П. Смирнов - Боевые операции Люфтваффе: взлет и падение гитлеровской авиации

За период с начала сентября по середину ноября 1944 года число одномоторных истребителей люфтваффе выросло примерно с 1900 до 3300 машин, т. е. почти на 70 %. Программа расширения была подготовлена уже давно и могла бы дать хорошие результаты еще в июле — августе 1944 года, если бы тяжелые потери, особенно на начальном этапе боев после высадки союзников и при отступлении в Германию, не затормозили ее осуществление. Расширение велось в четыре этапа:

а) введенная в 1943 году программа расширения ночной истребительной авиации за счет одномоторных машин, призванных содействовать двухмоторным ночным истребителям, была завершена весной 1944 года, когда были сформированы три новых авиагруппы одномоторных ночных истребителей и их численность достигла 200 самолетов. К июню они практически прекратили действовать в ночное время и переключились на дневные бои, став желанным пополнением немногочисленной дневной истребительной авиации;

б) с мая 1944 года авиагруппы дневной истребительной авиации перешли с трехэскадрильной структуры на четырехэскадрильную, а численность эскадрилий была увеличена на 50 %;

в) после 6 июня 1944 года было сформировано не менее шести новых частей дневной истребительной авиации, вооруженных одномоторными истребителями;

г) первый истребитель с ракетным двигателем, Me-163, начал поступать в боевые части в июне 1944 года, а в сентябре и октябре появились Ме-262 и Арадо-234.

Особенно примечательным это расширение становится, если учесть тот факт, что катастрофа во Франции вынудила одновременно осуществлять переформирование уже существовавших частей. За период между серединой августа и концом октября были восстановлены, переформированы и возвращены в строй 15 истребительных частей, потрепанных на Западном фронте. Справиться с такой задачей позволил непрерывный поток новых самолетов с заводов.

Однако подобный рост был бы невозможен без серьезного ухудшения (практически — уничтожения) дальней бомбардировочной и разведывательной авиации. За первые девять месяцев 1944 года были расформированы или приступили к расформированию не менее 25 частей бомбардировочной авиации первой линии. Из этих 25 частей 80 % были расформированы в июле или позднее. Противокорабельная авиация теперь насчитывала всего 60 торпедоносцев Ю-88 и Ю-188, а также ФВ-200 и Хе-177, приспособленных для применения управляемых бомб, которые были переброшены в Норвегию и не принимали участия в боевых действиях. Торпедоносцы базировались в Германии и в Норвегии и держались в резерве в ожидании новой высадки на побережье Голландии. Численность бомбардировщиков Ю-88 на Западном фронте достигла чисто символического уровня — 60 машин, которые в основном занимались бессистемными минными постановками, а еще 60 Хе-111 были переоборудованы для обстрела Англии «летающими бомбами».

Личный состав, высвободившийся при расформировании частей бомбардировочной авиации, разделился на четыре группы, из которых наиболее многочисленной стала группа летчиков, направленных на усиление истребительной авиации. Часть личного состава вернулась в промышленность, другие были направлены на формирование парашютно-десантной армии или крепостных батальонов люфтваффе. Среди летного состава приоритет отдавался обороне Рейха. В то время немцы объясняли упадок бомбардировочной авиации снижением потребности в наступательных силах после появления нового оружия — Фау-1 и Фау-2. На самом деле причиной стали острая нехватка личного состава во всех видах вооруженных сил, постоянная потребность в расширении истребительной авиации и ограничения на наступательные действия в связи с дефицитом топлива. Практически параллельно с увеличением числа самолетов в истребительной авиации успешно осуществлялось комплектование сравнительно квалифицированным личным составом (уровень подготовки которого в июле и августе оставался крайне низким). Со второй половины сентября по декабрь 1944 года, благодаря энергичной переподготовке личного состава расформированных бомбардировочных частей, пилотов, готовых к боевым действиям, всегда было больше, чем боеготовых самолетов. Однако за этим фактом не стоит забывать об истинном положении дел: качество и боевая эффективность истребительной авиации в целом были обратно пропорциональны ее численности. Такое положение было связано с: 1) дефицитом топлива и срочной потребностью в летчиках-истребителях, приводившими к сокращению программы подготовки до совершенно неудовлетворительного минимума; 2) вынужденным смягчением критериев отбора пилотов; и 3) стремительным расширением истребительной авиации, в результате которого сокращалась доля опытных летчиков и командиров групп.

