Лев Гумилев - Открытие Хазарии
Л. С. Берг, отмечая, что Балхаш имеет соленость значительно меньшую, чем должно было иметь бессточное среднеазиатское озеро, предположил, что «Балхаш некогда высыхал, а в дальнейшем опять наполнился водой. С тех пор он еще не успел осолониться» [11, с. 68–69]. Наши данные позволяют датировать высыхание большей части Балхаша в III в. н. э. На китайской карте эпохи Троецарствия (220–280 гг.) на месте Балхаша показано небольшое озеро, соответствующее его наиболее глубокому месту. Уровень Иссык-Куля был также понижен [10, с. 403].
В эту эпоху население степей значительно сокращается, усуни уходят в горный Тянь-Шань; сменившие их юебань – потомки хуннов – населяют склоны Тарбагатая, а некогда богатый Кангюй сходит на нет. Не было никаких внешнеполитических причин, которые бы могли вызвать ослабление этих народов, и это дает основание предположить, что главную роль здесь играл физико-географический процесс аридизации климата. В это же время, по сведениям, сообщаемым Аммианом Марцеллином, Аральское море превратилось в «болото Оксийское», т. е. весьма обмелело [85, с. 269].
Но уже с середины IV в. на север переселяются теле (предки уйгуров), находят себе место для жизни жужани, немного позже туда же отступают тюрки Ашина, и им отнюдь не тесно. Идет борьба за власть, а не за землю, т. е. сам характер борьбы, определившийся к концу V в., указывает на рост населения, хозяйства, богатства и т. д.
Процесс первоначального переселения беглецов (жужани) и разобщенных племен (теле) стал возможен лишь тогда, когда появились свободные, незанятые пастбища. В противном случае аборигены оказали бы пришельцам такое сопротивление, которое не могло быть не замечено в Китае и, следовательно, должно было быть отмечено в хрониках. Но там сообщается о переселении и ни слова о военных столкновениях, значит, их не было, т. е. жужани и теле заняли пустые земли. А при отмеченной тенденции кочевников к полному использованию пастбищ необходимо допустить, что появились новые луга, т. е. произошло увлажнение.
Согласно нашей концепции, усыханию аридной зоны в III в. н. э. должно было соответствовать столь же резкое увлажнение зоны гумидной. К сожалению, состояние науки в III в., как и всего общества в то время, было далеко не блестящим, и поэтому прямых географических сведений о северных странах не сохранилось. Однако один факт подтверждает нашу точку зрения. В III в. н. э. готы выселились из Южной Скандинавии на южный берег Балтийского моря, к устью Вислы, и потом перешли в район среднего течения Днепра, Припяти и распространились в восточноевропейской лесостепи, одновременно подчинив себе степные территории вплоть до Черного моря. Исходя из того, что готское натуральное хозяйство было тесно связано с условиями гумидного северного ландшафта, мы можем допустить, что в III в. ландшафт мест, заселенных готами, был тоже достаточно влажным и не так уж сильно отличался от скандинавского.
И действительно, в это время из Восточной Европы, через греческие порты Ольвию, Херсонес и другие вывозилось огромное количество хлеба, потреблявшегося Восточной Римской империей. Следовательно, путь циклонов проходил через центральную часть Восточной Европы, что должно было вызвать увлажнение бассейна Волги и повышение уровня Каспийского моря. Если так, то, значит, лесная зона перед этим переживала период усыхания и Волга была мелководна. Поэтому бо́льшая часть нынешней дельты представляла собой холмистую степь, населенную такими же кочевниками, как и вокруг нее. Основным протоком Волги были Ахтуба и ее продолжение Бузан. Возможно, эта река впадала в уральскую западину, соединявшуюся с Каспийским морем узким протоком.
График колебаний уровня Каспийского моря в связи с изменениями климатических условий на Евразийском континенте
Во II в. началось усыхание степей, достигшее максимума в III в., и соответственно повысилось увлажнение в лесной зоне. За этот период Каспийское море поднялось до отметки минус 32–33 м. Волга понесла такое количество воды, которое тогдашнее русло вместить не могло и образовало дельту современного типа. Сухие степи превратились в луга, поросшие ивами, камышом и чаканом. На юге дельта простиралась почти до полуострова Бузачи (севернее Мангышлака), от которого ее отделял узкий проток из уральской западины. Сарматы с берегов Волги в III в. н. э. были вытеснены гуннами, также не задержавшимися на территории Волжской дельты. Начиная с V в. здесь появляются болгары, победители и наследники гуннов, но они захватывают степи, оставив без внимания дельту. Увлажнение степей, начавшееся в IV в., также повлияло на расстановку политических сил, как и прошедшая эпоха усыхания. На месте хуннской родовой империи создался Великий Тюркский каганат. Тюркюты (мы будем так называть этот тюркский народ, чтобы избежать путаницы в названиях) создали державу гораздо более обширную и сильную, чем хуннская. С 550 по 580 г. они подчинили себе степи от Великой китайской стены до Дона и присоединили к своей державе согдийские города до берегов Амударьи. Они вошли в соприкосновение не только с Китаем, но и с Ираном и Византией. Собственно говоря, с VI в. началась эпоха мировой политики.
