Андрей Дворниченко - Отечественная история (до 1917 г.)
Всемерную защиту унаследованной им от предков власти новый император, человек глубоко и искренне верующий, считал своим нравственно-религиозным долгом. Взгляды Николая II полностью соответствовали провозглашенной в начале царствования его отца концепции «народного самодержавия», которую следующим образом охарактеризовал в своих мемуарах директор канцелярии Министерства двора А. А. Мосолов: «Царь любит народ… Он желает блага народу. Он располагает почти неограниченными возможностями для выполнения этого желания… что может препятствовать его благодеяниям. Нужно лишь одно условие — точно знать, что народу необходимо. И подданные любят своего государя: он является источником всех благ и надежд.
Бюрократия, включая министров, представляет одну из преград, отделяющих государя от народа. Бюрократия — каста, имеющая свои собственные интересы, далеко не всегда совпадающие с интересами страны и ее государя…
Другая преграда — так называемая интеллигенция, люди, не достигшие власти, но чающие ее захвата. Для этой категории лиц прямой исход — революция.
Средостение — это бюрократия и интеллигенция, другими словами — люди, достигнувшие целей и стремившиеся их сменить… Эти две силы построили вокруг царя истинную стену, настоящую тюрьму. Стена эта препятствовала императору обратиться непосредственно к своему народу, сказать ему, как равный равному, сколь он его любит. Та же стена мешала искренним верноподданным государя… сказать царю, сколь есть им подобных, простых, благодарных и привязанных к нему людей».
Эту идею Николай II исповедовал до последних дней своего царствования. В самодержавии он видел форму правления, способную наилучшим образом обеспечить благополучие подданных, наиболее отвечающую настроениям широких слоев населения. «Мужик конституции не поймет, — заметил как-то Николай II, — а поймет только одно, что царю связали руки, а тогда — я вас поздравляю, господа».
В преддверии революции 1905–1907 гг. особое беспокойство в правящих кругах вызывала ситуация, складывавшаяся в деревне. Нараставшее недовольство «свободных сельских обывателей» своим положением, низкий уровень платежеспособности основной массы их хозяйств, негативно сказывавшийся и на состоянии государственных финансов — все это свидетельствовало как минимум о необходимости серьезной корректировки политики самодержавия по отношению к крестьянству. Во второй половине 90-х гг. были приняты некоторые меры, призванные способствовать переселению страдавших от «земельной тесноты» крестьян Европейской России за Урал. 1 января 1895 г. вступили в силу новые паспортные правила, в соответствии с которыми крестьянам предоставлялась возможность более свободного передвижения по территории империи. В начале 1902 г. под председательством СЮ. Витте было образовано Особое совещание о нуждах сельскохозяйственной промышленности. Оно и занялось поиском рецептов решения крестьянского вопроса, опираясь при этом на содействие созданных тогда же местных сельскохозяйственных комитетов (губернских и уездных). Особое совещание просуществовало около трех лет и было ликвидировано в начале 1905 г., уже во время революции, так и не завершив свою работу. Однако Совещание все же успело ясно заявить о необходимости радикального пересмотра политики самодержавия в отношении крестьянства, высказавшись, в частности, за принятие мер, направленных на постепенную ликвидацию общины и насаждение индивидуальной крестьянской собственности на землю. Соответствующие рекомендации Особого совещания, таким образом, в основном предвосхищали основные положения столыпинской аграрной реформы. Крестьянская проблема обсуждалась накануне революции 1905–1907 гг. не только в Особом совещании о нуждах сельскохозяйственной промышленности. Параллельно ему функционировала образованная также в 1902 г. Редакционная комиссия при Министерстве внутренних дел. В отличие от Особого совещания комиссия (она закончила свою работу осенью 1903 г.) высказывалась лишь за некоторую корректировку традиционной правительственной политики в отношении деревни, считая, в частности, необходимым консервацию существующих форм землевладения.
Таким образом, к 1905 г. различные группировки в правящих кругах так и не смогли выработать общего подхода к решению крестьянского вопроса. Выбор того или иного варианта аграрной реформы оставался делом будущего. Самодержавие безнадежно запаздывало с решением наболевших проблем российской деревни.
