Б. Белозеров - Фронт без границ. 1941–1945 гг.
Штаты центрального аппарата НКВД СССР возросли в 1940 г. почти в четыре раза по сравнению с 1934 годом и превысили 30 000 человек[93]. В составе НКВД находилось Главное управление государственной безопасности с 5-м отделом — органом внешнеполитической разведки. Учитывая особую обстановку, связанную с необходимостью укрепления государственной безопасности, 3 февраля 1941 г. Политбюро ЦК ВКП(б) рассмотрело вопрос о разделении НКВД СССР на два наркомата и приняло постановление.
В нем указывалось:
1. Разделить Народный комиссариат внутренних дел СССР на два наркомата:
а) Народный комиссариат внутренних дел СССР (НКВД);
б) Народный комиссариат государственной безопасности СССР (НКГБ).
2. Возложить на Народный комиссариат государственной безопасности СССР выполнение задач по обеспечению государственной безопасности СССР:
а) ведение разведывательной работы за границей;
б) борьбу с подрывной, шпионской, диверсионной, террористической деятельностью иностранных разведок внутри СССР;
в) оперативную разработку и ликвидацию остатков всяких антисоветских партий и контрреволюционных формирований среди различных слоев населения СССР, в системе промышленности, транспорта, связи, сельского хозяйства и пр.;
г) охрану руководителей партии и правительства[94].
В этот же день был принят Указ Президиума Верховного Совета СССР, которым НКВД СССР был разделен на два наркомата. Был образован Народный комиссариат государственной безопасности СССР. Он состоял из: 1) разведуправления, 2) контрразведывательного управления, 3) секретно-политического управления, 4) следственной части (на правах управления), 5) управление коменданта Московского Кремля, в состав которого входило пять отделов, 6) отдела кадров, 7) секретариата, 8) административно-хозяйственного и финансового отдела[95].
В течение месяца шло образование народных комиссариатов государственной безопасности в союзных, автономных республиках и управлений — отделов НКГБ в краях, областях и районах.
8 февраля 1941 г. СНК СССР и ЦК ВКП(б) приняли совместное постановление о передаче органов военной контрразведки, т. е. Особого отдела, из НКВД СССР в ведение Наркомата Обороны и Наркомата Военно-Морского Флота СССР (Приложение № 1).
В соответствии с данным постановлением Особый отдел Главного управления Государственной безопасности НКВД СССР ликвидировался. При Наркомате Обороны и Наркомате Военно-Морского Флота организовывались соответствующие третьи управления, непосредственно подчиненные народным комиссарам Обороны и Военно-Морского Флота.
Определялись и задачи третьих управлений. Они сводились к борьбе с контрреволюцией, шпионажем, диверсией, вредительством и всякого рода антисоветскими проявлениями в Красной Армии и на Военно-Морском Флоте, выявлению и информированию народного комиссара Обороны и народного комиссара Военно-Морского Флота обо всех недочетах в состоянии частей армии и флота и обо всех имеющихся компрометирующих материалах и сведениях на военнослужащих армии и флота. Оперативное обслуживание пограничных и внутренних войск возлагалось на организованный в НКВД СССР 3-й отдел[96].
Начальники 3-их управлений НКО и НКВМФ подчинялись непосредственно наркомам Обороны и Военно-Морского Флота; начальник 3-го отдела военного округа (фронта) — начальнику 3-го управления НКО и наркому обороны СССР; начальник 3-го отдела корпуса — начальнику 3-го отдела округа (фронта) и командующему военного округа (фронта); начальник 3-го отделения дивизии — начальнику 3-го отдела корпуса и командиру корпуса; уполномоченный 3-го отделения в полку — начальнику 3-го отделения дивизии и командиру дивизии. На передачу органов Особого отдел а из ведения НКВД СССР введение НКО и НКВМФ отводилось всего пять дней.
Принятие такого решения позволяло сосредоточить усилия органов государственной безопасности на улучшении разведывательной и контрразведывательной работы в условиях надвигающейся агрессии со стороны фашистской Германии, а введение третьих управлений (отделов) в состав армии и флота также способствовало усилению военной контрразведки непосредственно в самих Вооруженных Силах.
Во второй половине 30-х годов происходило бурное развитие милиции. Это обусловливалось, прежде всего, усложнением выполнявшихся функций. По мере развития, обогащения того или иного направления работы все более и более требовалось применять для их осуществления особые формы и методы деятельности. Это вело к специализации сначала отдельных сотрудников, а затем к организационно-структурному выделению специализированной службы. Примером этому служит приказ НКВД СССР от 10 мая 1939 года, которым предполагалось организовать работу отделений угрозыска по принципу территориального обслуживания. В каждом отделении выделялись наиболее квалифицированные работники для ведения следствия. В конце 30-х годов отделы уголовного розыска областных управлений милиции насчитывали в среднем около 20 сотрудников и структурно состояли из трех отделений, создававшихся по территориальному принципу. Однако в июне 1940 года аппараты уголовного розыска вновь были перестроены по линейному принципу на четыре отделения (одно из них — по борьбе с детской преступностью), создавались также и следственные группы.
