Реформация - Уильям Джеймс Дюрант
Самыми интересными медиками той эпохи были хирурги. Они еще не убедили врачей признать их равными себе; более того, в XIV веке Парижский университет не принимал в свою медицинскую школу ни одного студента, если тот не давал клятву никогда не делать хирургических операций. Даже кровопускание, которое уже стало панацеей, было запрещено врачам, и их приходилось поручать своим подчиненным. Народ по-прежнему прибегал к услугам цирюльников для проведения многих операций; но теперь цирюльники-хирурги отказывались от тонзурной практики и специализировались на хирургии; в 1365 году в Париже было сорок таких цирюльников-хирургов; в Англии они просуществовали до 1540 года.
Ордонанс 1372 года ограничил их применение во Франции лечением «ран, не способных привести к смерти»; впоследствии крупные операции могли легально проводить только «мастера-хирурги», специализирующиеся в своей области. В 1505 году в Эдинбурге был учрежден Королевский колледж хирургов.
В первой половине XIV века великими именами в хирургии были Анри де Мондевиль и Ги де Шольяк. Фруассар мог бы отметить, что Мондевиль, хотя и пользовался большим спросом, до конца своих дней оставался бедным и продолжал работать, несмотря на астму и туберкулез. Его «Хирургия» (1306–20), первая работа по хирургии, написанная французом, охватывает всю область с тщательностью и компетентностью, которые заслужили новый авторитет для хирургов. Его отличительным вкладом было применение и развитие метода, которому он научился у Теодорика Боргоньони в Болонье, для лечения ран путем полного очищения, предотвращения нагноения, исключения воздуха и перевязки с вином. Защищая свои нововведения, он предостерегал от беспечного принятия Галена или других классических авторитетов. «Современные авторы, — писал он, используя излюбленное средневековое прилагательное, — для древних подобны карлику, посаженному на плечи великана; он видит все, что видит великан, и даже больше».46
Следующее за ним поколение произвело на свет самого знаменитого средневекового хирурга. Ги де Шольяк родился из крестьянской семьи во французской деревне, давшей ему имя, и произвел такое впечатление на помещиков, что они оплачивали его обучение в Тулузе, Монпелье, Болонье и Париже. В 1342 году он стал папским врачом в Авиньоне и занимал этот нелегкий пост в течение двадцати восьми лет. Когда на Авиньон обрушилась Черная смерть, он оставался на своем посту, оказывал помощь пострадавшим, заразился мором и едва выжил. Как и любой человек, он совершал серьезные ошибки: то винил в чуме неудачное соединение планет, то евреев, стремившихся отравить все христианство, то медлил с хирургическим лечением ран, отвергнув простой метод очищения Мондевиля и вернувшись к использованию пластырей и мазей. Но в основном он жил в лучших традициях своей великой профессии. Его «Chirurgia magna» (1363) — самый тщательный, систематический и научный трактат по хирургии, созданный до XVI века.
Социальная и индивидуальная гигиена едва поспевала за достижениями медицины. Личная чистота не была фетишем; даже король Англии мылся только раз в неделю, а иногда и вовсе пропускал. У немцев были общественные бани — большие чаны, в которых купающиеся стояли или сидели обнаженными, иногда оба пола вместе;47 В одном только Ульме в 1489 году было 168 таких бадей. Во всей Европе — не всегда за исключением аристократии — один и тот же предмет одежды носили месяцами, годами или поколениями. Во многих городах был водопровод, но он доходил лишь до нескольких домов; большинству семей приходилось брать воду из ближайшего фонтана, колодца или источника. Воздух Лондона был осквернен запахом убитого скота, пока в 1371 году эта бойня не была запрещена. Запах уборных отвлекал от идиллических фантазий о сельской жизни. В лондонских квартирах на всех жильцов приходилось по одной уборной; во многих домах их вообще не было, и нечистоты выливались во дворы или на улицы. Тысячи нечистот выливались в Темзу; городской ордонанс 1357 года осудил это, но практика продолжалась. В 1388 году, подстегнутый несколькими возвращениями чумы, парламент принял первый санитарный закон для всей Англии:
Ибо столько навоза и нечистот, отбросов и внутренностей, как убитых зверей, так и других порочных существ, бросают и складывают в канавы, реки и другие воды… что воздух сильно испорчен и заражен, и многие недуги и другие невыносимые болезни случаются ежедневно, как с жителями….так и с другими людьми, ремонтирующими или путешествующими туда…., соглашается и утверждается, что будет сделано объявление… по всему королевству Англии… что все те, кто бросает и кладет все эти раздражители… должны заставить их полностью удалить… под страхом потери и конфискации для нашего Господа Короля.48
Примерно в это же время аналогичные постановления были приняты во Франции. В 1383 году Марсель, следуя примеру Рагузы (1377), приказал изолировать больных чумой на сорок дней — карантин. Эпидемии продолжали возникать — потливая болезнь в Англии (1486, 1508), дифтерия и оспа в Германии (1492), — но с меньшей силой и смертностью. Хотя санитария была слабой, больниц было относительно много; в 1500 году в Англии было 460, а в одном только Йорке — шестнадцать.49
Обращение с безумцами постепенно перешло от суеверного почитания или варварской жестокости к полунаучному уходу. В 1300 году труп девушки, выдававшей себя за Святого Духа, был выкопан и сожжен по церковному приказу, а две женщины, выразившие веру в ее утверждения, погибли на костре.50 В 1359 году архиепископ Толедо поручил гражданским властям сжечь заживо испанца, который утверждал, что является братом архангела Михаила и ежедневно посещает рай и ад.51 В пятнадцатом веке ситуация улучшилась. Монах Жан Жоффр, преисполненный сострадания к сумасшедшим, которых толпа гнала по улицам Вальядолида, основал там приют для умалишенных (1409 г.); его примеру последовали и другие города. Больница Святой Марии Вифлеемской, основанная в Лондоне в 1247 году, в 1402 году была превращена в приют для умалишенных, а слово «Вифлеем», преобразованное в «Бедлам», стало синонимом места для помешательства.
Подтвержденные прокаженные все еще были изгоями общества, но в пятнадцатом веке проказа почти исчезла из Западной Европы. Ее место занял сифилис. Возможно, это развитие gros vérole, ранее известного во Франции, возможно, завоз из Америки,*он появился в Испании в 1600 1493 году, в Италии — в 1495 году; он