В ночной истребительной авиации, бывшей на протяжении 1943 и первой половины 1944 года наиболее эффективной частью люфтваффе, начали появляться признаки развала. Еще 31 июля 1944 года генерал Шмидт, возглавлявший немецкое командование истребительной авиации, поздравлял экипажи ночных истребителей с удачными действиями в ночь с 28 на 29 июля, когда британское Командование бомбардировочной авиации потеряло 62 из 760 самолетов, участвовавших в налете на Штуттгарт и Гамбург. Но он же раскритиковал действия ночной системы ПВО в ночь с 6 на 7 октября, когда из 725 самолетов, участвовавших в налете на Дортмунд и Бремен, британская авиация недосчиталась лишь 10. Критике подверглись не экипажи, а служба наземных наблюдателей, оказавшаяся «совершенно неспособной обеспечить эффективное применение наших сил». Положение в воздухе было оценено совершенно неверно, и «неудачная работа служб проводной и радиосвязи стала ошеломляющим свидетельством некомпетентности офицеров связи на всех уровнях».

В этих заявлениях генерала Шмидта заключена немалая часть истории развала ночной истребительной авиации, вызванного успехами союзников на континенте. Основной причиной упадка стала быстрая оккупация союзниками Франции, Бельгии и Голландии, лишившая противника систем раннего предупреждения о налетах. Кроме того, эффективные контрмеры и рейды британских ВВС вынудили немцев ограничить использование аэродромного освещения и световых маяков для сбора групп. Из-за недостатка топлива обучение ночных истребителей также было не столь тщательным, как прежде, а потребность в людях для наземных войск и промышленности привела к ощутимому падению качества обслуживающего и наземного персонала. Более того, часть ночных истребителей ПВО Рейха пришлось перебросить на Восток для борьбы с ударами советской авиации.

Тем не менее, как показывают приведенные ниже данные, ночная истребительная авиация продолжала расширяться.

Если в июле линия ночных истребителей тянулась от Дании до Парижа, то в октябре она шла от Дании до Швейцарии, что позволяло бомбардировщикам союзников достигать Германии без угрозы быть перехваченными в пути.

Противодействие ночным налетам также ослаблялось отвлечением ряда частей на выполнение других задач. Приходилось регулярно вылетать по ночам для патрулирования над Северным морем, чтобы заранее предупреждать о налетах авиации союзников. Требования армии о содействии со стороны люфтваффе удалось отчасти удовлетворить за счет использования ночных истребителей для нанесения по ночам штурмовых ударов, однако пока на такие задания направлялись экипажи, не относившиеся к «основным».

Несмотря на все эти недостатки, немецкая ночная истребительная авиация, достигшая самой большой численности за все время войны, оставалась достаточно сильной, чтобы представлять серьезную угрозу для бомбардировщиков британских ВВС, особенно участвовавших в налетах в глубь немецкой территории. Однако начиная с первой половины 1944 года перспективы для ночной истребительной авиации изменились, и возможности роста боевой эффективности сменились ее падением по мере того, как все сильнее стали проявляться последствия плохой подготовки, дефицита топлива, распыления усилий и нехватки личного состава.

В сфере авиаразведки с появлением реактивного Арадо-234 наступило заметное улучшение. Неспособность немцев разработать хороший разведывательный самолет для замены различных модификаций Ю-88, которые были опробованы, но в условиях противодействия ПВО союзников показали себя недостаточно хорошо, привела к практически полному прекращению дальней и тактической разведки на Западном фронте. Катастрофические последствия этого упущения проявились в том, что немецкое Верховное командование до 6 июня 1944 года так и не имело полной картины приготовлений союзников, а позднее не смогло определить скорость и направление ударов союзников при прорыве из Нормандии.