Игорь Можейко - 1185 год Восток - Запад
Пройдет несколько лет, и в отчаянии от бесконечной семейной войны стареющий Генрих начнет искать причины своих бед. И придет к выводу, что это — посмертная месть Томаса Бекета, прощения у которого он так и не вымолил.
И тогда он прервет военную кампанию и отправится в Кентербери.
…Не доезжая до города, король спешился, переменил одежду на власяницу и плащ пилигрима и босиком, с опущенной головой пошел к собору.
В соборе король упал на камни, которые хранили память о крови Бекета, затем спустился в склеп и начал говорить с духом Бекета. Он публично повинился в том, что, хотя сам никогда не желал смерти архиепископа, неосторожными словами вызвал эту смерть. И потому молит о прощении.
Затем король поднялся наверх и приказал, чтобы каждый из его свиты нанес ему пять ударов хлыстом, а каждый монах — три. Король вынес несколько сотен ударов, и его спина была окровавлена. Затем он еще целые сутки просидел в соборе, и каждый мог войти и увидеть, как кается грозный властитель.
Потом он поднялся, босиком вышел из города и вернулся к войскам. Этот сильный и решительный человек был человеком средневековья. И он верил, что теперь, когда он низко склонил голову перед духом Бекета, все изменится к лучшему. Но этого не случилось. То ли потому, что Бекет не простил его, то ли потому, что не услышал.
Осень короля
Первая половина семидесятых годов — вершина политических достижений короля Генриха и его военного могущества. Ресурсы государства, включавшего Англию и западную половину Франции, были настолько велики, что Генрих оказался сильнейшим государем в Европе. Единственный, кто мог соперничать с ним, был Фридрих Барбаросса, однако тому приходилось непрерывно сражаться против собственных вассалов и союзов, организованных римским папой. Известно, что германские князья посылали к Генриху агентов, рассматривая его как возможного преемника Барбароссы в качестве императора Священной Римской империи.
И все же достижения Генриха II таили в себе упадок дальнейших лет. И главная опасность исходила изнутри его государства.
Прошло всего два года со дня смерти Бекета.
К этому времени подросли сыновья — надежда английского монарха. Занятый своими делами, Генрих не часто сталкивался с сыновьями. Они воспитывались под крылом Элеоноры, которая все более отдалялась от мужа.[25]
Элеоноре было пятьдесят лет, она еще не потеряла своей знаменитой красоты, но то была красота немолодой женщины. Двадцать лет исполнилось Генриху-младшему, королю Англии, который мог править лишь настолько, насколько ему дозволяли это министры отца. Он был человек слабый, неустойчивый в своих вкусах и намерениях, подавленный двумя сильными личностями, которые боролись за власть над ним, — отцом и матерью.
События, связанные со смертью Томаса Бекета, глубоко травмировали его. Чувство вины переплеталось в нем с сознанием собственного бессилия. В государстве все были бессловесными слугами Генриха-старшего, который полагал необходимым подавлять любую самостоятельность не только простых подданных, но и подданных высшего ранга — собственных детей. Был случай, когда Генрих отправил Элеонору в ее герцогство, где она давно уже не была. Аквитания была охвачена народными волнениями из-за притеснений норманнских чиновников, которые правили от имени короля. Однако все попытки Элеоноры помочь своим соотечественникам наталкивались на сопротивление чиновников Генриха. Генрих открыто принял сторону норманнов.
В конце концов Элеонора возмутилась и уехала обратно в Англию. Она не желала быть пешкой и надежды на реванш связывала с сыновьями. Генрих-младший был ее союзником, правда ненадежным, так как боялся, что в гневе отец может лишить его трона. К тому же он с опаской смотрел на своих братьев: неизвестно, кто из них завтра будет фаворитом. И уж совсем не выносил Годфри — незаконного сына Генриха от прекрасной Розамунды, так как знал, что отец покровительствует ему.
К середине семидесятых годов подрос и Ричард. Он был самым красивым и сильным из братьев. Элеонора обожала его. Ричард не блистал умом, его занимали лишь турниры и охота. Он был привязан к матери и всегда был готов встать на ее защиту.
Годфри-законного, погодка Ричарда, рано женили на наследнице герцогства Бретань, и он жил отдельно от братьев. О нем известно меньше, чем об остальных.
