Дмитрий Верхотуров - Сталин против Великой Депрессии. Антикризисная политика СССР
Критики Сталина скажут непременно, что это замазывание провалов. Вот, мол, провалились и теперь хвалебными речами пытаются как-то исправить положение. Такие оценки, конечно, ошибочны. Смысл затеи с соревнованием и со съездом заключался в другом. Когда Орджоникидзе посещал заводы, то увидел там и чутьем опытного партийного организатора понял, что людям, погрязшим в рутинной, тяжелой работе, нужно дать импульс. Съезд по качественным сталям собирался не для того, чтобы рассказывать об успехах советской металлургии. Об этом и так рассказывали на каждом собрании и при каждом удобном случае. Съезд собирался не для того, чтобы делиться секретами производства. Все новые технологии тщательно собирались, изучались и распространялись по заводам через научно-технический отдел Наркомтяжпрома.
Этот диковинный съезд собирался для того, чтобы, во-первых, оторвать людей от рутины, во-вторых, вселить в них уверенность в своих силах и в своей победе. Решение собрать съезд именно по качественным сталям объясняется тем, что в этом производстве работали лучшие технические и производственные кадры советской металлургии. Если их подвигнуть на достижения, то они поведут за собой остальных рабочих металлургической отрасли. Так оно и вышло.
Итог соревнования по работе доменных цехов был подведен 1 января 1934 года. В конкурсе «101 домна» победили две домны – магнитогорская № 2 и кузнецкая № 2. Они разделили первое место по лучшему коэффициенту использования объема печи, по качеству чугуна, по расходу руды и кокса.
Освоение производства на новых металлургических заводах началось с огромными трудностями. Еще раз повторю, что у рабочих и инженеров, даже самых опытных, практически не было опыта работы на таких гигантских печах. Не было даже самого минимально необходимого опыта, а что же тут говорить о навыках и знаниях, необходимых для высокой производительности, бесперебойной и безаварийной работы? Не могли научить работе даже немцы, поскольку и у них не было таких крупных доменных печей, какие были выстроены на Магнитогорском и Кузнецком комбинатах. Одним словом, советские металлурги вынуждены были эти печи осваивать сами методом проб и ошибок.
Хватало и того и другого. На Кузнецком комбинате рабочие вели тяжелую борьбу за нормальную работу механизмов и оборудования. Где-то сказывалась торопливость пуска, а где-то совершенно непредвиденные последствия работы в необычных условиях. В январе 1933 года домны чуть было не остановились из-за того, что смерзлись и остановились механизмы подачи и завалки руды. 12 февраля 1933 года прорвало задвижку на главном водопроводе. Вода стала подниматься и заливать соседние колодцы. Бригадир слесарей П.И. Поменцев бросился в ледяную воду, нырнул и под водой перекрыл поврежденный участок водопровода.
В начале января на домне № 1 при взятии ее на тягу произошел сильный взрыв, который разрушил 30 метров дымовой трубы. Когда печь восстановили и разобрались в причинах взрыва, то оказалось, что взрыв произошел из-за неверных приемов работы, которые предложили американские консультанты. Когда разбирательство было закончено и когда была полностью выявлена причина взрыва домны, американские консультанты уехали с комбината.
До сентября 1933 года не мог наладить работу прокатный цех. Наладчики никак не могли настроить рельсо-балочный стан[460]. Больше половины проката в это время шло в брак. Не выдерживались размеры и качество рельс. Только после многих попыток, проб и ошибок удалось полностью наладить работу рельсо-балочного стана «750».
Освоение оборудования сопровождалось строительством, которое не было завершено в первой пятилетке. Завершалось строительство первой очереди комбината. Несмотря на то что в 1932 году был пущен весь цикл металлургического производства, первая очередь тогда была построена едва ли наполовину. Действовали лишь две из четырех запланированных доменных печей. Не был достроен коксохимический цех и не был полностью оборудован мартеновский цех. В декабре 1933 года прибыл миксер для чугуна, который устанавливался в мартеновском цехе. 9 января 1934 года выдала кокс батарея № 4, а 19 января 1934 года была пущена домна № 3. Строительство первой очереди завода завершилось в декабре 1934 года. 22 декабря дала первый чугун домна № 4 Кузнецкого комбината[461].
В 1933 году началось строительство второй очереди Кузнецкого комбината. В его составе находилось 2 доменные печи, 7 мартеновских печей, 2 коксовые батареи и листопрокатный цех. Расширялась центральная электростанция комбината, чтобы в будущем она могла снабжать энергией работу второй очереди.