Такая огромная страна с разноплеменным населением нуждалась в исключительно гибкой и крепкой государственной системе. Тюркютская система, называвшаяся «эль», предполагала соединение военно-демократической формы организации – орды с племенными союзами [29]. Некоторое время единство державы удавалось сохранять, но с 603 г. она распалась на Восточный и Западный каганаты, из которых нам интересен последний.
В Западном каганате собственно тюркюты были в абсолютном меньшинстве. Кроме ханского рода, к этому племени принадлежало небольшое количество дружинников и их семьи. Эта кучка должна была господствовать над могучими храбрыми многочисленными племенами и богатыми культурными согдийскими городами. Среди подданных тюркютского хана были вольнолюбивые телеские племена Джунгарии, кангары Приаральских степей, позже получившие широкую известность под именем печенегов, болгарские племена степей Северного Кавказа, барсилы, жившие между Тереком и Волгой, и хазары. Как ни странно, все перечисленные народы поддерживали династию, благодаря чему она просуществовала до 659 г. Очевидно, наличие слабого правительства их устраивало больше, чем постоянные межплеменные войны, которые в ином случае были бы неизбежны. Но двойной удар извне оказался роковым: арабы вторглись в Согдиану, китайцы захватили бассейн Тарима и Джунгарию, последний хан был взят в плен, а члены его рода перебрались в Хазарию, и с этого времени возник Хазарский каганат.
Из этого краткого рассказа видно, что в VI–VIII вв. степи обеспечивали жизнь кочевников. Но не только эти косвенные соображения позволяют считать тюркютское время эпохой повышенного увлажнения. Контуры озера Балхаш на китайской карте IX в. напоминают впадину бассейна, вмещающего и озеро Алаколь [14, т. III. Ср.: 56, с. 129]. На той же карте показано, что реки Сарысу и Чу, ныне теряющиеся в песках и солончаках, образовывали обширные озера, соответствующие современным сухим углублениям. А если так, то не только дельта Волги, но и долина Дона превратились в райские сады, и подъем культуры населявших их народов имел прочную базу в оптимальных природных условиях.
Именно в это время и в этих условиях сложились два могучих народа: болгары и хазары. По культуре у них было много общих черт, но болгары оставались степняками, скотоводами, охотниками на волков и лисиц, а хазары – обитателями речных долин, земледельцами, рыболовами, напоминавшими по быту гребенских казаков и астраханских татар.
Дальше в нашей гипотезе был пробел. Каковы были изменения между VII и XIII вв., мы не знали и оставили эту эпоху под вопросом. Но с конца XIII в. подъем уровня Каспийского моря был отмечен многими современниками. Итальянский географ Марино Сануто в 1320 г. писал: «Море каждый год прибывает на одну ладонь, и уже многие хорошие города уничтожены» [12, с. 220]. Действительно, персидский порт Абаскун был залит морем в 1304 г. [39, с. 8]. Персидские авторы XIV в. объясняли небывалый подъем Каспийского моря тем, что Амударья, изменив свое течение, стала впадать в Каспий и «по необходимости вода затопила часть материка для уравнения прихода и расхода» [9, с. 7]. Как мы уже знаем, изменение уровня происходило совсем по другим причинам, и поэтому можем представить себе климатические условия в начале XIV в. Низовья Волги сгорали от жары, а в верховьях Волги лили дожди; татарский скот погибал от бескормицы, русские хлеба гнили на корню; степи превращались в пустыни, леса – в болота. Даже последнее пристанище людей – дельта и пойма Волги были залиты водой и только бэровские бугры поднимались над поверхностью мелкого моря, словно архипелаг маленьких бесплодных островов. Вода дошла до отметки минус 19 м. Подобно тому как ракушки cardium edule показывают уровень подъема воды со стороны моря, так керамика VI – Х вв., находимая нами в прикаспийских степях, отмечает береговую линию со стороны суши. Различие лишь в том, что керамика указывает не только высоту, но и дату подъема уровня моря, чего нельзя добыть никаким другим путем.
