Александр Бушков - Русская Америка: слава и позор

Я искренно скажу вам, продолжал губернатор, что нужно только чтоб император ваш сильнее настоял, то скоро исполнено будет, в противном случае медленность правительства нашего тоску наведет. Бостонцы пример вам: долгое время I безутешно просили они, но решительный вопрос их убеди согласиться, и те же министры, несколько лет на то не соглашавшиеся, нашли тут, что оно крайне полезно и что по военным обстоятельствам торговля с нейтрального Державою всегда безопасней из Америки в Европу перевод пиастров доставить.

Будьте уверены, сказал я, что когда Монарх мой изволит только за благо признать проект мой, то я считаю его уже исполненным, но нужно, чтобы вы с своей стороны сделал столь же сильное вашему Вице-Рою представление. Непременно, отвечал он, я вам скажу план мой, три миссии подали мне уже просьбы свои, но возвратясь в Монтерей, получу я от прочих и все их в подлинном представлю Вице-Рою при моем заключении, в котором объясню все те пользы, которые столь справедливо проникли вы и которые дополню еще тем, что чувствует сердце мое, когда будут отвращены нужды тех областей, для которых я всю жизнь посвятил. Между тем прошу я и вас подкрепить меня и Вице-Рою письмом вашим. Весьма охотно, отвечал я и в другой же день вручил ему. И все сие время посредством миссионеров и друзей его старался я всячески вводить старика более к энтузиастам, чтоб с сильнейшими убеждениями шло представление его. Ежедневные ему внушения обращали уже и самого его часто из его истерию. Весьма много благодарен я вашему приходу, сказал он мне однажды. Способ возобновить неоднократные мои о необходимости торговли представления, которые во отдаленности места некогда уважены были, а иногда еще и огорчал меня, когда приятели мои извещали о сем неприятном ответе министра: "Уже эта Калифорния проклятая земля, от которой ничего нет кроме хлопот и убытку", как будто бы я виною был бесполезных в ней убеждений? Скажите, спросил я, что стоит в год её содержание? Не менее полумиллиона пиастров. А доходу у нее? Ни реала. Но вы говорили некогда о десятинном хлебе? Он собирается только с инвалидов, но и тот хранится в пользу миссии на случай неурожая их, и потому имеют они при магазинах своих приставов; словом, Король содержит гарнизоны, военные суда, миссии обязан давать на создание и украшение церквей, ибо весь предмет его есть распространять православие, делать людей благополучными, и потому как истинный защитник веры жертвует он религии всеми его выгодами. Слыша такой панегирик, едва не лопнул я со смеху. Его весьма похвально и душеспасительно, с набожным видом отвечал я ему, но к несчастью нашему видим мы разврат нравов до того, что уже целые народы есть цели истинного блаженства неведущие и в таком заблуждении блага предпочитающие вечности, то от таких извергов рода человеческого самые восхитительные для сердца намерения ваши и горячие мольбы пастырей ваших ни религии, ни себя самих защитить не в силах. Вы правы, сказал он, несколько раз просил я умножать военные силы, но когда ограниченность ваша в севере нас успокоила, то от представлений моих одними обещаниями отыгрываются. Ныне однако ж наглость бостонцев поразбудила нас, и сего года обещали мне выслать военный фрегат, чтоб унять суда Американских Штатов, которые беспрестанно смуглируют по берегам нашим и потаенную торговлю производят, но с того еще мало, они оставляют нам иногда человек по десяти и пятнадцати совершенных разбойников, которые по малолюдству гарнизонов наших наводят нам беспокойство и развращают нравы. Высаживают с ними и женщин и всеми наглостями ищут средств у нас водвориться.

Некогда говорил я о бостонском капитане Океине, сказал мне раз губернатор, он привез к нам в 1803 году с Уналашки человек 40 островитян и с байдарками производил целую зиму боевой промысел и куда скрылся неизвестно. Вы меня крайне одолжите, когда повторите сие обстоятельство, которое может быть должно я буду объяснить Вице-Рою. Здесь долгом поставляю известить Ваше Сиятельство о сем происшествии. Капитан Океин, прошед с судном своего имени на Кадьяк, сделал с г. Барановым контракт, чтоб дал он ему 40 байдарок из полу промышленных бобров на новом острове, обещая, ежели где случится пристать в таких местах, где будут припасы, то позволить приказчику покупать их в пользу компании, в них не участвуя и получа людей, высадил их прямо в Калифорнию. Обманул ли Океин г. Баранова или тот должен был воспользоваться обманом его, оставляю судить: Вашему Сиятельству, дополня, что тогда умирали с голоду и что несколько бочек привезенной Океаном муки подкрепили их. Ныне такой же контракт заготовлялся с Вульфом, на который не мог я решиться и, купя у него судно, сделал то же без всякого нарекания и в большом количестве, но гишпанцам дал я следующий оборот делу сему. Очень рад, сказал я, что вы напомнили мне о сем происшествии. Бостонцы нам более вашего вреда делают. У вас высаживают они людей, а у нас увозят их. Кроме производимой ими в наших водах торговли этот бездельник, о котором говорите вы, захватя на промысел отделившуюся партию наших американцев, увез кадьякцев до 40 человек и с семействами их, на другой год такого же разбора молодец капитан Барбер привез нам из них 26 человек на Кадьяк, говоря, что он их из плена на Шарлотских островах выкупил и не отдавал их иначе, как за 10.000 рублей, которые мы из человеколюбия заплатить принуждены были, но куда других девал он их, мы и теперь неизвестны.