Еще более болезненным был пусковой период на Магнитогорском комбинате. В 1933 году вступала в строй первая очередь Магнитогорского комбината. 27 июня 1933 года выдала первый чугун домна № 2 комбината. Вскоре она включилась в соревнование 101 домны Советского Союза и победила в нем, достигнув к 1 января 1934 года выполнения 104,3 % плана по выплавке чугуна, добившись коэффициента полезного использования объема печи в 1,17 и снизив расход кокса на тонну продукции до 0,92. Она разделила первое место в соревновании с кузнецкой домной № 2. 8 июля 1933 года была получена первая сталь на мартеновской печи № 1. Вступал в строй мартеновский цех № 2 комбината, полностью спроектированный советскими инженерами и оснащенный советским оборудованием. 28 июля 1933 года в 23 часа в присутствии Орджоникидзе блюминг № 2 комбината прокатал первый слиток. 10 октября работали уже три мартеновские печи. В декабре 1933 года Магнитогорский комбинат выплавлял уже 11 % всего советского чугуна. Одновременно приступили к строительству второй очереди комбината.
Магнитогорский комбинат еще продолжали достраивать. Вокруг уже работающих домен продолжало разворачиваться строительство. Руководство еще не могло обратить внимание на производство, потому что большую часть времени и сил отвлекало строительство. От этого строительства и зависело будущее комбината. Гугель отдавал явный приоритет строительству комбината, чем налаживанию производства.
Невнимание руководства, неопытность рабочих и мастеров, сложные условия работы – все это складывалось вместе и приводило к авариям и остановке печей. Рабочие и мастера мало того, что не умели работать на таких гигантских механизированных домнах, но еще и не имели опыта работы на домне в зимних условиях. Впрочем, в то время его никто в мире не имел. Советские металлурги здесь были первопроходцами. Кроме того, Магнитогорский комбинат был первым крупным металлургическим комбинатом, находящимся в глубине материка, в местности с резко континентальным климатом, с резкими перепадами температуры и циклонами, которые сильно влияли на работу печи.
Зима 1932 года преподнесла магнитогорским металлургам много неприятных моментов. Из-за сильных морозов и циклонов работа домны совершенно расстроилась. В конце декабря 1932 года домны стали давать всего по несколько десятков тонн чугуна. 30 декабря домну № 2 пришлось остановить.
Через несколько дней ее снова пустили и две недели вели плавки. Морозы немного отпустили, и домна работала нормально. Но 18 января 1933 года снова ударили сильные морозы, да так, что вышел из строя транспортер и разливочная машина. В механизмах застыла смазка. Ремонтники два дня боролись с замерзшими машинами, пытаясь их оживить. Но ничего не получилось. 20 января домна № 2 снова остановилась и теперь уже до конца февраля 1933 года[462]. Эта остановка была использована для текущего ремонта печи и выяснения причин неполадок. Опыт зимней работы накапливался с огромным трудом. Мороз сорвал все планы производства.
В июле 1933 года Орджоникидзе поехал по новым металлургическим заводам, посетил Магнитогорский и Кузнецкий комбинаты. Посмотрев на производство, которое тогда было на Магнитогорском комбинате, Орджоникидзе принял решение о смещении Гугеля с поста директора и замещении его другим человеком, тем, который мог бы организовать нормальную работу на крупнейшем в Советском Союзе металлургическом комбинате. Гугель же переводился на руководство строительством «Азовстали».
Выбор Орджоникидзе остановился на Аврамии Павловиче Завенягине, который в то время был директором завода им. Дзержинского треста «Югосталь». Он был вполне подходящей кандидатурой, поскольку обладал большим опытом работы на таком большом заводе, как Дзержинка. Кроме того, Завенягин обладал ярко выраженными организаторскими способностями. В сентябре 1933 года Орджоникидзе подписал приказ о назначении Завенягина директором Магнитогорского комбината.
Завенягин приехал на комбинат и первые недели его пребывания в Магнитогорске ушли на ознакомление с большим и сложным хозяйством, которое теперь было поставлено под его руководство. Он целыми днями ходил по цехам, по участкам, беседовал с начальниками, с рабочими. Прежде чем приступить к руководству, он составлял себе представление о комбинате. Его правилами были: стройный рабочий график вместо штурма, глубокое знание производства, инженерный расчет вместо волевого решения, деловые отношения в работе вместо окрика и ругани[463].
