Владимир Понизовский - Заговор генералов
Ночью же, еще до утверждения состава "Совета Пяти", в Зимний начали прибывать "заинтересованные лица". В полночь заявились от совета "Союза казачьих войск" давние знакомцы Дутов и Караулов. Они потребовали дать им пропуска на выезд из Петрограда в Ставку "для ула-жения конфликта".
- Убедите Корнилова отказаться от гражданской войны, а если генерал не согласится, призовите казачество встать на сторону Временного правительства. В этом случае пропуска я вам дам!
Керенский хорошо запомнил их последнюю встречу. "Со шприцем..."
Атаманы сказали, что обсудят условия министра-председателя.
Спустя два часа приехал во дворец вызванный срочной телеграммой генерал Алексеев.
- Предлагаю вам пост верховного главнокомандующего.
Старый штабист попросил ознакомить его с положением, сложившимся за минувшие сутки, со всеми документами. Перечитал телеграммы, перебрал сухонькими пальцами ленты переговоров со Ставкой по Юзу.
- Решительно отказываюсь, - заключил он. - Дело нужно закончить выяснением недоразумений, соглашением и оставлением генерала Корнилова в должности.
Отказ Алексеева не обескуражил Керенского. Не желает? Оно и к лучшему - меньше возможных претендентов. Но начали поступать ответы от главнокомандующих фронтами. Первым грубо и недвусмысленно откликнулся глав-коюз Деникин: "Я солдат и не привык играть в прятки... Сегодня получил известие, что генерал Корнилов, предъявивший известные требования, могущие еще спасти страну и армию, смещается с поста главковерха. Видя в этом возвращение власти на путь планомерного разрушения армии и, следовательно, гибели страны, считаю долгом довести до сведения Временного правительства, что по этому пути я с ним не пойду".
Ах так!.. Керенский решил внести раскол в генеральскую "семью": тотчас послал главнокомандующему Северным фронтом Клембовскому телеграмму о назначении его исполняющим должность главковерха. Не устоит перед искушением Владислав Наполеонович!..
Однако Владислав Наполеонович устоял:
"Военному министру. Готовый служить родине до последней капли крови, не могу во имя преданности и любви к ней принять эту должность, так как не чувствую в себе ни достаточно сил, ни достаточно умения для столь ответственной работы в переживаемое тяжелое и трудное время..." Более того, Клембовский добавил: "Считаю перемену Верховного командования крайне опасной, когда угроза внешнего врага целостности родины и свободе повелительно требует скорейшего проведения мер для поднятия дисциплины и боеспособности армии". Значит, Корнилов опирается на главкоюза и главкосева!..
Подоспел отклик и от главнокомандующего Западным фронтом Балуева: "В отношении мер, какие должны быть приняты, я вполне согласен с генералом Корниловым. Считаю уход генерала Корнилова гибелью для армии и России... нынешнее положение России требует безотлагательного принятия исключительных мер, и оставление генерала Корнилова во главе армии является настоятельно необходимым, несмотря ни на какие политические осложнения".
Едва министр-председатель успел дочитать телеграмму главкозапа, как адъютант положил перед ним расшифрованное донесение из штаба Румынского фронта, от помощника главнокомандующего генерала Щербачева: "Вполне разделяя меры, предложенные генералом Корниловым для поднятия дисциплины в целях восстановления боеспособности армии, считаю долгом совести заявить, что смена генерала Корнилова неминуемо гибельно отразится на армии и защите России".
Вот оно что! Заговор генералов! Всех!.. Заранее сговорились! Объединились! Согласовали ответы! Ишь сыплют: "совесть, долг, родина, свобода, преданность и любовь к
России"!.. Знает он цену этим словам! Ригу отдали Вильгельму из любви к родине?.. А теперь открывают немцам дорогу на Питер тоже "во имя свободы и спасения России"?.. О, как они ему ненавистны!.. Знает, кто он для них: "фигляр", "балерина", "штафирка", "психопат"!.. И вправду станешь психопатом! Ох, тяжкий крест власти... А надобно тащить, как на Голгофу...
И вдруг подумал: а зачем? Не счастливей было бы заурядным присяжным поверенным - процессы по делам уголовным, гражданским и политическим, гонорары, спокойные вечера в кругу семьи или в ложе театра?.. Любовница?.. А что, может быть, хватило бы сил на все... Не говоря уже о деньгах...
