История итальянцев - Джулиано Прокаччи
Искусство и культура Рисорджименто
Существует, конечно, — и об этом уже неоднократно упоминалось, — культура периода Рисорджименто. В основном она носила романтический и историко-национальный характер, т. е. была призвана сформировать национальное сознание обращением к истокам истории итальянской нации и культуры.
Неогвельфы и неогибеллины расценивали историю итальянской нации по-разному. Как полагали первые, знамя борьбы против имперского универсализма и рыцарской иерархии феодального мира первыми подняли поддерживавшиесяе папством свободные коммуны. По светским же представлениям неогибеллинов, итальянцы были нацией, породившей Арнольда Брешианского и других средневековых еретиков и осуждавшей вместе с Н. Макиавелли светскую власть пап. Италия была не только родиной писателей и торговцев, но и родиной солдат, сражавшихся против иноземцев, — Альберто да Джуссано, победителя Барбароссы, Франческо Ферруччи, мужественного защитника независимости Флоренции и героя исторического романа Гверрацци, и, наконец, Этторе Фьеромоски — персонажа исторического романа Массимо д’Адзельо, — нанесшего поражение французу Ла Мотту на турнире в Барлетте. Помимо этих произведений, ярких и в то же время наивных, эпоха Рисорджименто внесла большой вклад в историю итальянской культуры. Причем речь идет не только о проведенной романтиками огромной работе по возвращению культурного наследия. Наиболее важной, оставившей глубокий след в сознании будущих поколений итальянцев стала «История итальянской литературы» Франческо Де Санктиса, первая история литературы, задуманная не как хрестоматия лучших страниц лучших авторов в духе XVIII в., но как картина исторического развития итальянской литературы и культуры. Поэтому данный труд является не только историей литературы, но ближе, чем всё, что дала нам культура XIX в., подводит к общей истории Италии.
Наряду с Де Санктисом мы могли бы вспомнить и имя Д. Феррари, последователя Сисмонди и Э. Кине, оставившего нам интереснейшие работы по истории городов и итальянских революций. Можно назвать и Микеле Амари, автора уникального исторического исследования, посвященного мусульманской Сицилии, или Никколо Томмазео, составившего ценнейший толковый словарь итальянского языка. В целом работа, проделанная итальянской культурой периода романтизма, была огромна и еще сегодня лежит в основе преподавания гуманитарных наук в высшей школе. Это, естественно, не означает, что отсутствуют лакуны: например, открытие Возрождения как исторической эпохи было сделано в основном иностранными учеными, такими, как Жюль Мишле и Якоб Бургхарт.
Словом, если культура Рисорджименто существует, то нельзя с такой же уверенностью говорить о существовании литературы Рисорджименто. Конечно, это не значит, что нет литературных произведений и текстов, авторы которых пытаются выразить чувства и гражданские страсти поколений, переживших Рисорджименто. Дело в том, что эти произведения и тексты представляют собой лишь весьма относительную литературную ценность. Речь идет о многочисленных исторических романах, о которых уже упоминалось и в которых было бы бесполезно искать след великого урока, преподанного Мандзони. Это относится к патриотической лирике Берше и его подражателей. Стихи, подобные тем, какие Фузинато посвятил осаде Венеции, или экспедиции стихотворение Меркантини в Сапри[363], представляют лишь в искусственно элегическом свете исторические эпизоды совершенно иного драматического содержания. Среди итальянских поэтов периода Рисорджименто только Джузеппе Джусти в сатирах и бурлесках проявил, пусть в меньшей степени, свою творческую личность. Среди прозаиков один лишь Ипполито Ньево, демократ, придерживавшийся весьма передовых идей и участвовавший в сицилийской экспедиции Гарибальди 1860 г., сумел в своей «Исповеди итальянца» достичь значительного художественного уровня. Что касается театра периода Рисорджименто, — кстати, жанра с отчетливо выраженной гражданской позицией, — то его практически не существовало: такому знатоку театра, как Н.В. Гоголь, путешествовавшему по Италии в первые десятилетия XIX в., итальянская сцена показалась «убогой и пустой», способной лишь «повторять вечного старика Гольдони». Историко-патриотические трагедии Джованни Баттисты Николини и Сильвио Пеллико не могли, конечно же, заполнить эту пустоту.
Одним словом, единственным художником Рисорджименто, сумевшим решить в самом широком плане подлинные и оригинальные творческие задачи, которого можно считать подлинным художником этого периода, являлся Джузеппе Верди. Его оперы на сюжеты в духе Виктора Гюго, его романтизм и понятная широким массам музыка зажигали сердца зрителей — его современников. Однако искусства, даже подобного искусству Верди, в котором врожденный и традиционный элемент — итальянский «темперамент» — занимает такое огромное место, все же недостаточно, чтобы оно наложило свой отпечаток на целую историческую эпоху.
7. Трудный подъем
Цена объединения
Тому, кто весной 1859 г., когда франко-пьемонтские войска переходили Тичино, предположил бы, что всего через год с небольшим весь Апеннинский полуостров, за исключением Венецианской области и Лацио, будет объединен, мало кто поверил бы. Вероятно, не поверил бы и Кавур. Однако великое событие произошло, и 4 марта 1861 г. субальпийский парламент, собравшись после падения Гаэты, последнего оплота Бурбонов, торжественно провозгласил объединение Италии. Ему способствовала очень благоприятная дипломатическая обстановка, которой великолепно воспользовался Кавур, мятежный дух Гарибальди и его «звезда», кровь, пролитая на полях сражений в Ломбардии, и кровь крестьян, замученных в Дучеа-ди-Бронте, т. е., к объединению привел целый ряд событий, переплетение противоборствующих сил, что редко случается в истории одновременно, но когда такое происходит, то возникает представление, будто обычный ритм жизни общества стал значительно быстрее.
Но все напряжения и ускорения имеют свою цену; объединение Италии имело свою.
В первую очередь в буквальном смысле слова. Как мы увидим, это почувствуют и первые председатели Совета министров, первые министры финансов нового Итальянского королевства. Однако цена объединения была в основном политическая, и ее следует рассматривать как последствие способа достижения самого объединения. Уже отмечалось, что оно произошло путем ряда последовательных присоединений к Пьемонту различных, ранее независимых итальянских государств. Желание ускорить события и поставить Европу перед свершившимся фактом и в первую очередь твердое стремление Кавура и умеренных противостоять демократической и гарибальдийской инициативе, вплоть до того, чтобы свести ее на нет, привели к тому, что структура нового государства с самого начала выглядела скорее как распавшийся старый Пьемонт, чем как новое политическое образование. И дело не в том, что до 1864 г. столицей королевства продолжал оставаться Турин, оказавшийся на окраине страны, так что депутатам из Южной Италии, учитывая состояние железных