Возвращенные показали, что были они в разных местах на разных судах, но у кого именно и где приставали, того по невежеству их, не могли мы добиться у них. Я смею уверить вас, что сей и тому подобные поступки их научили нас быть осторожнее, и что и мы также берем меры отвадить гостей сих, по множеству проливов в водах наших лишают нас решительных способов. А я, сказал он, отвечаю вам, что у меня ныне сделаны такие распоряжения, что кажется они скоро отважены будут. Я учредил конные по берегу объезды, и где только с высоты приметят в горизонте судно, то дав знать в ближайшее президио, а между тем не ущупают из виду курс его и сколь скоро на берег бот спущен, то уверен я, что схвачен будет, И действительно, дней через пять показал мне губернатор полученный из порта Санкт-Диего рапорт, что Англо-Американский бригантин «Пикоок» во 408 тонн о 6 пушках и 4 фальконетах, на нем капитан Кимбель подошел к берегу, высадил бот с четырьмя человеками, который захвачен, а судно удалилось. Взяты штурман бостонец Томас Кильвеин, второй контр-мастер Жан Пьер из Бордо и два матроса. Они показали, что вышли из Бостона в сентябре 1805 года и февраля 12 дня прямо пришли в Сандвичевы, что на судне всего экипажа осталось 14 человек, что груз их состоял в военных снарядах и разных товарах, с которыми шли они в Российско-Американские владения для мены рухляди, и что вышли на берег только освежиться. На другой день нашли на берегу письмо к штурману, в котором капитан уверял его, что он несколько дней у берегов угодить будет и чтоб бегством спасался он. Но между тем они уже закованы и в Санкт-Блаз отвезены будут. Я поздравил губернатора с счастливым успехом распоряжений его, и доброму сему старику весьма приятно было.

Наконец, получены из Мексики депеши, которых, каковы грозны не были, ни мало уже я не опасался. С ними присланы были газеты, в которых помещено, что Наполеон разбил германцев наголову что войска наши возвращены и одна статья весьма неприятная от 10 октября 1805 года из Гамбурга, что в Петербурге столь неожиданная произошла революция, что не смеют и упоминать об ней, не получа решительных подтверждений. Новость сия сразила меня, и сколь ни старался скрыть скорбь мою, но она была примечена. Гишпанцы все единогласно говорили, что нельзя ожидать, чтоб касалась она особы такого Государя, который не только своим, но и всеми любим народами, ибо все газеты характеруют доброе сердце и заставляют завидовать счастью его подданных, Столь беспристрастная похвала, сколь часто ни слушал ее от чужестранцев, была для меня особливою приятностью, но на сей раз лишь более раздирало мое сердце. Боже мой! думал я сам с собою, что сделалось в отечестве моем? Я не мог быть спокоен, и как губернатор ни показывал мне письмо Вице-Роя, то считал я, что последующий номер газеты утаен от меня, однако ж как ничего не было для меня открыто, то скоро получил я его в свои руки. Он описывает ему в подробности отчаянного сражения соединенного их флота с английским, посылает к нему и номера газет и дополняет выпискою из полученных из Франции писем, что Наполеон взял Вену и принудил Римского Императора в Моравию удалиться и заключил на счет союзников его одною шуткою. Более ничего не нашел я, и слова газетеров, кажется, такой тайны не стоили.

Я спрашивал губернатора, как часто получают они из Европы сведения? Официально получаем предписания всякий месяц, один раз с нарочно учрежденными для сего из Кадикса пакетботами, но посредством торговли новости получаются чаще, и из Мексики сверх обыкновенных курьеров при всяком интересном получении во все места нарочные отправляются. Я позавидовал порядку сему и подумал, что бедные наши принадлежности не в новом, но точно как бы в том свете находятся. Распространением торговли можем и мы два раза в год получать сведения. Но в военное время буде пакетбот наш взят будет, говорил я, то и депеши ваши в руках неприятеля? Никогда, сказал он, чемодан с письмами всегда связан с свинцовою тяжестью и в случае нападения бросается в море, а с будущим судном они опять получаются, ибо в военное время не только депеши, но даже и все письма вдвойне и втpoйне посылаются. Ежели угодно писать вам в Европу, промолвил он, то можете быть уверену, что письма ваши верно дойдут до назначений своих. Я воспользовался вызовом его и послал Его Императорскому Величеству донесение, с которого, равно как и с письма моего Вице-Рою, честь имею приложить здесь Вашему Сиятельству копии.