Сталин против Зиновьева - Сергей Сергеевич Войтиков
Надежду Константиновну Крупскую на съезде покаяться не заставили. Но демонстративно предоставили ей слово, чтобы вдова Ленина посетовала на потерю Объединенной оппозицией «чутья, понимания того, чем дышит рабочий класс, чем дышат и живут передовые слои рабочего класса»[1245].
А.В. Артюхина четко заявила в своем выступлении: «…оппозиции было бы полезно, вместо того чтобы “прикладываться ухом к земле”, послушать, что говорит женская трудящаяся масса, что говорят пролетарки на наших фабриках и заводах. Чего они ждут от партии? Они сейчас ждут, чтобы партия скорее покончила с вопросом об оппозиции и всеми своими силами вместе с рабочим классом перешла к очередным делам строительства социализма»[1246].
А.А. Андреев умудрился перевести вопрос в теоретическую плоскость, обвинив вождей Объединенной оппозиции в том, что они «поддались немарксистской переоценке роли личности в истории», «выступили как сверхчеловеки»[1247], «переоценили значение авторитета вождя», «забыли, что имеют дело с партией революционного класса пролетариев»[1248]. Андреев констатировал: «…авторитет вождя в нашей партии может держаться постольку, поскольку вождь идет с партией, постольку, поскольку вождь правильно ведет партию по основным путям и т. д. Но если вождь заколебался, если вождь отходит от основной политики нашей партии, если вождь изменяет ленинизму – от него ничего, даже мокренького места, не остается. Вот в чем сила нашей партии…»[1249] Андреев заявил, что «наши решения […] должны исходить из того, что оппозиция себя уже вычеркнула из списков нашей партии, что оппозиция фактически порвала с нашей партией всякие связи и в идейном, и в организационном отношении, и решение XV съезда должно только оформить это и записать, то есть вычеркнуть их из состава нашей партии»[1250].
С.К. Минин в очередной раз доказал всем, что он не зря был конкурентом И.В. Сталина в Красном Царицыне 1918 г. Он умудрился долго держаться на трибуне, несмотря на все попытки сорвать его выступление. Высказав главное, Сергей Константинович удалился под шум и возгласы: «Иди к Троцкому навсегда, прощай навсегда, пропащий человек!»[1251]. Сергея Константиновича не преминули обвинить в том, что он проспал «два года жизни», за которые «очень многое произошло. […] На XIV съезде Зиновьев, Минин и другие, выступая, имели за собой большинство Ленинградской организации. Они выступали как стопроцентные антитроцкисты. А на XV съезде Зиновьев, Каменев, Евдокимов, лидеры оппозиции, выступают, не имея за собой почти ни души в Ленинградской организации, и выступают как стопроцентные троцкисты»[1252].
С.М. Киров доказал своими словами, что, хоть он и не входил в руководящее ядро РКП(б) в годы Гражданской войны, он все же хорошо представлял себе реальное отношение к оппозициям вождя мировой революции: «Ленин беспощадно боролся бы за уничтожение оппозиции, и я думаю, что вне партии представители оппозиции оказались бы несомненно раньше, чем это произошло без Ленина»[1253].
Совершенно неприлично со стороны сталинско-бухаринского руководства выпустить на трибуну Филиппа Махарадзе. Этот грузинский националист, единодушно раскритикованный на XII съезде РКП(б) 1923 г. Сталиным со товарищи в условиях неучастия В.И. Ленина в работе верховного органа партии, заявил с трибуны XV съезда ВКП(б) 1927 г. о том, что в Закавказье сложилось «своеобразное» положение: «Меньшевизм совершенно еще не изжит, у меньшевиков имеются свои тайные организации, свои комитеты; они в последнее время, как раз в связи с выступлением оппозиции как в центре, так и на местах, усилили свою деятельность. И вот получается такое положение: рядом существуют два нелегальных комитета, две нелегальных организации, с одной стороны – меньшевистская организация, с другой стороны – тайная организация оппозиции. Грани, разумеется, между ними совершенно стираются. Почему? Потому, что обе эти организации выступают, собственно говоря, против Коммунистической партии, против советской власти»[1254].
На вечернем заседании 5 декабря на трибуну съезда поднялся Каменев – «с единственной целью – найти путь примирения оппозиции с партией»[1255]. Лев Борисович заявил, что перед ним и его товарищами был выбор. Или пойти на создание самостоятельной партии, однако данное решение Каменев называл гибельным, или «после жестокой, упорной, резкой борьбы за свои взгляды – целиком и полностью подчиниться партии»[1256]. «Мы избираем этот путь, – сказал Каменев, – ибо глубоко уверены, что правильная, ленинская политика может восторжествовать только в нашей партии и только через нее, а не вне партии, не вопреки ей»[1257]. Однако Каменев не был готов отречься от своих взглядов, поскольку это «было бы не по-большевистски»[1258]. Льва Борисовича постоянно перебивали. Слушать его подавляющее большинство собравшихся не желало вовсе. Ворошилов, припомнив свое участие в съездах «единой» РСДРП, потребовал от Каменева отказа «от меньшевистских взглядов»[1259]. На заявление Каменева, что критика, которая содержится в документах оппозиции, еще пригодится, он получил из зала: «Опоздали», «Теперь надо на колени стать перед партией»[1260].
Лев Борисович не удержался и напомнил о правоте Объединенной оппозиции в вопросах об Англо-русском комитете и о политике в Китае. Ему в ответ припомнили заявления о партийном Термидоре. Каменев заявил: «У партии есть единственная возможность проверить искренность и решительность наших заявлений, – дать нам возможность доказать это на деле. Другого способа нет»[1261]. Из зала тут же назвали способ: «Расскажи откровенно о подпольной работе, тогда поверим», «Вашу нелегальную организацию положи на стол партии»[1262]. Льву Борисовичу не изменило чувство юмора даже в таких условиях. Под «смех» собравшихся он ответил: «Я не ношу нелегальной организации в кармане и не могу положить ее на стол». Однако эту шутку тут же прокомментировали сторонник большинства: «В том-то и дело, что [нелегальную организацию] дома про запас оставили»[1263].
Каменев гарантировал подчинение решениям XV съезда, однако ему припомнили аналогичные гарантии, которые Объединенная оппозиция давала неоднократно, начиная с XIV съезда РКП(б) – ВКП(б), и неизменно нарушала[1264].
Ответил Льву Борисовичу давно его не любивший, но до начала 1926 г. заставлявший себя соблюдать правила приличия Рыков: «Содержание речи т. Каменева является результатом решения
