Роман Поляков - Гибель «Армии Власова». Забытая трагедия

Запомнить всем — и начальникам, и рядовым, и старым, и молодым, что днем колоннами больше роты ходить нельзя, а вообще на войне для похода — ночь, вот тогда и маршируй.

Холода не бояться, бабами рязанскими не обряжаться, быть молодцами и морозу не поддаваться. Уши и руки растирай снегом!»

И.М. Антюфеев пишет: «Числа 23-25 декабря, когда первый эшелон, в котором ехал я. подходил к одной из станций перед Ярославлем, ко мне явился офицер вышестоящего штаба с приказанием отправиться с ним в автомашине в штаб армии, размещавшейся в Ярославле. По прибытии туда я был немедленно принят командующим 2б-й резервной армией генерал— лейтенантом Соколовым Г.Г. и членом Военного Совета армии бригадным комиссаром А.И. Михайловым. Командующий объявил, что 26-я резервная армия преобразована во 2-ю ударную и поступает в распоряжение командующего войсками Волховского фронта»[54].

Вспоминал К.А. Мерецков: «Декабрь был на исходе, а сосредоточение войск 59-й и 2-й ударной армий затягивалось. К 25 декабря, по плану Генерального штаба, должны были сосредоточиться первые эшелоны этих армий, а прибыла только одна дивизия[55]. Между тем атаки 4-й и 52-й армий становились все слабее и слабее. В первых числах января стало очевидным, что на сосредоточение резервных армий потребуется еще несколько дней... По моей просьбе срок перехода в наступление всеми силами фронта был перенесен на 7 января 1942 г. Это облегчало сосредоточение, но прорыв с ходу теперь отпадал, так как противник основательно закрепился за рекой и на плацдармах и организовал систему огня...

Обеспечение прибывавших войск было далеко не полным»[56].

Из текста записи переговоров по прямому проводу заместителя начальника Генерального штаба с командующим войсками Волховского фронта, 6 января 1942 г.:

«Василевский. Здравствуйте, товарищ командующий.

Товарищ Сталин приказал немедленно выяснить у вас и доложить ему точно: когда перешли в наступление армии фронта, какими силами и каковы начальные результаты этого наступления? Прошу ответить.

Мерецков. Здравствуйте, товарищ Василевский. В отношении ввода в бой войск 59-й армии я только что передал боевое донесение. Следует ли его повторять? Соколов, как я докладывал, изготовится к утру 7 января.

Василевский. Только что мне его доложили... Что хотели сообщить?

Мерецков. Пятью стрелковыми бригадами, и, кроме того, в его состав на 7 января включается 259-я стрелковая дивизия. К этому же времени 327-я дивизия будет во втором эшелоне. Остальные три бригады: 22-я бригада передается в состав 52-й армии, две бригады последние будут находиться от р. Волхов на переходе. Главные трудности по-прежнему остались на сегодня: плохое материальное обеспечение, не подошли еще снаряды, в связи с чем артиллерийское наступление строим по прямой наводке отдельными орудиями. Не подошло горючее, не подошли армейские артполки, еще не собралась авиация Степанова. Средства связи еще сегодня раздавали войскам... 7 января начнем всем, что будет собрано у Соколова, и следовательно, будет продолжать Галанин, и Клыков может перейти также пятью дивизиями... Галанинские части прибыли невооруженными, пришлось их вооружить во время выгрузки и на походе. А для танков еще не подошло горючее...»[57].

И снова воспоминания К.А. Мерецкова: «...к началу января 1942 года фронт, по существу, не имел своего тыла. За такой короткий срок существования фронтового объединения мы физически не могли собрать в нужных районах тыловые части и учреждения, организовать пути подвоза и накопить материальные средства. Все снабжение войск осуществлялось напрямую: центр — армия, минуя фронтовое звено. Для 4-й и 52-й армий это было даже хорошо, а для вновь прибывших — плохо. Их подвижные запасы находились еще в пути, а фронт пока ничем помочь им не мог»[58].

К.А. Мерецков пишет, что командующий 2-й ударной армии генерал Соколов совершенно не знал обстановки, что делают и где находятся соединения его армии, был далек вообще от понимания требований современного боя. «Он пришел в армию с должности заместителя наркома внутренних дел. Брался за дело горячо, давал любые обещания. На практике же у него ничего не получалось. Видно было, что его подход к решению задач в боевой обстановке основывался на давно отживших понятиях и догмах»[59].

