Евгений Стригин - От КГБ до ФСБ (поучительные страницы отечественной истории). книга 1 (от КГБ СССР до МБ РФ)
Взаимное недоверие нарастало. Уже осенью 1992 года стали ползти слухи о встрече в Старо-Огареве, где некая инициативная группа взялась обосновывать возможность временного прекращения деятельности парламента и введения президентского правления.[1020]
4.22.3. 1 декабря 1992 года в Кремле начал работать еще один Съезд народных депутатов. Президент РФ принял участие в церемонии его открытия. На Съезде должны были утверждать кандидатуру главы правительства. Президент собирался предложить Гайдара. Съезд затянулся. 10 декабря 1992 года в обращении к гражданам России выступил Ельцин. Он сказал, что на Съезде создались невыносимые условия для работы правительства и президента. Ельцин отметил, что видит выход их кризиса в проведении всенародного референдума и призвал граждан начать сбор подписей. Это уже было похоже на скандал.
Активную роль посредника захотел сыграть председатель Конституционного суда Зорькин. Он призвал провести немедленные переговоры с целью достижения согласия и предложил себя в качестве посредника. Действительно, 12 декабря такие переговоры между Ельциным и Хасбулатовым состоялись. Был подписан согласительный документ «О стабилизации конституционного строя РФ». Позже 29 января уже следующего года в Доме российской прессы Зорькину была вручена премия «Национальное согласие». Этой премии он был удостоен «за гражданский поступок, совершенный им 9 -10 декабря на съезде народных депутатов России». Здорово похоже на вручение Горбачеву Нобелевской премии. И тот и другой ничего реально не достигли в деле умиротворения. Не пройдет и года как Президент, и Парламент будут решать споры при помощи оружия.
Компромисс компромиссом, а политическая борьба — борьбой. Председатель Верховного Совета сам — фигура компромиссная, он выбирается и снимается самими депутатами. А поэтому даже верткому Хасбулатову нужно учитывать настроения депутатов. Уже 14 декабря 1992 года оппозиционно расстроенные депутаты стали говорить о том, что произведен антиконституционный переворот и «к власти пришла хунта».
А тем временем скандалы назревали даже в «благородном семействе». 15 декабря главой правительства РФ был избран Черномырдин. Обиженный Гайдар заявил о своем намерении покинуть кабинет.
4.22.4. Как уже сложилось (вспомним, что первым о Беловежском сговоре узнал Президент США и лишь потом Президент СССР) началось зондирование мнения заграницы. Позже Ельцин признавал, что уже в начале 1993 года во время приезда в Москву канцлера ФРГ Г. Коля интересовался реакцией Запада на его возможные шаги по ограничению деятельности парламента. Гельмут Коль поддержал Бориса Ельцина.[1021]
Раз немцы дали отмашку, то можно начинать. Хотя начинать и трудно. Судебная власть (в лице Конституционного суда) стала твердо на позицию поддержки парламента. В демократической прессе стали писать: «Конституционный суд растерял весь свой моральный авторитет, поддавшись на соблазн покрасоваться в политике».[1022]
Пресса вообще играла заметную роль в том конфликте. Тут и подтасовка фактов (постепенно научились покупать даже неподкупные СМИ), тут и просто интерес почти исключительно к конфликтам (это интереснее, чем будничная жизнь). Пресса, по сути дела, в определенном смысле подготавливала почву для предстоящего государственного переворота. Она словно давила постоянной информацией о кризисе власти и предстоящем по этому крушении государства.
4.23. Мартовские страсти (несостоявшийся импичмент)
4.23.1. Весной и осенью, как известно, во многие государственные учреждения валом валят умственно больные просители (жалобщики и т. п.). В это время года у них бывает обострение. Но оказывается не только у них. В России вообще обычно тоже в это время года то одно, то другое происходит. Весной 1993 года чуть-чуть не умудрились сделать импичмент всенародно избранному.
Обстановка была сложной. Внешне новый виток конфликта начала команда президента.{325} 20 марта Ельцин обратился к гражданам России сразу по двум телеканалам и сказал, что подготовил и подписал Указ об особом порядке управления в стране. Это вызвало шок у многих. Реакция была бурной.
