Тверская улица в домах и лицах - Александр Анатольевич Васькин
В 1721 г. в ознаменование победы России над Швецией в Северной войне 1700–1721 гг. здесь была сооружена первая Триумфальная арка, через которую в Москву и вошли войска Петра I, победившие шведов под Полтавой.
Триумфальные ворота Екатерины II на Триумфальной площади (вид со стороны Тверской заставы)
Свою официальную прописку на карте города по решению «Комиссии для строения Москвы» площадь получила в 1824 г. Тогда она называлась Старые Триумфальные ворота. Площадь запланировали на большом пространстве, которое образовалось после того, как срыли вал Земляного города и засыпали находящийся перед ним ров.
На площади располагались базары, где возами продавали камень для строительства мостовых, но сама она мостовой не имела, и летом над ней стоял столб пыли, а в непогоду на ней была такая грязь, что горожане, чтобы пересечь площадь, брали извозчика. К началу ХХ в. Триумфальная площадь была уже значительно благоустроена. Здесь возникли различные культурно‑просветительские учреждения: театры, мюзик‑холл, цирк, кинотеатр.
На углу с Тверской улицей с 1901 г. находился антрепризный театр Шарля Омона, французского продюсера, умножавшего в Москве разврат и пошлость. Так, по крайней мере, аттестовал его Станиславский. А московские газеты писали, что «Омон насадил в Москве роскошные злаки кафешантана и француженок, стоящих на сцене вверх ногами и в этих прекрасных позах распевающих игривые шансонетки». Не раз в Московской городской думе поднимался вопрос о закрытии этого «вертепа разврата» и «очага безнравственности». Но благие намерения общественности повисали в воздухе. Уж очень был нужен состоятельным господам Шарль Омон с его молодыми танцовщицами.
В частности, балерина Наталья Труханова (будущая супруга красного графа Игнатьева, простоявшего полвека в строю) жаловалась на строгие порядки в театре Омона, иногда граничащие с эксплуатацией, причем определенного рода. Француз говорил: «Прошу без капризов и предрассудков. Вы начинаете работу в 7 часов вечера. Спектакль кончается в 11 с четвертью вечера. Мой ресторан и кабинеты работают до четырех часов утра. Напоминаю, что, согласно условиям контракта, дамы не имеют права уходить домой до четырех часов утра, хотя бы их никто из уборной и не беспокоил. Они обязаны подыматься в ресторан, если они приглашаются моими посетителями, часто приезжающими очень поздно».
Как видим, все довольно ясно. Безропотно исполнять прихоти всех этих Ипполитов Матвеевичей, гласных городской думы («Поедемте в номера!»), – вот в чем была главная задача актрис театра на Триумфальной площади.
Свои увлекательные представления театр под названием «Буфф» давал в специально выстроенном по проекту архитектора Модеста Дурнова (фамилия‑то какая!) каменном здании. Устройство театра‑варьете позволяло показывать представления и летом (на открытой веранде), и зимой. Дурнов достиг феноменальной гармонии между формой и содержанием. Такое случается редко. Если театр Омона называли просто пошлостью, то здание для него – пошлостью в квадрате: «К сожалению, это новое произведение искусства не только незаслуженно возбуждает восторги москвичей, но своей пошлостью вызывает гадливое чувство во всяком мало‑мальски художественно развитом человеке. Крайне обидно становится, когда узнаешь, что автором этого произведения является такой талантливый молодой художник, каким считается господин Дурнов. Тут положительно кроется какое‑то недоразумение», – расстраивались современники. Да что говорить – сам декадент Брюсов назвал здание «банально‑декадентским».
Театр Омона
А еще Дурнов хотел соорудить лестницы из стекла, отделать фасад белым фарфором, а вход изобразить в виде пасти огромного дракона, пожирающего публику (пошлость какая!). Но что‑то не сошлось. Говорят, московский губернатор не дозволил. Но даже без пасти дракона театр мог принять более чем тысячу зрителей, бесстыдно ломившихся в царство разврата.
Омон остался в истории Москвы и как организатор первого звукового сеанса с помощью биофонографа, сочетавшего возможности кинематографа и фонографа.
В 1902 г. в театре на Триумфальной площади показали кинозапись театрального спектакля «Проделки Скапена» Мольера, синхронно озвученную диалогами.
Как это не раз случалось в истории, бизнес накрылся медным тазом в один прекрасный день. Как‑то февральским утром 1907 г. сотрудники и актеры театра, пришедшие за зарплатой, не обнаружили своего директора. А он примитивно кинул их, бежав на историческую родину с остатками кассы от кредиторов и долгов. Пресса сообщала: «Из Москвы исчез г. Омон, которого в этот день усиленно разыскивал судебный пристав для получения от него подписки о невыезде. Услужливые друзья Омона говорят, что он уехал только на 11 месяцев, сдав на это время помещение театра г‑же Сытовой; в действительности же г. Омон еще осенью продал свое имущество Лидвалю и Ко, причем сделка совершена на имя клоуна Бома». В Париже Омон вновь взялся за старое, обосновавшись в кабаре «Мулен Руж» на Монмартре.
После 1917 г. здесь давал представления Государственный театр имени Вс. Мейерхольда, с которым мы подробно познакомились в начале нашей прогулки. Гибель режиссера в сталинских застенках заставила авторов проекта нового здания театра срочно переделывать его. В итоге в 1940 г. появился Концертный зал имени Чайковского. В это время проектом ансамбля всей Триумфальной площади занимался архитектор Алексей Щусев, он‑то и предложил свой вариант фасада театра – на тему венецианского Дворца дожей. Эта версия впоследствии и была воплощена в жизнь уже другими зодчими – Д.Н. Чечулиным и К.К. Орловым.
Что же касается клоуна Бома, то он выступал в стоящем рядом с театром Омона цирке братьев Никитиных. Михаил Булгаков увековечил Бома и его партнера Бима в «Роковых яйцах»:
«В цирке бывшего Никитина, на приятно пахнущей навозом коричневой жирной арене мертвенно‑бледный клоун Бом говорил распухшему в клетчатой водянке Биму:
– Я знаю, отчего ты такой печальный!
– Отциво? – пискливо спрашивал Бим.
– Ты зарыл яйца в землю, а милиция 15‑го участка их нашла.
– Га‑га‑га‑га, – смеялся цирк так, что в жилах стыла радостно и тоскливо кровь и под стареньким куполом веяли трапеции и паутина.
– А‑ап! – пронзительно кричали клоуны, и кормленая белая лошадь выносила на себе чудной красоты женщину, на стройных ногах, в малиновом трико».
Братья Дмитрий, Аким и Петр Никитины – это не акробаты и не эквилибристы, как может показаться на первый взгляд, а профессиональные организаторы циркового дела в России.
