери.
1223 — «В тот год, — сообщает летописец, — пришли народы, о которых никто не знает точно — кто они и откуда пришли, и каков язык их, и какого племени, и что за вера их. И зовут их татарами, а другие называют тауменами, а третьи — печенегами»[69] До Руси уже дошли сведения, что неведомые завоеватели одолели ясов, обезов, касогов (народы Кавказа) и половцев.
Нападавший народ именуется в литературе монголо-татарами или татаро-монголами, что отражает сложное происхождение этнонима. Собственно, монголы и татары еще в монгольских степях составляли отдельные племена и враждовали друг с другом, пока в 1206 г. Тэмуджин не добился объединения многих племен (среди которых монголы и татары были наиболее могущественными) в единый военно-политический союз; именно после этого Тэмуджин получил титул Чингисхана. Впоследствии представителей созданного Чингисханом государства именовали то татарами, то монголами. Не следует при этом отождествлять с завоевателями XIII в. казанских татар — в значительной своей части потомков волжских болгар, покоренных теми же монголами, на которых было лишь впоследствии перенесено название «татары».[70]
Монголо-татарское войско пришло в Причерноморские степи, имея за плечами уже немало побед: в 1219 г. Чингисхан вторгся в Среднюю Азию, овладел Бухарой и Самаркандом, Хорезмом, а через Термез вступил в Афганистан, где были стерты с лица земли Таликан, Герат, Газни и другие города. Полководцы Чингисхана Джэбе и Субэдэй западным берегом Каспийского моря прошли в долины Северного Кавказа, а оттуда, разбив сначала аланов (осетин), а затем кочевавших там половцев, вступили в степи за Доном.
Потерпев поражение от монголов, половцы обратились к Галицкому князю Мстиславу Мстиславичу: «Нашу землю сегодня отняли, и ваша завтра будет взята». Свою просьбу о помощи ханы подкрепили богатыми дарами — конями, верблюдами, буйволами и невольницами. Мстислав обратился к другим русским князьям: «Если мы, братья, им не поможем, то могут перейти на сторону тех (т. е. монголов. — О. Г.) и будет у них большая сила». Русские князья стали готовиться к отпору. Монголы прислали послов, уверяя, что не помышляют о захвате русских городов и сел. Но русские перебили монгольских послов, переправились через Днепр и после девяти дней пути расположились на восточном берегу Калки. При первой же стычке дрогнули и побежали половцы, во время бегства «потоптав» лагерь русских воинов, которые не успели «исполчиться» и оказать решительное сопротивление монголо-татарам. В то же время на возвышенности возле поля битвы, огородившись сооруженным частоколом, стоял киевский князь Мстислав Романович, так и не вступивший в битву. Мстислава, находившихся с ним двух князей и их воинов окружили и, воспользовавшись предательством воеводы Плоскыни, захватили в плен. Пленных князей ожидала мучительная и позорная смерть: их связанных положили под доски, на которых уселись пировать победители. Остальных русичей погнали, преследуя, до Днепра; шесть князей были убиты, но Мстиславу Мстиславичу, победителю в битве на Липице, удалось переправиться через Днепр. Лишь один из десяти воинов смог вернуться домой. «И был вопль и плач по городам и по селам», — завершает летописец свой грустный рассказ о первой трагической встрече с неведомым и грозным врагом.[71]
После победы на Калке монголы повернули на северо-восток и напали на Волжскую Булгарию. Болгары оказали им ожесточенное сопротивление, и потрепанные монгольские полки ушли через степи Казахстана в Монголию.
Каким же было Русское государство в последнее десятилетие перед монгольским нашествием? В Киеве сидит Владимир Рюрикович, сын Рюрика Ростиславича, сменивший на этом столе погибшего на Калке Мстислава Романовича. В Галиче княжит Мстислав Мстиславич Удалой, во Владимире Волынском — Даниил Романович, в Чернигове — Михаил Всеволодович (внук Святослава Киевского, воспетого в «Слове»), во Владимиро-Суздальской земле после смерти Константина Всеволодовича вновь княжит брат его Юрий.
С начала XIII в. грозной силой становятся западные соседи Руси — литовцы, тревожащие своими набегами Новгородскую землю, Полоцкое и Смоленское княжества. В 1226 г., например, «была рать весьма жестокая, какой не бывало с начала мира», — с тревогой констатирует летописец.[72]