Зюганов обвинил Михаила Полторанина, Вячеслава Костикова и некоторых других в ближнем окружении Ельцина в том, что именно они подталкивали Президента к принятию этого антиконституционного решения.[1023]
Тогда писали: «Двадцатого марта в 21 час 30 минут российская революция вступила в новую фазу. Президент Ельцин своим заявлением взорвал течение событий, которое только внешне казалось мирным».[1024] Знали бы авторы этих строк, что осенью власти учинят еще похлещи.
4.23.2. Однако, мы пока о весне. С тем Указом все было как в детективе. Нужно разгадывать загадку был Указ или не был. Подготовить-то его подготовили. Ельцин сообщил о нем как о подписанном. Предварительно позвонил председателю Конституционного суда Зорькину. Текст Указа направили на согласование ряду высокопоставленных должностных лиц и в том числе Руцкому и Скокову. Ни тот, ни другой его не завизировали. Однако копия с документа (с уже собранными визами на обороте) попала в Конституционный суд.
Моментально суд начал работу. Ельцин напишет позже: «Эти детали в поведении Зорькина, честно говоря, меня поразили больше всего: он бросился в расследование происхождения указа как матерый прокурор: и крайне неприятно, когда председатель Конституционного суда, мягко говоря, обманывает: вечером по телевидению он сказал, что президент с ним не говорил, что об указе он узнал из моего телеобращения».[1025]
4.23.3. Столкнувшись с сильным сопротивлением со многих сторон, Ельцин неожиданно для всех (а может и для самого себя) Указ не отправил обычным путем.{326} Указа как бы и не было, он его как бы и не подписал. В стране с устойчивыми государственными традициями такое бы не прошло. Публично объявил и тут же отказался. Вроде как пошутил Президент со своим народом. Но в России, оказалось, такое возможно.
Недовольство оппозиции нарастало, словно раскаты грома. Сразу же после решения Конституционного суда по телевидению состоялось совместное выступление Руцкого, Воронина и Зорькина. Она достаточно просто объяснили намерение оппозиции: созыв съезда и импичмент. Запах власти для политика как кровь для акулы.
4.23.4. Тут уж Президент понял, что власть можно потерять. Конечно, у него было не мало так называемых демократических сторонников. Но, вот беда. Эта личность обычно много говорит и обычно не особенно любит действовать. Действовать смело, решительно и риском (да, вдобавок еще и супротив закона). Для этого нужны люди в погонах. Надежных же у Ельцина было не много. Но были. А тем временем значимые события происходили чуть ли не каждый день.
4.23.5. Настало время показать, кто в России власть. 22 марта 1993 года Ельцин дал команду Барсукову быть готовым к аресту съезда.[1026] Был разработан план на случай принятия импичмента.{327}
Предполагалось насильственным путем разогнать съезд. «Борис Николаевич утвердил план без колебаний», — вспоминал Коржаков.[1027] Какие же могут быть колебания, когда власти можно лишиться.{328} Напомним, что в 1917 году большевики, борясь за власть, обещали быстро провести выборы в Учредительное собрание. Но когда выборы состоялись, оказалось, что большевиков поддерживает меньшинство депутатов. Тогда большевики приняли решение разогнать Учредительное собрание. И опять российская история повторяется.
24 марта 1993 года на заседании Верховного Совета было зачитано секретарем Конституционного суда заключение по поводу обращения Ельцина к гражданам России. Было сказано, что Конституционный суд пришел к выводу о наличии основания для объявления импичмента президенту. Старт был дан. Осталось добежать до финиша.
26 марта открылся чрезвычайный съезд народных депутатов РСФСР, на котором встал вопрос об импичменте. Но импичмент не состоялся. Финиш не дождался «героев». Голосов у господ депутатов не хватило.
Вместо импичмента Съезд принял решение о проведении 25 апреля Всероссийского референдума. Собственно говоря, все то, что произошло в марте 1993 года, на военном языке можно было бы назвать разведкой боем.{329} Осенью мартовский опыт команде Ельцина пригодился.