Толчком к назревавшему конфликту послужило появление при английском дворе Алисы, дочери короля Франции, которую прочили в невесты Ричарду. Девочку привезли в Англию, когда ей было пять лет, а Ричарду — немногим больше. При дворе тогда уже жила ее старшая сестра, невеста Генриха-младшего. Однако если Генрих подружился с невестой, то у Ричарда дружбы с Алисой не вышло. Девочка прожила в Лондоне почти десять лет, когда было решено сыграть свадьбу.
Но этому воспрепятствовал Генрих-старший.
Уже несколько месяцев во дворце ходили слухи, что король неравнодушен к юной принцессе, некрасивой, но очень умной, живой и очаровательной. Король долго не замечал, как взрослеет принцесса, а когда заметил, вдруг понял, что это именно та девушка, которую он давно искал.
Жизнь в средневековом замке или дворце шла открыто, у всех на виду. Вместе ели, вместе веселились, в коридорах всегда толпились придворные, стражники и просители, даже в спальне с королевами ночевали служанки. Генрих принимал массу предосторожностей, чтобы скандальный роман с юной девушкой не стал достоянием гласности. Он придумывал всяческие предлоги для того, чтобы Алиса оказывалась с ним в поездках, вечерами он подолгу задерживал на государственном совете баронов, чтобы потом, когда все уже уснут, тайком доскакать до дома Алисы. Но, разумеется, весь двор знал об этом, а вскоре узнала и Элеонора.
Есть старая французская поговорка: «Королевам не изменяют с королевами. Королевам изменяют с горничными». Так вот, пока Генрих изменял Элеоноре с горничными, она смотрела на это сквозь пальцы, потому что такие измены не угрожали ее положению. Иное дело — роман Генриха с французской принцессой. Если так дело пойдет и дальше, король может решиться на развод, он не стар, ему едва за сорок, будут другие дети, и пострадает не только брошенная мужем Элеонора, пострадают сыновья.
Элеонора поделилась своими опасениями с сыновьями. Те были полностью на стороне матери. Особенно был возмущен жених Алисы Ричард, нелюбовь которого к отцу превратилась в ненависть.
Роман Генриха с Алисой продолжался еще долгие годы. Король никому не отдал свою возлюбленную. А французская принцесса полюбила английского короля. Впоследствии Генрих с Алисой открыто жили как муж и жена, однако у Генриха не было легальных оснований для развода. Он не мог обвинить жену ни в неверности, ни в бесплодии. Целых пятнадцать лет, до самой смерти Генриха, французская принцесса не расставалась с ним.
У них родился ребенок, но умер в младенчестве.[26]
Противоречия в английской королевской семье все накапливались. Они подкреплялись тем, что каждый из сыновей Генриха был обладателем собственных наследственных владений. Пытаясь создать империю, Генрих передал сыновьям в управление отдельные земли. Феоды Генриха-младшего были в Англии, Годфри владел Бретанью, Ричард с Элеонорой могли рассчитывать на помощь рыцарей Аквитании.
Взрыв произошел в середине семидесятых годов, когда Генрих и его семья съехались в Лиможе. Сюда прибыли некоторые итальянские и французские князья, связанные с Генрихом союзными или родственными узами, а также могущественный граф Раймунд Тулузский, союз с которым был крайне важен для Генриха, так как земли Тулузского графства примыкали с юга к владениям Генриха и союз с Тулузой предрекал французскому королю Людовику жалкую участь.
Именно Раймунд, как говорят, и сообщил доверительно Генриху, что против него существует заговор сыновей, которым руководит Элеонора.
Генрих воспринял предупреждение серьезно. Его собственные шпионы уже несколько месяцев доносили об обмене гонцами между женой и сыновьями. Предупреждала об опасности и Алиса. Но трудно поверить в то, что против тебя готовы подняться собственные сыновья, и даже любимец, наследник престола, Генрих-младший.
После ужина, к изумлению гостей, Генрих приказал собираться: ночью отбываем в Нормандию. Никто не мог понять, что случилось, но Генрих, как всегда, действовал решительно. В Нормандии стоит его армия, там надежные замки с верными гарнизонами.
С рассветом невыспавшиеся, дрожащие от холода придворные и вассалы, сыновья и министры сели на коней или погрузились в повозки, и длинный поезд двинулся на север, к замку Шинон, самой могучей цитадели королевства.
Король, мрачный, как туча, скакал впереди, ни с кем не разговаривая. Поздно вечером добрались до Шинона, пересекши за день все графство Пуату. Король приказал накрывать на стол, а сам уединился в опочивальне. Никто не смел войти к нему.
