Людмила Морозова - История России. Смутное время
Эта предосторожность оказалась очень своевременной. В самом начале зимы, когда всюду выпал достаточно глубокий снег, на дороге показался большой вооруженный отряд. Он состоял из поляков и литовцев, которых так опасались обитатели Домнина. Старший из них стал спрашивать дорогу к усадьбе, где, по его сведениям, проживали богатые боярыни. Сусанин, понимая, что его хозяйке, ее сыну и родственникам грозит смертельная опасность, подал зятю тайный знак, чтобы тот бежал в Домнино и посоветовал его обитателям поскорее покинуть опасное место.
После этого Иван Осипович сообщил руководителю отряда поляков, что готов стать провожатым и показать кратчайший путь в богатое имение. На самом деле он повел поляков через лес прямиком в расположенное неподалеку Исуповское болото. Под слоем снега оно еще не совсем замерзло и поэтому было трудно проходимым.
Всю ночь храбрый староста водил непрошеных гостей по лесным чащам и топям. Только под утро они заметили впереди огоньки. Но это было не Домнино, а соседнее село Исупово. Поняв, что Сусанин умышленно завел их подальше от богатого имения, поляки набросились на него и зарубили саблями.
О подвиге Ивана Осиповича Марфа и Михаил узнали только через несколько лет, когда совершали осенью 1619 г. обетную поездку по монастырям. Они щедро наградили Богдана Собинина землями и дали льготы по уплате налогов.
Костромское посольство
Марфа и Михаил, занятые проблемами собственной безопасности, вряд ли сразу узнали о судьбоносном для них решении Земского собора. Из Домнина они переехали в Кострому. Там у них был осадный дом, в котором можно было проживать в случае какой-либо опасности. Туда крестьяне привезли продовольствие и оснастили всем необходимым для проживания в зимние холода.
Однако в конце февраля 1613 г. местный воевода наверняка должен был получить из Москвы грамоту об избрании Михаила Романова царем. Об этом он, конечно, известил его самого и Марфу Для большей безопасности они сразу же переехали в Ипатьевский монастырь, имевший высокие каменные стены. Здесь всенародный избранник стал ждать дальнейших известий из Москвы. Самостоятельно ехать туда он, конечно, не решился.
На Земском соборе, который продолжал действовать, поскольку избранного царя в столице не было, решался вопрос о том, кто поедет к Михаилу Федоровичу и уговорит его принять оказанную ему честь. Некоторые бояре боялись, что юноша будет категорически против воцарения и мать его полностью поддержит.
После долгих совещаний 2 марта постановили следующее: «Ехать к государю царю и великому князю Михаилу Федоровичу всеа Руси в Ярославль или где он, государь, будет, Феодориту, архиепископу Рязанскому и Муромскому, да архимариту чудовскому, Троица Сергиева монастыря келарю Авраамию, Спаса-Нового монастыря архимариту, Симонова монастыря архимариту благовещенскому протопопу, архангельскому протопопу, из собора ключарю, Николо Зарайскому протопопу да боярам: Федору Ивановичу Шереметеву, да князю Владимиру Ивановичу Бахтеярову-Ростовскому, да окольничему Федору Васильевичу Головину, и стольником, и стряпчим, и приказным людям, и жильцам, и выборным людям из городов по спискам».
Несомненно, это было очень представительное посольство, учитывая, что только духовных лиц в нем было 9 человек. Большая их часть была из московских монастырей и кремлевских соборов. Это должно было вызвать к ним особое доверие Марфы и Михаила. Бояре также были им хорошо известны. Шереметев состоял в родстве, Бахтеяров приходился родственником подруги Марфы, царицы Марии Буйносовой-Ростовской. Никаких ополченческих воевод, к которым Романовы могли относиться с настороженностью, в составе посольства не было.
Послам был дан Наказ, четко регламентирующий их поведение и речи. Первым должен был обратиться к Михаилу Феодорит с благословением от митрополита Кирилла. Далее Шереметев должен был бить челом от светских лиц.
Главную речь об обстоятельствах избрания Михаила Федоровича царем должен был сказать Феодорит. В ней главными врагами Отечества были представлены только поляки. «Седьмочисленные» бояре, как и остальные москвичи – лишь жертвы их произвола. Очень кратко следовало сообщить о деятельности ополчений, напротив, подробно – об Избирательном соборе.
Далее Феодорит должен был обратиться к Михаилу с просьбой «принять под свою государеву руку паству» и поскорее ехать в Москву на свой царский престол. Марфу следовало просить о том, чтобы она дала сыну благословение на царство.
