Фердинанд Грегоровиус - История города Рима в Средние века
Таким образом, между Пипином и церковью и ее верховным главой были установлены закономерные отношения. Пипин за себя и за своих преемников принес клятву в том, что он будет защищать церковь и наделять ее землями, а папа обязался всегда поддерживать новую династию. Таков был заключенный сторонами оборонительный и наступательный союз. Об императорской власти умалчивалось, и она в принципе признавалась по-прежнему, но короля франков Стефан объявил защитником церкви и ее светского имущества. Возведя короля и его сыновей в сан патрициев, принадлежавший до сих пор экзарху, Стефан смело присвоил себе права императора. Но провозглашение Пипина патрицием, в особенности патрицием «римлян», не могло быть делом одного папы, а должно было явиться результатом решения римского народа. Сопровождаемый во Францию римскими магнатами, Стефан привез с собой это решение, и Пипин принял без колебаний предложенный ему сан. Как патриция римляне и папа объявили его гражданином города и главой римской знати и привязывали его навсегда к интересам города. С той поры сан патриция получил исторически важное значение. Первоначально этот сан не означал никакой должностной власти; со времени Константина он стал почетным пожизненным званием, которое раздавалось также и королям варваров. С учреждением экзархата в сан патриция возводились, по-видимому, преимущественно экзархи; вследствие этого и создалось представление, что с званием патриция связаны надзор за избранием папы и защита церкви.
Таким образом, для выражения отношения властителя франков к Риму, герцогству и экзархату был употреблен термин, обозначавший римский сан, но поразительно то, что этот сан в письмах пап ни разу не сопоставляется с понятием защитника (defensor). В них нигде нет указаний на то, что долг защищать Рим лежит на короле как на патриции римлян; предусмотрительность пап придавала этой обязанности смысл божественного призвания, символом которого было миропомазание, или пыталась обосновать ее вообще договором, заключенным Стефаном. Пo-видимому, они намеренно умалчивали о сане патриция, так как смотрели на этот сан как на такой, с которым было связано не какое-нибудь политическое право, а почетное положение, – в том самом смысле, в каком это императорское отличие было некогда пожаловано Хлодовику, Одоакру и Бургундскому государю Сигизмунду. Сам Пипин никогда не пользовался этим титулом, и только Карл Великий с 774 г. стал именоваться в актах Patricius Romanorum, Defensor Ecclesiae. В позднейшей формуле оба понятия вполне определенно сближены между собой. То же самое мы находим в «Graphia золотого города Рима», рукописи второй половины X века, в которой, между прочим, излагается церемониал возведения в сан патриция. Тот, кто провозглашался патрицием, должен был сначала поцеловать у императора ноги, колени и уста, а затем перецеловать всех римлян; последние говорили при этом: «Приветствуем тебя!» Далее император произносил такую речь: «Мы нашли тяжким нести в одиночестве возложенные на нас Богом обязанности. Поэтому мы делаем тебя нашим помощником и оказываем тебе эту честь, дабы и ты воздавал все должное Божиим церквям и бедным людям, в чем ты и должен будешь дать ответ Высшему Судье». После этого император надевал плащ на избиравшегося в патриции, а на правый указательный палец его – кольцо, и из собственных рук передавал пергамент, на котором было написано: «Будь милосердным и справедливым патрицием». Наконец, на голову избранного возлагался золотой обруч, и он отпускался. Нельзя думать, что Пипин был возведен в патриции с соблюдением такого церемониала; но та же самая мысль создать заступника церкви могла быть в душе Стефана, хотя в то же время он не желал, давая сан патриция франку, облечь его той непосредственной властью над Римом, которой обладали экзархи. Но мог ли Пипин удовольствоваться одним только саном, который должен был стоить ему так дорого, и отказаться от притязаний на власть, с которой в византийское время этот сан был связан? Власть эта сводилась к юрисдикции в экзархате и Риме, действовавшей именем императора и империи, и в то же время этой власти принадлежало право утверждения избрания папы. Но признание Пипина законным государем на похищенном троне Меровингов было, конечно, большим вознаграждением за те войны, которые Пипин обещал вести в Италии в пользу папы. Возложив на себя обязанности, Пипин удовольствовался почетом; но вскоре затем обязанности привели к Действительным правам, и франкские государи в качестве римских патрициев перешли от вооруженной защиты церкви к обладанию верховной юрисдикцией. С большой неохотой и не скоро признали папы эту юрисдикцию.