Расширение работы по расследованию преступлений заставило искать пути организационного обеспечения этого важного направления борьбы с преступностью. На местах, в управлениях НКВД, приняли решение о разделении аппаратов уголовного розыска на части: оперативно-розыскную и следственную. В отделах уголовного розыска и отделах БХСС были организованы следственные группы. В соответствии с приказом НКВД СССР от 27 августа 1939 года в отделах уголовного розыска, управлений милиции республик, краев, областей и дорожных отделов милиции создавались следственные группы из наличного штата. Руководство ими возлагалось на заместителей начальников отделов уголовного розыска. В следственные группы выделялись наиболее подготовленные сотрудники. Аналогичным образом строился и созданный в апреле 1941 года отдел по борьбе с бандитизмом ГУРКМ НКВД СССР. Он состоял из пяти отделений: четыре — по зонам СССР, пятое — следственное[97].
На более высокую профессиональную подготовленность следственных работников указали СНК СССР и ЦК ВКП(б) в своем постановлении от 17 ноября 1939 г. «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия»[98]. Это постановление имело важное значение. Оно заставило серьезно отнестись к практике правовой регламентации следственной работы, устранению и предупреждению нарушений, которые имели массовый характер. В конце 1939 г. начальник управления НКВД по Ленинграду и области Гоглидзе силами специально выделенной группы оперативных работников провел проверку состояния следственных дел, находящихся в следственной части управления. Из 340 проверенных дел в 104 — были обнаружены грубейшие нарушения, в 11 — не соблюдена процедура оформления ареста, в 9 — длительное время не предъявлялись обвинения, в 22 — до 7–8 месяцев арестованные не вызывались на допрос и т. д.[99]. Гоглидзе предупредил, что недопустимо создание при помощи агентуры провокационных дел и потребовал от руководящего состава отделов очиститься от двурушников и фальсификаторов в рядах следственного аппарата. Однако взращенная система массовой подозрительности не могла быть быстро изжита и долгие годы фальсификация в следственных делах продолжала иметь место. В немалой степени процветанию различного рода злоупотреблений способствовал и установленный порядок расследования преступлений, совершенных работниками органов внутренних дел, милиции. Его осуществляла или особая инспекция или дознаватели, назначаемые руководством соответствующего органа, причем начальники подразделений сами и должны были утверждать обвинительное заключение. Неудивительно поэтому, что большинство расследований подобного рода не доводились до суда.
Проведенная в предвоенные годы работа по специализации аппаратов уголовного розыска, по улучшению их оперативной осведомленности дала положительные результаты. Было предупреждено 1500 преступлений, ликвидировано 613 воровско-грабительных групп. Число вооруженных грабежей в 1940 году сократилось на три процента, дерзких хулиганств на 27 процентов по сравнению с 1939 годом. В первом полугодии 1941 года преступность по всем видам сократилась на 61 процент по сравнению со второй половиной 1940 года. Количество убийств снизилось наполовину, краж — на 68 процентов. Раскрываемость преступлений достигла 85,7 процента[100].
Была усилена борьба с хулиганством, как одним из серьезных нарушений общественной безопасности. В 1939 г. в специальном приказе по УНКВД ЛО от 14 октября отмечалось, что в городе усилилось «поступление заявлений трудящихся о дерзких хулиганских проявлениях и других случаев нарушения общественного порядка на улицах г. Ленинграда»[101]. Проверка, проведенная Управлением, показала резкое увеличение пьяных в городе, что являлось основным контингентом хулиганства. Милиция плохо осуществляла надзор за соблюдением правил торговли, не принимала мер к явно хулиганским проявлениям. Были высказаны серьезные замечания в адрес участковых уполномоченных и постовых милиционеров, которые часто недооценивали явно уголовные преступления, квалифицируя их как мелкие административные нарушения, а потому ограничивались штрафами. В приказе была дана оценка работы милиции по борьбе с хулиганством: «Оперативная работа на улицах организована неудовлетворительно»[102]. В соответствии с этим требовалось «борьбу со всякого рода хулиганскими проявлениями поставить одной из центральных и решающих задач в работе милиции. Установить личную ответственность начальников отделений милиции за состояние борьбы с хулиганством. Для выполнения задачи по борьбе с хулиганством производить работникам милиции регулярные обходы, патрулирование. На борьбу с хулиганством привлечь общественность города, в первую очередь членов бригад содействия милиции, поручая им конкретные участки»[103]. На основании этого проводились регулярные проверки деятельности отделений милиции в районах города. Позднее именно на привлечении общественности к деятельности милиции будет сделан акцент в борьбе с хулиганством, причем основными будут считаться меры общественного воздействия на хулиганствующие элементы.
