Александр Островский - Солженицын – прощание с мифом

Это значит и «ошалелая несыновья рука» была еврейской, и еврейским был «злой чужой топор». Как тут не вспомнить известную частушку: «Если в кране нет воды, значит выпили жиды» (13).

Но разве генеральная реконструкция Москвы осуществлялась бы по- другому, если бы ею руководил Н.С.Хрущев или какой-нибудь другой человек с русской фамилией? Тем более, что Генеральный план реконструкции Москвы был разработан под руководством русского архитектора В.Н.Семенова (14).

Полемизируя в свое время с А.Д.Сахаровым, А.И.Солженицын счел необходимым отметить, что его недавний союзник игнорирует такое важное явление как нации, которые, по его мнению, были, есть и будут, отвлекаться от них было бы ошибкой, а оправдывать их изживание – преступлением (15). Можно по-разному оценивать подобные взгляды, но в них нет ничего предосудительного. Предосудительный характер они начали приобретать тогда, когда Александр Исаевич счел возможным сравнить нации с людьми, что позволяет подразделить их на хорошие и плохие (16). И хотя сам А.И.Солженицын считает, что нет абсолютно плохих, и абсолютно хороших людей, и что в разные периоды жизни человек может вести себя по-разному (17), однако в жизни любого человека, что-то преобладает. А значит, у отдельных наций тоже могут преобладать положительные или отрицательные черты.

Кто же относится к хорошим нациям? Прежде всего, почему-то эстонцы (18). Но самое главное – щедрые американцы. А кто – к плохим? Ответ на этот вопрос А.И.Солженицын оставляет открытым, но мы, с его слов, уже знаем – евреи хуже русских. И не только русских, но и украинцев (19).

Не случайно, видимо, как пишет В.Н.Войнович, среди тех, кого он почитал, был В.Солоухин, а «среди особо ценимых им друзей, кому он посвятил самые высокие комплименты – Игорь Шафаревич. Не просто антисемит, а злобный. Таких называют зоологическими. Владимир Солоухин в книге, написанной перед смертью, сожалел, что Гитлеру не удалось окончательно решить еврейский вопрос. Александр Исаевич уважал Солоухина и почтил приходом на его похороны» (20).

Что же заставило А.И.Солженицына взяться за свой труд?

Неужели евреи виноваты в тех бедах, которые мы сейчас переживаем?

Разве М.С.Горбачев – еврей? А Н.И.Рыжков? А.И.Лукьянов? А В.А. Крючков? А Б.Н.Ельцын? А Е.Т.Гайдар? А В.С.Черномырдин? И прочие, и прочие…

Я знаю, найдутся читатели, которые скажут: не евреи, но орудие в руках евреев. И это – неправда. Неправда, хотя бы потому, что одно дело – еврейский народ, другое – еврейская буржуазия. Еврейский сам народ – заложник той борьбы, которую вела и ведет еврейская буржуазия со своими конкурентами. Когда эта борьба достигает особого накала, то жертвами ее прежде всего становятся простые евреи, не имеющие к ней никакого отношения.

Современным миром правят деньги, и хозяином общества является капитал. Он несет ответственность за все беды и преступления, которые творятся сейчас на планете. Роль евреев в сфере капитала как у нас, так и заграницей велика. Но почему на основании этого нужно осуждать весь народ. Разве все евреи – капиталисты? И какая разница для нас, являются ли нашим хозяином американский, еврейский, немецкий, русский, французский или другой капитал, если мы сами – не хозяева своей страны?

Величайшая ложь, которая распространялась в мире на протяжении многих десятилетий, будто бы главное зло на планете – это социализм или коммунизм. Почти всю свою жизнь распространению этой лжи посвятил А.И.Солженицын. Между тем идея коммунизма – это благородная, но так и не осуществившася мечта, неосуществившаяся, как и мечта о демократии.

Можно ли осуждать идею демократии за то, что под ее знаменами на наших глазах собрались бесчестные, корыстные, циничные люди? Нет. Для чего же в таком случае на никогда не существовавший социализм возлагается ответственность за то, что от его имени, как сейчас от имени демократии, творились и еще творятся на земле безобразия?

Только для одного, чтобы скрыть реальные причины наших бед.

Именно такую роль – роль дымовой завесы играет и еврейский вопрос.

Люди, называющие себя патриотами, должны понимать: патриотично только то, что в интересах Родины. А разжигание национальных страстей в многонациональной стране – не может соответствовать ее интересам.