327-й дивизии не повезло. Соколов еще командовал армией, когда 30 декабря 1941 она начала выгрузку на ст. Малая Вишера. Уже к вечеру 31 декабря Соколовым был поставлен приказ — утром 3 января сменить части 52-й армии по восточному берегу р. Волхов на линии: Селищинский поселок — Городок, а б января перейти в наступление для прорыва обороны противника. Задача была почти невыполнимой — дивизии предстояло овладеть Любанью, удаленной на 80 км от исходного рубежа.

Антюфеев настаивал, что дивизия не может подготовиться в этот срок, но ответ был один: «Так требует хозяин. Надо выполнять». «1100-й и 1098-й полки заняли оборону на правом берегу р. Волхов. Справа — 1100-й полк, слева — 1098-й. Этот порядок планировался для наступления. Оборонительные позиции, принятые нашими частями, были оборудованы весьма примитивно: окопы на отделение глубиной для стрельбы с колена и кое-где легко перекрытые землянки для штабов. Заграждений — никаких. Сведения о противнике — весьма скудные...

В районе сосредоточения мы все время ощущали недостаток всего — тыл армии был явно не налажен»[60].

В связи с этим Мерецков делает такое замечание о командующем 2-й ударной армией Соколове: «Соколов думал, что все дело — в лихой бумажке, и ограничивался в основном только приказами»[61].

В связи с этим 5 января командование 327-й дивизии письменно обратилось к Военному совету армии с просьбой отложить наступление хотя бы насколько дней, но лишь получили письменный приказ: на рассвете 7 января 2-я ударная армия переходит в наступление. Правее наступали части 59-й армии, левее — 52-я армия.

Из воспоминаний командира взвода управления 6-й батареи 2-го дивизиона 894-го артполка 327-й стрелковой дивизии Дмитриева П.П.: «Во второй половине декабря 1941 г. наш батальон 122-миллиметровых гаубиц образца 1938 г. на конной тяге... прибыл на Волховский фронт. Большинство личного состава еще не участвовало в боях, и то. что мы увидели, нас потрясло. Уничтоженные деревни, обгорелые трупы, убитые лошади, разбитые машины...

Из Большой Вишеры прибыли в район сосредоточения: Б. Вяжище — Любовцево. Стояли сильные морозы. Утром командиры батарей выехали на рекогносцировку боевых порядков, а мы весь день занимались подготовкой материальной части, выверкой прицельных приспособлений, готовили боеприпасы, ухаживали за лошадьми. Все рвались в бой. хотя, по правде говоря, плохо представляли себе, что это такое. Огневые позиции дивизиона были намечены в 1,5 км восточнее села Городок, а наблюдательный пункт — в боевых порядках пехоты на восточном берегу Волхова.

Накануне нового, 1942 г.. мы заняли боевые порядки и допустили первую ошибку, выведя на них технику. Едва рассвело, немцы обнаружили нас, и мы понесли неоправданные потери в людях и особенно в лошадях. Человек при обстреле хоть на землю ляжет, а лошадь не уложишь... После этого урока мы копали окопы для орудий, укрытия для людей, щели для снарядов... Мне очень повезло с командирами орудий. Один из них, Шапкин, грамотный и спокойный человек, был до войны председателем колхоза. Другой младший командир, Маликов, бывший железнодорожник, был несколько тороплив, но тоже пользовался у бойцов уважением. Командиром батареи был младший лейтенант Гунин. Он и сообщил о том, что мы входим в полковую группу и поддерживаем наступление 1098-го стрелкового полка, имеющего задачу форсировать Волхов и овладеть первым рубежом немецкой обороны — населенными пунктами Костылево и Ямно. В дальнейшем планировалось наступление на Спасскую Полнеть и последующий выход к Любани для соединения с войсками Ленинградского фронта. Ведение огня планировалось не по конкретным целям, а по площадям обороны немцев»[62].

Из дневника командующего группой армий «Север» фон Лееба[63]:

«Среда, 31 декабря 1941 г.

Оценка обстановки командующим группой армий «Север»:

Перед фронтом 215-й пехотной дивизии противник в некоторых местах начинает окапываться. Из этого не следует делать далеко идущие выводы, что он здесь собирается перейти к длительной обороне. Но в то же время это, по-видимому, признак того, что крупного наступления отсюда в ближайшее время не последует[64].

Четверг, 1 января 1942 г.

Оценка обстановки командующим группой армий «Север»:

По данным радиоперехвата установлена так называемая 2-я ударная армия противника. Явно просматривается намерение противника окружить наш 1-й армейский корпус. На это указывает движение походных колонн противника из Оломны в направлении Малуксы и южнее от нее...