Никита Ломагин - Неизвестная блокада
2. В случае прихода газет с регулярным опаздыванием, тотчас сообщают отделу пропаганды о причинах, вызвавших запаздывание.
3. Письменные требования и сообщения к отделу пропаганды продавщицы сдают в районные и местные комендатуры в любое время, на конверте отмечая адрес на немецком языке: Propaganda Staffel Gatschina, Bluemenstrasse 6-8...Содержание запроса или сообщение может быть написано на русском языке, т. к. в отделе имеются переводчики.
4. Снабжение продавщиц продуктами питания производится через районные и местные комендатуры. В случае затруднений в получении продуктов, продавщицам следует обращаться к комендантам для выяснения вопроса.
5. Отчетность магазина производится в конце каждого месяца. Поступающие доходы ежемесячно переводятся почтовым переводом отделу пропаганды Гатчина, причем деньги продавщицы вносят кассирам комендатур, которые их препровождают в отдел.
6. Продавщицы имеют право причитающееся им жалование в конце месяца выбрать из кассы.
7. Продавщицы обязаны постоянно заботиться о чистоте и порядке в магазине.
Пропагандный отдел надеется, что продавщицы в своей работе окажутся достойными им дарованного доверия.
Заместитель отдела пропаганды Гатчина
Зондерфюрер Подпись106
Устная пропаганда велась путем организации прослушивания радиопередач из Пскова, распространения ложных слухов. В Ораниенбаумском районе фашисты распространяли слухи о сдаче Москвы, бегстве правительства, «отлете Сталина вместе со всем золотом в Америку». В прифронтовых районах демонстрировался фильм «Парад немецких войск в Ленинграде». В Тосненском районе предпринимались настойчивые попытки убедить население в том, что финны взяли Выборгскую сторону и Васильевский остров Ленинграда, в Пскове и Старой Руссе немецкими военными комендантами были вывешены объявления, в которых желающим выехать в Ленинград, «занятый немецкой армией», предлагалось получить пропуска107.
14 августа 1941 г. в дер. Плюсса было устроено торжество с раздачей вина по случаю «въезда Гитлера в Москву». Среди населения распространялись слухи о том, что Тимошенко «продал Германии все планы обороны страны». Этому способствовали также отставшие от своих частей и упавшие духом красноармейцы, которые заявляли, что их «продали генералы», что в РККА остались одни винтовки и она не в состоянии оказать сопротивление вермахту108. В Слуцком районе противник заявлял о роспуске советского правительства, разделе России на четыре области, во главе которых «находились» Молотов (Поволжье), Маленков (Сибирь и Урал), Ворошилов (Север и Ленинград), Сталин (европейская часть России)109. В Порховском и Солецком районах вывешивались объявления о выдаче пропусков желающим выехать в Свердловск110.
В докладе начальника Политуправления Северо-Западного фронта дивизионного комиссара Рябчего «Об авантюристической и провокационной пропаганде в оккупированных районах СССР», датированном 16 августа 1941 г., указывалось на усиленное распространение провокационных слухов о Молотове и Тимошенко. В ряде населенных пунктов немецкие солдаты срывали со стен портреты Сталина, а портреты Молотова, Тимошенко, Ворошилова оставляли, заявляя при этом: «Это — наши друзья!»111 В конце сентября этот сюжет дополнился слухами о «речи» Молотова из Берлина о прекращении войны112. Для того, чтобы расположить к себе местное население, организовывались показательные мероприятия. Например, военнопленным позволяли мыться в реке, давали им мыло, еду и т. п.113
В первые месяцы войны пропагандистскую обработку проводили рассылаемые по деревням агитаторы, знавшие русский язык. В селах у больших дорог и в райцентрах устанавливались громкоговорители, мотоциклисты распространяли листовки, расклеивали плакаты и объявления в отдаленных населенных пунктах. Немецкие агитаторы призывали население «мирно работать», помогать солдатам вермахта, обещая за это вознаграждение, особенно за выдачу партизан. Иногда оккупанты раздавали колхозникам то, что не могли увезти с собой или использовать, подчеркивая, что «большевики у вас забирали все, а мы даем»114.
Основным звеном пропаганды оккупационных властей на страницах печати в листовках и методами устной агитации стали критика колхозного строя и пропаганда «нового порядка», нового аграрного строя. Постоянным идеологическим фоном — вопросы о характере войны, сущности «перестройки», осуществляемой в России «великой немецкой нацией».