Тряхнул головой, ебрасывая дурман: "Ну, нет! Вкусивший славы!.." Он любовник революции. Избранник судьбы. Так угодно было провидению. Умрет, но не отступится!..
Словно бы поддержкой в эту минуту поступила телеграмма от главнокомандующего Кавказским фронтом генерала Пржевальского: "Я остаюсь верным Временному правительству и считаю в данное время всякий раскол в армии и принятие ею участия в гражданской войне гибельными для отечества".
Нашелся один... Но зато все остальные... А под их началом огромное количество войск: десятки и десятки дивизий, миллионы вооруженных солдат... Что он сможет противопоставить им, если двинут они все вослед конному корпусу?.. Куда ни кинь...
Пошли уже сообщения с "театра": дивизии Корнилова сосредотачиваются вблизи Луги; через станцию Оредеж проследовало девять новых поездов с войсками, в головном - железнодорожный батальон; авангард мятежников - у деревни Семрино, что в сорока пяти верстах от столицы; саперы разрушают баррикады, возведенные поперек полотна, восстанавливают пути; какие-то части подходят по Северо-Западной железной дороге; еще какие-то - по Московско-Виндаво-Рыбинской; кавалерийские полки выгружаются в Вырице, в пятидесяти девяти верстах от Питера, чтобы идти по шоссе...
Снова заявились Дутов и Караулов. Теперь они уже не просили, а нагло требовали пропуска в Ставку.
- Никаких пропусков! - закусил удила министр-председатель. - Корнилов назвал меня и других членов
Временного правительства немецкими агентами, поэтому никаких переговоров!
Следом пожаловал Милюков. Любезно предложил свое посредничество: может-де выехать в Могилев, чтобы убедить главковерха пойти на уступки; может, и не покидая Питера, оказать содействие - переговорить с Лавром Георгиевичем по аппарату Юза.
- Нет и нет!
Министр иностранных дел и он же член "Совета Пяти", Терещенко передал декларацию, врученную дуайеном дипломатического корпуса:
"Представители союзных держав собрались под председательством сэра Джорджа Бьюкенена для обсуждения положения, создавшегося в связи с конфликтом между Временным правительством и генералом Корниловым. В сознании своего долга оставаться на своем посту для оказания, в случае надобности, защиты своим соотечественникам, они вместе с тем считают своей важнейшей задачей необходимое поддержание единства всех сил России в целях победоносного продолжения войны, ввиду чего единодушно заявляют, что в интересах гуманности и желания устранить непоправимое бедствие они предлагают свои добрые услуги в единственном стремлении служить интересам России и делу союзников".
Демарш послов заставлял призадуматься.
Керенский созвал совещание - бывших министров и новых членов "Совета Пяти". Почувствовал полнейший разброд в умах:
- Положение безысходно, через несколько часов кор-ниловские войска будут уже в Питере!..
- Только что позвонили из Луги: гарнизон сдался мятежникам, выдал все оружие! Казаки из Луги направляются к станции Тосно! Два эшелона прорвались из Нарвы и сейчас в полуверсте от Гатчины!
- Они уже на станции Антропшино! Это в тридцати верстах!..
- Кровопролитие в Петрограде неизбежно!..
- Что же делать? - Александр Федорович обвел глазами собравшихся. Министры были похожи на черных улиток, готовых юркнуть в свои скорлупки-убежища.
- Может быть, Александр Федорович, вам следует уступить кресло министра-председателя генералу Алексееву? - подал предложение Кошкин, один из кадетских вождей, вчера еще выдвигавшийся Керенским в "Совет
Пяти", срочно вызванный из первопристольной, а теперь, оказывается, подготовивший вот какую мину.
- Против генерала Алексеева Лавр Георгиевич не пойдет - и, таким образом, конфликт будет исчерпан. Как вы полагаете, господа?
Уже и не к нему, председательствующему, обращается!..
Адъютант, наклонившись, шепотом доложил, что прибыли представители от созданного в Смольном какого-то Народного комитета борьбы с контрреволюцией.
Керенский приостановил заседание:
- Одну минутку, господа!
Вышел в соседнюю комнату. Лица малознакомые и вовсе незнакомые. Но чувствуется в них твердость:
- Социалистические партии уступать Петроград генералу Корнилову не намерены. Против генерала поднялись все части гарнизона, все заводы и фабрики, весь пролетариат. На помощь идут моряки Кронштадта.
Один - угрюмый, злой - добавил:
- Говорю от имени партии большевиков: все, как один, будем бороться против Корнилова. Но не в поддержку Временного правительства.
