Русские воеводы XVI–XVII вв. - Вадим Викторович Каргалов
Изменилось и центральное управление. Все «ратные люди» переходили в ведение трех военных приказов: Разрядного, Рейтарского и Иноземного. Правда, еще сохранялись Стрелецкий, Пушкарский, Оружейный и Казачий приказы, но прежнего значения они не имели.
Улучшилось и вооружение армии. Тяжелые фитильные пищали заменялись более удобными и дальнобойными мушкетами (в пехоте) и карабинами (в коннице), вместо фитильного вводился ударно-кремневый замок. Усилили артиллерию. По данным Разрядного приказа, в крепостях насчитывалось более 3500 пушек. Полевую армию обычно сопровождали в походах 300–350 орудий, причем артиллерию имел каждый полк. Появились «винтовальные» (нарезные) и «органные» (многозарядные) орудия, «пушечные гранаты». В «разрядах» требовали, чтобы у «ратных людей» было единообразное и хорошее оружие, чтобы «у гусар было по гусарскому древку да по паре ж пистолей, а у рейтаров по карабину да по паре ж пистолей, у всех свои добрые и к бою надежные кони, у стрельцов, солдат и у иных чинов пехотного строя людей мушкеты и бердыши были добрые». Полки имели единообразное обмундирование, различавшееся цветом воротников, шапок и сапог, свои знамена.
В полном смысле слова регулярной армией русское войско 80-х гг. назвать нельзя, потому что после походов рядовых и даже часть офицеров распускали по домам, оружие сдавалось на хранение в «государеву казну», а лошади – «на корм» в монастырские вотчины. Однако существенные шаги к созданию такой армии уже сделали.
Остро стоял вопрос о командном составе. В русской армии по-прежнему было около тысячи иностранных генералов и офицеров, но на ведущие командные должности они, как правило, уже не назначались, а использовались для обучения солдат. В 1682 г. было отменено местничество, что открыло доступ к военной карьере способным неродовитым людям. Реформы Петра I только ускорили эти процессы, заметные еще в последней четверти XVII столетия. Тем не менее явно не хватало военачальников, способных стратегически мыслить, пользующихся авторитетом и у правительства, и у «ратных людей». Сошли со сцены «большие воеводы», совсем недавно прославившиеся в войнах с Польшей, Швецией, Турцией: одни состарились и умерли естественной смертью, другие погибли во время стрелецкого мятежа 1682 г., третьи не пользовались доверием царевны Софьи.
Вопрос о высшем командовании особенно остро встал накануне Крымского похода. Казалось естественным, что походную армию возглавит фактический правитель государства князь Василий Васильевич Голицын, который к тому же, по свидетельству де ла Невиля, уже занимал «место начальника Иноземного приказа, т. е. управление войсками, устроенными на иноземный манер, как-то: солдатами, кавалерийскими и драгунскими полками». Нелишне отметить, что именно эти полки составляли главную боевую силу армии. О князе де ла Невиль был самого высокого мнения: «Этот князь Голицын, бесспорно, один из искуснейших людей, какие когда-либо были в Московии, которую он хотел поднять до уровня остальных держав. Он хорошо говорит по латыни и весьма любит беседу с иностранцами…»
Но все эти качества не могли заменить способностей и призвания полководца. «Выбор полководца длился несколько времени. Князь Голицын многих назначал на эту должность, но все говорили, что если он заключил мир и союз с Польшею, то он должен взять на себя и труды похода, чтобы таким образом доказать, что завоевание Перекопа было действительно так легко, как он представлял его себе».
Видимо, князь достаточно трезво оценивал свои полководческие способности, опасался, что «вся ответственность за неудачу падет на него», и долго отказывался от почетного назначения.
Как бы то ни было, но «после многих и зрелых прений в военном совете определили послать многочисленное войско в Малую Татарию и выбрали князя Голицына большим воеводою, или генералиссимусом».
Это было почетное назначение, но кто же в действительности осуществлял военное руководство Крымским походом?
В документальных материалах названо несколько воеводских фамилий, но преимущественно в связи со сбором войска и с частными эпизодами войны. Так бывало всегда, когда армию возглавлял царь: все распоряжения отдавались от его имени, ему приписывалась и честь победы. Так случилось и на сей раз. Только вместо оставшихся в Москве малолетних «царей» Ивана и Петра все скрывала фигура «правителя» князя Василия Васильевича Голицына. Мы можем только гадать, кто были действительными военными советниками генералиссимуса.
Несколько яснее обстоит дело со Вторым Крымским походом. Царевна Софья торжественно встречала своего любимца у Серпуховских ворот, и с ним были удостоены встречи боярин Алексей Семенович Шеин, боярин князь Владимир Дмитриевич Долгоруков, стольник и воевода Василий Михайлович Дмитриев-Мамонов. Можно предположить, что именно они составляли «штаб» князя Голицына.
Помимо перечисленных имен в документах о Крымских походах чаше других упоминается воевода Борис Петрович Шереметев, будущий генерал-фельдмаршал петровской армии.
Если окинуть взглядом всю военную историю последних двух десятилетий XVII в., то становится ясно, что именно А. Шеин и Б. Шереметев заметны более других. «Последние могикане» XVII в., которых вскоре сменят «птенцы гнезда петрова…»
Борис Петрович Шереметев происходил из древнего московского боярского рода. Предком его считают боярина Андрея Кобылу, который упоминается в летописи 1347 г. в числе придворных московского князя. Сын Андрея Кобылы – Федор Кошка – был боярином князя Дмитрия Донского. Его потомки – Белозубцевы – получили впоследствии фамилию Шереметевых.
С Шереметевым связаны многие страницы русской военной истории XVI и XVII столетий. Иван Васильевич Большой был воеводой при Иване Грозном, участвовал в походах на Крымское ханство, Казань, Ливонию. Его брат, Иван Меньшой, пожалованный в бояре за ратные заслуги, участвовал во всех Ливонских походах. Сын Меньшого – Федор – прославился освобождением Пскова от шведских интервентов в начале XVII в. Василий Шереметев принимал активное участие в русско-польской войне 1654–1667 гг.
Ратный, служилый род, каких много было в России в те времена…
Борис Петрович Шереметев родился 25 апреля 1652 г., долго жил в Киеве, где воеводствовал его отец, посещал Старую киевскую школу. Потом, по обычаю того времени, служил при дворе, в 1667 г. пожалован «комнатным стольником». С 1671 г. неоднократно сопровождал царя Алексея Михайловича в «походах» по монастырям, был рындой на торжественных приемах – обычное начало карьеры знатного молодого человека.
Весной 1678 г. молодому стольнику впервые пришлось выполнять обязанности воеводы. Его отцу, боярину и воеводе Петру Васильевичу Шереметеву, с «товарищи» было велено поспешить из Мценска в Рыльск, где собирались для похода к Киеву дворяне и «дети боярские» рязанских и «заоцких» городов, Севский полк и 3 солдатских полка, пушкари и драгуны, 5 «приказов» московских стрельцов – готовилось войско для отражения турецкого нашествия на Левобережную Украину.
Далее разрядная книга продолжает:
«А в Рыльску боярину и воеводе оставить сына своего стольника Бориса, и