В случае согласия Михаила стать царем послам полагалось немедленно сообщить об этом в Москву и указать дату прибытия государя. Если он отказывался, всем членам посольства необходимо было слезно умолять избранника «всякими обычиями». С отрицательным ответом они не имели права возвращаться в столицу. Другого кандидата на престол, который бы устраивал всех, у Земского собора не было.
Благословение на царство
Сразу после 2 марта послы выехали из Москвы в Ярославль. Они почему-то считали, что Михаил Романов находится в этом городе. Но местный воевода дал им точные сведения о местопребывании избранного царя. Только 13 марта московские посланцы прибыли в Кострому. От местного воеводы они узнали, что Михаил с матерью проживают в Ипатьевском монастыре, и связались с ними. Официальная встреча была назначена на следующий день. В «Сказании Авраамия Палицына» содержится ее описание.
«Заутра же архиепископ Феодорит со всем освященным собором облекошася в ризы, а боярин Федор Иванович и все пришедши с ним, учредивши чины по достоянию и вземше честный крест и вышеупомянутый образ Пресвятыя Богородицы и проча святыя иконы, поидоша ко обители Святыя Живоначальныя Троица в Ыпацкой монастырь. И егда приидоша на устье реки Костромы, весь же церковный чин града того облекошася во священныя ризы и вземше честныя кресты и чудотворныя иконы, изыдошя из града со множеством народа, с женами, и з детьми, и поидоша вкупе в той же Ипацкой монастырь.
Благоверный же и благородный государь Михаил Федорович, Богом избранный царь и государь, и мати его благоверная государыня инока Марфа Ивановна изыдоша во сретение за святые ворота; и вземше благословение от архиерея и знаменовашеся к честным иконам, и тако поидоша со архиепископом и со всем освященным собором и с царским синклитом в церковь Святыя Живоначальныя Троица. Вшедшим же в церковь, архиепископ же Феодорит принесе перед государыню и перед государю многомолебное писание от всего освященного собора… чтобы государыня пожаловала, благословила сына своего Михаила Федоровича царем и государем на Московское государство… Благоверная же государыня инока Марфа Ивановна ни слышати того не восхоте. Архиепископ же Феодорит со освященным собором и боярин Федор Иванович и весь царский синклит со многими слезами молящее государыню на многие часы. Государыня же на милость не положила. От очию же ея источницы слез изливахуся». (Сказание Авраамия Палицына. Указ. изд. Стб. 342–344.)
Вот как объяснила Марфа свой отказ: «У нас и в мыслях тово нет, что на таких великих и преславных государствах бытии государем. А он, государь, ещо не в совершенных летех, да и потому, что Московского государства всяких чинов люди по грехам измалодушествовались, прежним московским государем, дав свои души, не прямо служили; как грех ради всего Московского государства праведными судьбами Божьими пресекся корень в Российском государстве прироженных великих государей, и блаженные памяти государя и великого князя Федора Ивановича всеа Руси не стало. И после его, государя, выбрали на Московское государство царя и великого князя Бориса Федоровича всеа Руси и крест ему целовали, что было ему и детем его служити и прямити и опричь его, детей ево на Московское государство иново не хотети. И судьбами Божиими царя Бориса не стало, и на Московское государство учинился государем царем и великим князем всеа Руси сын ево, государь царь и великий князь Федор Борисович всеа Руси. И крест ему целовав, Московского государства всяких чинов люди ему изменили. Отъехали к вору Гришке Розстриге. Что по умышлению полского и литовского короля назвался царевичем Дмитрием. И государя царя и великого князя Федора Борисовича всеа Руси и мать иво, Царицу Марию, тот вор Гришка предал горькой смерти, а царевну Оксинью постриг. А после того вора Гришку Отрепиво, которого называли царевичем Дмитрием, убили и сожгли и выбрали на государство государя царя и великого князя Василия Ивановича всеа Руси, и крест ему целовав, изменили ж; многие отъехали в Тушино к вору, а которые не отъехали, были на Москве, и царя Василия с царства скинув, постригли, а постригши отдали в Литву и з братиею. И видя такие прежним государям крестопреступления и позоры, и убивства, и поругание, как быти на Московском государстве и прироженному государю государем, видя Московского государства в людях измены и многое непостоятельство и крестопреступление?» (Морозова Л.Е. Россия на пути из Смуты. Указ. изд. С. 331–332).