Ориентируясь главным образом на крестьянство, немецкая пропаганда стремилась доказать теоретическую и практическую враждебность к нему марксизма. Со ссылками на первоисточники повторялись высказанные К.Марксом слова о том, что крестьянское хозяйство ежечасно рождает капитализм и поэтому землю необходимо превратить в государственное достояние с тем, чтобы на ней трудился ассоциированный сельский пролетариат. Из этого делался вывод о бесперспективности крестьянства как класса при социализме. Декрет о земле был представлен как тактическая уловка большевиков.
Подчеркивалось, что истинно марксистская программа национализации земли, за которую выступал Ленин, была в последний момент заменена эсеровской. Указывалось также, что враждебность большевиков к крестьянству в период Октября выразилась и в том, что революция осуществлялась не под лозунгом союза со всем крестьянством, а под лозунгом нейтрализации основной массы крестьянства при опоре на бедноту.
НЭП также представлялся в качестве временной уступки крестьянству, а его сворачивание и коллективизация — как практическая реализация марксистских установок в аграрном вопросе115. В противоположность этому будущее крестьянства в «новой Европе» изображалось в самых радужных красках. Оно называлось «жизненной силой Европы, основой нового европейского порядка»116. Колхозники насильно вовлечены в колхозы и являются крепостными.
Большое внимание отводилось популяризации так называемого «нового аграрного закона», означавшего ликвидацию колхозов и восстановление частной собственности на землю. В том или ином виде эта тема присутствовала с середины февраля 1942 г. во всех газетах, адресованных населению оккупированной вермахтом советской территории117, в листовках, распространявшихся на фронте. Защитников Ленинграда противник призывал «спешить на великий раздел земли», восхваляя при этом «самую радикальную в русской истории земельную реформу»118.
Если учесть социально-экономическую структуру оккупированных областей, их принципиальное отличие от индустриально-технического Ленинграда, разницу в социальном составе населения — не только невысокий общеобразовательный и политический уровень, но и обилие мигрантов, переселенцев периода коллективизации — наличие финского, эстонского населения, если учесть и в целом нелегкую судьбу советского крестьянства после 1927 г., то объективно немецкая пропаганда новых агарарных отношений представляла реальную опасность для советского общества. Крестьяне получали в личное владение землю, шли на сотрудничество с новой властью, в результате доверия некоторые соглашались на отъезд в Германию и т. д.
Антисемитская пропаганда подкреплялась ссылками на высказывания о евреях Наполеона, В.Гюго, Вольтера, Гете. С начала войны примерно до февраля 1942 г. общими в пропаганде противника были идеи о «превентивной», «освободительной» войне «только против евреев и коммунистов». Расчеты на блицкриг обусловили относительно слабую сеть пропагандистских органов, особенно в захваченных районах Ленинградской области, активно пропагандировалась мысль, что Германия ведет «освободительную войну», являющуюся «не только вооруженной борьбой за экономические сферы влияния... но и борьбой идеологий».
Примером одного из наиболее распространенных на оккупированной территории периодических изданий может служить газета «За Родину», выходившая в г. Дно. Приведем наиболее характерные названия публикуемых в ней материалов: в 1942 г. о марксизме: «Ложь под маской науки» (З июля) «Первые шаги в философию» (3 октября), «Марксизм — «евангелие ненависти» (4 октября); О Сталине: «За родину, а не за Сталина» (3 марта), «Открытое письмо Сталину от русского народа» (25 марта), «Ни капли крови за кровожадного лженародного «вождя» Сталина» (30 апреля); об антисемитизме: «Еврейство и коммунизм» (11 июля 1943), «Советская промышленность в жидовских руках» (28 июля 1942), «Москва — жидовская столица» (24 июня 1943), «Под знаменем Дмитрия Донского» (3 апреля 1943), «Великие полководцы с нами» (25 мая 1943), о Власове: «Русские добровольцы» (7 января 1943), «Открытое письмо генерал-лейтенанта Власова» (14 марта 1943), «Идеи Власова в массы» (25 мая 1943) и т. д.
Итак, в оккупированной «провинции» работала редакция, способная охватить огромный спектр философских, политических, исторических проблем, оперативно откликнуться на любое событие, документ, личность. Сил, энергии было так много, что не всегда учитывался непосредственный объект влияния: крестьянство не очень интересовалось философией, тема «первых»лиц была уже из «пережитого» в недавнем, тема трагическая.
