Мир истории. Начальные века русской истории - Борис Александрович Рыбаков
Успенский собор во Владимире. Конец XII века.
Псевдо-Даниил — сторонник княжеской власти (князь — кормчий своей земли); боярство признается как умное окружение власти. Интересно резко отрицательное отношение автора к монашеству и к «похабным обычаям» «ласкосердых псов» — монахов. Оба произведения — и «Слово» и «Моление» — знакомят нас с общественной мыслью нижних слоев русского феодального общества конца XII и начала XIII века.
Самым главным, всемирно знаменитым произведением древнерусской литературы является «Слово о полку Игореве», написанное в 1185 году в Киеве.
Апостол Матфей. Фреска Дмитровского собора во Владимире. Конец XII века.
Этой поэме подражали современники и писатели начала XIII века, ее цитировали псковичи в начале XIV века, а после Куликовской битвы в подражание «Слову» в Москве была написана поэма о победе над Мамаем «Задонщина».
«Слово о полку Игореве» можно было бы назвать политическим трактатом, настолько мудро и широко затронуты в нем важные исторические вопросы. Автор углубляется и в далекие «Трояновы века» (II–IV века нашей эры), и в печальное для славян «время Бусово» (375 год), но главное его внимание устремлено на выяснение корней усобиц, помогавших половцам громить и грабить Русскую землю. Одним из первых виновников оказывается князь Олег «Гориславич» (умер в 1115 году), дед побежденного Игоря. Ему противопоставлены опоэтизированный князь-колдун Всеслав Полоцкий, герой киевского народного восстания 1068 года, и Владимир Мономах. Историческая концепция автора «Слова» поражает четкостью и глубиной.
Апостол Марк. Фреска Дмитровского собора во Владимире. Конец XII века.
Главной частью поэмы-трактата является «златое слово», обращение ко всем князьям с горячим патриотическим призывом «вступить в стремя за Русскую землю», помочь обездоленному Игорю. Бессмертие поэме обеспечил высокий уровень поэтического мастерства. Любимый образ поэта — сокол, высоко летающий и зорко видящий даль. Сам автор все время как бы приподнимает читателей над уровнем земли, над видимым на ней (конные воины, деревья, реки, необъятная степь, лебеди, волки, лисицы, города с их дворцами) и показывает всю Русь, от Карпат до Волги, от Новгорода и Полоцка до далекой Тмутаракани у Черного моря.
Фреска середины XII века из Спасо-Мирожского монастыря во Пскове. «Чудо на озере Тивериадском».
Поэтические образы взяты прежде всего из природы: встревоженные звери и стаи птиц, не вовремя спадающий с деревьев лист, синий туман, серебряные струи рек. В словесной орнаментике этой рыцарской поэмы много золота, жемчуга, серебра, всевозможного оружия, шелка и парчи.
Способ плетения кольчуги.
Подобно будущим (по отношению к нему) поэтам Ренессанса, воскресившим античную мифологию, автор «Слова о полку Игореве» широко использует образы славянского язычества: Стрибог — повелитель ветров, Велес — покровитель поэтов, загадочный Див, Солнце-Хоре. Следует отметить, что у автора почти нет церковной фразеологии, а язычеству отведено видное место, что, быть может, и содействовало уничтожению духовенством рукописей поэмы в XIV–XVII веках.
При всем патриотизме русской литературы мы не найдем в ней и следа проповеди агрессивных действий. Борьба с половцами рассматривается лишь как оборона русского народа от неожиданных грабительских набегов. Характерной чертой является и отсутствие шовинизма, гуманное отношение к людям различных национальностей: «Милуй не токмо своея веры, но и чужия… аще то буде жидовин или сарацин, или болгарин, или еретик, или латинянин, или ото всех поганых — всякого помилуй и от беды избави» (Послание к князю Изяславу).
Интереснейшим отражением общерусской культуры является Владимирский летописный свод 1206 года, созданный, возможно, при участии старшего сына Всеволода — Константина Мудрого, о котором современники говорили, что он «великий был охотник к читанию книг и научен был многим наукам… многие дела древних князей собрал и сам писал, також и другие с ним трудилися».
Подлинник свода не дошел до нас, но сохранилась его копия, выполненная в XV веке в Смоленске и впервые введенная в научный оборот Петром Великим (Радзивилловская, или Кенигсберская, летопись). В своде представлены «дела древних князей» от Кия до Всеволода Большое Гнездо.
Драгоценной особенностью Радзивилловской летописи является наличие 618 красочных миниатюр, удачно названных «окнами в исчезнувший мир».
А. А. Шахматовым и А. В. Арциховским установлено, что рисунки, как и текст, повторяют оригинал — свод 1206 года. Дальнейший анализ позволил определить, что и составители Владимирского свода не были первыми авторами и художниками — в их распоряжении имелась целая библиотека иллюстрированных («лицевых») летописей, включавших и свод 997 года, и свод Никона 1076 года, и «Повесть временных лет» Нестора, и киевское летописание эпохи Мономаха и его сыновей, и разное летописание второй половины XII века. В руках владимирских сводчиков были даже акие лицевые летописи, из которых они брали рисунков больше, чем текста. Мы можем судить о том, что Киевская летопись Петра Бориславича была иллюстрированной, так как в Радзивилловской есть миниатюры, изображающие события, описание которых в тексте этой летописи отсутствует и имеется только в Киевском своде 1198 года (Ипатьевская летопись): совещание Изяслава Мстиславича с венгерским королем, посольство боярина Петра Бориславича к Владимиру Галицкому (1152 год) и др. Нигде в тексте Радзивилловской летописи не говорится об участии княгини в убийстве Андрея Боголюбского, а на рисунке мы видим, помимо бояр-убийц, княгиню, несущую отрубленную руку своего мужа. Другие источники подтверждают участие княгини в заговоре.