4. Безуспешные переговоры с Айстульфом. – Возвращение Стефана. – Пипин направляется в Италию. – Айстульф соглашается на мир. – Первый дарственный акт Пипина, 754 г. – Король лангобардов снова вступает в римское герцогство. – Осада Рима, 756 г. – Опустошение Кампаньи. – Разграбление римских катакомб. – Послания Стефана к франкам. – Св. Петр пишет франкским королям
Король Айстульф с неудовольствием следил за действиями папы и римлян, решивших не вести никаких переговоров с ним самим и искать покровительства у могущественного короля франков. Прежде чем последний и совсем неохотно следовавшая за ним франкская знать успели вступить в Италию, Айстульф сделал по пытку расстроить при франкском дворе планы папы. С этой целью король заставил монаха Карломана покинуть Монте-Касино и в качестве лангобардского посла от правиться к брату, чтобы отговорить его от соглашения с папой. Несчастный Кар ломан поплатился за это взятое им на себя опасное поручение заточением в Вьеннском монастыре, где вскоре и умер.
Затем, получив на народном собрании в Брене согласие своих вельмож на поход, Пипин в августе 754 г. двинулся в сопровождении папы в Италию. Папа горячо желал достигнуть своих целей без кровопролития. И он, и король, еще будучи в походе, предлагали Айстульфу через послов отказаться от всего, что было им захвачено, убеждая его вернуть «собственникам их собственность» и обещая, в случае его согласия на это, уплатить выкуп; но, к выгоде для светских замыслов римских епископов, Айстульф отклонил эти предложения. Таким образом состоялся оставшийся навсегда памятным поход Пипина; это было первое вторжение короля франков в Италию, имевшее всемирно-историческое значение.
Покровитель папы перешел через Альпы, разбил врага при Сузе и осадил его столицу Павию. Тогда перепуганный Айстульф стал сам просить мира, который и был немедленно заключен. Айстульф торжественно поклялся, что он возвратит Равенну и другие города. Это было осенью 754 г. В такой короткий срок были достигнуты столь крупные результаты, свидетельствующие, между прочим, что внушавшее страх могущество лангобардов уже было на исходе. Пипин поспешил после того во Францию, а папа в сопровождении послов Пипина, его сводного брата Иеронима и аббата Фульрада направился в Рим, где был встречен ликующим народом как спаситель и избавитель.
Биограф Стефана лишь в общих чертах отмечает, что Айстульф обязался вернуть Равенну и другие города, и ничего не упоминает о каком-либо даре, полученном папой в то время. Между тем из двух писем Стефана конца 754 г. видно, что Пипин по заключении мира осенью действительно выдал Стефану дарственную грамоту. Этот письменный акт явился основой пипино-каролингского церковного государства; содержание этого акта, однако, не вполне ясно, так как остается неизвестным, идет ли речь о возврате церковных имений или греческих провинций. Ни одним словом в нем не упоминается о Равенне и экзархате.
Теперь надлежало привести эту грамоту в исполнение: папе должны были быть возвращены захваченные лангобардами города. Соответственное официальное выражение гласило так: «возвращение римской республике»; под этим уже нельзя было понимать отвлеченного государства, а только римское герцогство, главой которого был папа. Скорее можно было также подразумевать самую римскую церковь, которая, как еще нарождавшаяся светская власть, с дипломатическим тактом скрывалась за этим общим обозначением Respublica, заимствованным от древнего, еще сохранявшегося понятия о государстве.
Но едва Пипин успел удалиться от Павии, как король Айстульф решил нарушить договор. Он не возвратил папе ни одного города и в конце 755 г. двинулся на римское герцогство, желая наказать лисицу, которая осмелилась утащить добычу из пасти льва. Стефан увидел, что ему грозит большая опасность и что он совершенно беззащитен. Боясь быть обманутым франками, он писал им слезные послания. Латынь этих писем варварская; стиль напыщенный, как во всех других письмах каролингского собрания рукописей; приторные эпитеты вроде «ваша медоточивая милость; сладостные, как мед, взгляд и лик» свидетельствуют, в какой степени непривлекателен был придворный язык того времени, представлявший смесь высокопарных выражений византийской придворной канцелярии и библейских изречений. К меду своих посланий Стефан примешивал еще горечь упреков, обращенных к Пипину за его легковерие. Папа напоминал королю, что он, папа, совершил путешествие, полное опасностей, и помазал Пипина на царство, что св. Петр избрал Пипина преимущественно перед всеми земными государями заступником церкви и что Пипин дал к лягву в том, что будет охранять права апостола. Письма эти были отосланы в франкское государство; между тем Айстульф скоро появился перед стенами Рима.