Серьезную тревогу в верхах на рубеже веков вызывало и постепенно набиравшее силу рабочее движение. Попытки властей «обезвредить» его вылились в политику так называемою полицейского социализма, связанную с именем начальника Московского охранного отделения С. В. Зубатова. Признавая борьбу рабочих за улучшение своего экономического положения в принципе естественным явлением, Зубатов стремился только не допустить ее использования революционными партиями для атаки на власть. В связи с этим он ратовал за создание рабочих организаций, способных защищать интересы фабрично-заводского люда и находящихся под контролем полиции. Власти, полиция равным образом должны были, по мнению Зубатова, заботиться о нуждах рабочих, не потакая предпринимателям, с тем, чтобы лишить революционеров возможности «эксплуатировать в свою пользу мелкие недочеты существующего законного порядка».
Пользуясь покровительством московского генерал-губернатора великого князя Сергея Александровича, а затем и министра внутренних дел В. К. Плеве, Зубатов развернул активную деятельность по реализации своих замыслов. В 1901 г. в Москве под эгидой полиции было образовано «Общество взаимного вспомоществования рабочих в механическом производстве». Такой же, «зубатовской», организацией являлась действовавшая в Минске, Вильно, Одессе «Еврейская независимая партия».
Политика «полицейского социализма» не принесла, однако, ожидаемых результатов. Во время всеобщей стачки на Юге России в 1903 г. ограничить выступления рабочих рамками чисто экономической борьбы не удалось. С другой стороны, деятельность Зубатова вызывала крайнее раздражение в предпринимательских кругах, представителей которых возмущали попытки полиции добиться от них известных уступок рабочим. В конце концов Зубатов, оказавшийся к тому же замешанным в неудачной интриге, затеянной С. Ю. Витте против В. К. Плеве, был в 1903 г. уволен в отставку и выслан во Владимир.
Таким образом, помешать нарастанию революционного настроения среди рабочих власть не смогла. Ничего не изменили в этом отношении и принятые в 1903 г. в качестве уступок их требованиям законы о страховании от несчастных случаев и о фабричных старостах. Обстановка в стране накалялась. Начавшаяся в 1904 г. русско-японская война, вызвав на первых порах известный подъем верноподданнических чувств, в конечном счете способствовала лишь дискредитации власти.
В этих условиях П. Д. Святополк-Мирский, сменивший убитого 15 июля 1904 г. эсерами Плеве на посту министра внутренних дел, попытался найти общий язык с умеренным крылом либеральной оппозиции. Он вернул из ссылки опальных земцев, смягчил цензуру и пр. Новый министр заявил о своем доверии к «обществу», что дало повод прессе говорить о наступлении «эпохи доверия». В ноябре 1904 г. Святополк-Мирский представил Николаю II доклад, в котором рекомендовал провести ряд реформ либерального толка. В качестве важнейшего пункта в программе министра внутренних дел фигурировало предложение о привлечении выборных представителей населения к участию в законосовещательной деятельности. Планы Святополк-Мирского встретили, однако, сопротивление консервативно настроенных сановников, которых в итоге поддержал и Николай II. В подписанном царем (12 декабря 1904 г.) по итогам обсуждения в правящих кругах программы Святополк-Мирского именном указе ни о каком участии выборных от населения в законотворчестве не было и речи. Указ обещал постепенное уравнение крестьян в правах с другими сословиями, расширение компетенции земских и юродских учреждений, пересмотр законов о раскольниках и пр. Однако и с этими уступками власть запоздала. Указ 12 декабря 1904 г. не повлиял на дальнейшее развитие событий — менее чем через месяц после его появления в России разразилась революция.
§ 7. Начало Первой русской революции и ее развитие в январе — декабре 1905 г.
Началом революции 1905–1907 гг. стали события 9 января 1905 г. («Кровавое воскресенье») — расстрел в Петербурге рабочей демонстрации, организатором которой явилось «Собрание русских фабрично-заводских рабочих города Санкт-Петербурга», действовавшее под руководством священника Георгия Гапона. «Собрание», официально зарегистрированное властями в начале 1904 г., находилось под покровительством полиции и само его создание было не чем иным, как результатом реализации в столице политики «полицейского социализма». Б связи с вспыхнувшей в начале января 1905 г. забастовкой на Путиловском заводе «Собрание» приняло решение обратиться к царю с петицией и просить у него «правды и защиты». Под влиянием эсеров и социал-демократов в текст петиции оказались включенными просьбы, на удовлетворение которых рассчитывать было заведомо невозможно (о созыве Учредительного собрания, об отмене косвенных налогов, о политических свободах, отделении церкви от государства и пр.). Со своей стороны, власти столицы, слепо доверявшие Гапону, проявили накануне 9 января преступную беспомощность. Они действовали на редкость бестолково и не смогли предотвратить трагедии, которой обернулось воскресное шествие рабочих к Зимнему дворцу.