В конце 1980-х годов в Югославии уже была разыграна национальная карта. Последствием этого стали расчленение страны и кровопролитная война, раны которой не залечены до сих пор.

В 1990-1991 гг. – политические шулеры разыграли национальную карту в нашей стране. Поднимая знамя русского патриотизма, А.И.Солженицын принял в этой игре самое активное участие. Чем все это закончилось, хорошо известно – расчленением СССР.

Теперь кто-то пытается разыграть ту же карту внутри России. Неужели для того, чтобы добиться и ее «расчленения»? Ведь такие планы существуют: вспоминим доклад Б.Клинтона.

И снова на сцене появляется А.И.Солженицын.

А то, что его книга – это спланированная идеологическая акция, сомневаться не приходится. Сейчас, когда обычный тираж – несколько тысяч экземпляров, когда даже десятитысячной тираж представляется большим, «200 лет вместе» были изданы в количестве ста тысяч экземпляров (21).

Неужели и на этот раз нас сумеют провести?

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Глава 1

Волшебник изумрудного города

Когда-то существовало правило, по которому подданные могли видеть своего правителя только в дни торжеств. А когда облаченный в дорогие одежды и окруженный свитой, он выходил к народу, его появление должно было лишь подчеркивать величие власти. При этом, каким бы правитель ни был, все делалось, чтобы карлик казался великаном, урод – красавцем, глупец – мудрецом. И писать о нем могли лишь придворные поэты. А кто дерзал делать это сам, должен был слагать только гимны, в противном случае он рисковал головой.

Одним из наших недавних духовных властителей, чей авторитет казался недосягаем, а сам его носитель – безгрешен, был А.И.Солженицын. И чем больше его преследовали, чем больше запрещали его книги, чем меньше мы о нем знали, тем более легендарной фигурой он нам казался. Какими только комплиментами его ни награждали: великий гуманист, гений, голос миллионов. Наследник великих традиций, первопроходец, праведник, пророк, рыцарь, самовидец, светоносец, совесть нации, титан, учитель свободы, и так далее, и так далее.

Известность рождает интерес, интерес – спрос, спрос – публикации. Так уже в 70-е годы появляются первые биографии писателя. Одной из них, едва ли не самой первой, стала книга Давида Бурга и Джорджа Фейфера (1). И сразу же А.И.Солженицын разразился гневом: «Считаю беззастенчивым и безнравственным – писал он, – составлять биографию писателя при его жизни, но без его согласия. Такие действия ничем не отличаются от сыска, полицейского или частного» (2).

Согласиться с Александром Исаевичем в данном вопросе – значит признать, что при жизни писателя могут публиковаться только панегирики. Ведь даже отьявленный подлец и циник не позволит, чтобы о нем писали плохое.

Между тем, как только человек напечатал свое первое произведение, он вынес на общественный суд не только свое творчество, но и себя как личность со всеми ее достоинствами и недостатками. А суд может быть объективным только тогда, когда ни от кого не зависит. Он должен руководствоваться лишь действующими законами, устанавливающими границы допустимого вторжения в личную жизнь человека, в его профессиональную и общественную деятельность, а также моральными нормами, зависящими от степени открытости общества.

Поэтому Д.Бурга и Д.Фейфера можно было бы упрекнуть не за то, что они взялись за перо без разрешения героя своей книги, а за то, что нарушили существующие юридические и моральные нормы, допустили сознательное искажение фактов из биографии писателя. Ничего существенного на этот счет А.И.Солженицын не назвал. Если же какие-то факты из его биографии, нашедшие отражение в этой книге, ему не понравились, то ответственность за них лежит не на том, кто их описал.

Почему же А.И.Солженицына так встревожила эта публикация? Видимо потому, что возникла угроза существованию мифа о нем.

Тогда в 1970-е годы рассказывали анекдот: наш далекий потомок открывает энциклопедию и читает: «Брежнев – мелкий политик, живший в эпоху Сахарова и Солженицына». С тех пор прошло всего лишь четверть века. За это время произведения писателя стали известны не только за границей, но и у нас, появились первые воспоминания о нем, а затем документальные публикациии, и произошло то, что, на мой взгляд, удачно выразил В.Н.Войнович. «Я, – пишет он о А.И.Солженицыне, – смотрел на него задравши голову и прижмуриваясь, чтобы не ослепнуть. Но вот он стал снижаться кругами и вопреки законам оптики становился не больше, а меньше» (3).