Владимир Малявин - Повседневная жизнь Китая в эпоху Мин

От благовоний польза всего больше, и простирается она за пределы вещественного. С их помощью в часы уединенной беседы о премудростях древних очищаешь сердце и водворяешь безмятежность в душе; читая ночью при свете фонаря, прогоняешь дрему и тревоги; ведя доверительный разговор, укрепляешься в своих чувствах и поверяешь свои сокровенные думы; сидя в дождливый день у окна или прогуливаясь после еды, освобождаешься от суесловия и забот, а на ночной пирушке с друзьями вольготнее отдаешься беспечному веселью.

Вэй Юн. Из «Книги женских прелестей»

В человеке нет ничего сильнее чувства! Оно способно погубить того, кто полон жизни, и подарить жизнь перед лицом неминучей смерти. Вот почему преданные подданные и любящие сыновья, справедливые мужи и благочестивые жены — все были людьми чувства. Великий муж нуждается в обществе настоящего друга, чтобы взлелеять в себе искреннее чувство, приносящее славу и успех. Когда же такого друга нет рядом, пусть обратит он свои чувства на красавицу и так обретет умиротворение и покой. Ибо испокон веку жены и девы служили людям своими прелестями. Поистине, не могут не трогать сердце слова древних: «Муж ради близкого друга готов умереть. Женщина ради любящего ее готова все отдать».

Красива женщина или нет — то можно видеть по тому, как относятся к ней мужчины. Но каждая из них способна доставлять удовольствие любому мужу — и обыкновенному, и возвышенному. Посему я составил «Книгу женских прелестей», чтобы поведать миру свои сокровенные думы. Хочу рассказать обо всем без утайки, чтобы мужам было еще радостнее в женских покоях. Пусть в свете всегда будут помнить о достославных женах, будящих сердечные чувства!

Красавица рождается из тончайших испарений Неба и Земли, из яшмовой росы, скапливающейся на бронзовом диске. Такая женщина подобна видению благословенной древности, которое открывается разве что во сне. Она — как сладкое пение лютни, способное растрогать даже бездушное железо; как полет дракона, пронзающего облака. Сердце радостно откликается ей, а вместе с сердцем поют в согласии горы и реки, луна и звезды. О красавице, что пробуждает любовное чувство, никто не сказал лучше сочинителей эпох Цинь и Хань и поэтов эпохи Тан. Скажу и я о том, что наполняет меня ликующей радостью.

Ученость женщине не обязательна, а вот без добродетели ей нельзя, и пусть добродетель ее будет столь тверда, что в сердце ее не зародится ни одной распутной мысли, и всякое дело она будет делать старательно и прилежно, стремясь непременно в нем преуспеть. Пусть в ней живет такая преданность, что она «купит кости своего коня». И пусть она так любит «дракона на картине», что дракон спустится к ней.

Жилище красавицы должно быть окружено со всех сторон цветами, дабы оно напоминало вазу с пышным букетом. Пусть оно будет подобным Беседке Густого Аромата, где хранится драгоценная яшма, цветок небесного свода. Бедному ученому не к лицу сооружать своей красавице роскошный дворец — пусть живет она в скромном уединенном домике, вдали от пошлости света. Внутри же должны быть предметы изящные и приличествующие благородному человеку — и утварь в старинном вкусе, и прекрасные картины, приличествующие женским покоям. А вокруг дома пусть будут виться галереи и благоухать благородные цветы, и нигде не будет унылого пустыря. Никак нельзя обойтись без садиков на подносе и маленьких деревцев.

Красавица — это настоящее тело цветка, а цветок — это маленькая тень красавицы. Когда под луной любуешься цветком или красавицей, они кажутся еще более прекрасными.

Украшений на женщине не должно быть слишком много или слишком малоЖена сама должна решить, как ей украсить себя. Если говорить об украшениях для головы, то одна вещица из жемчуга, одна из нефрита и одна из золота — это не так уж много, и если женщина со вкусом украсит ими себя, она будет красива, как картинка. Пара подобранных по цвету золотых или серебряных украшений делает женщину прекрасной, словно цветок Одежда же красавицы должна соответствовать времени года: весной она должна быть веселой, летом — радостной, осенью — торжественной, зимой — таинственной.

Когда женщина принимает гостя, ее одежде приличествует быть пышной; когда она отправляется в путешествие, ее одежде приличествует быть скромной. Среди цветов хорошо смотрится белая одежда; в окружении снегов хороша яркая одежда. Вкусу ученого мужа угодны парча из области У и хлопковые ткани из страны Шу, широкие пояса и большие рукава. Однако ж такое платье к лицу лишь женам поэтов и прочих сочинителей. Неужто подойдет оно и женщинам из простонародья?

В цветах, нами посаженных, самое прекрасное — то, что дано им природой. Так же следует относиться и к украшениям.

Для красавицы ее спутницы — все равно что листья для цветка: без листьев они поблекнут. Красивые девушки свиты, знающие, когда подать чай и полить цветы, воскурить благовония и развернуть живописный свиток, подать тушечницу и тушь, подобны принадлежностям кабинета ученого и тоже заслуживают доброй славы. Надлежит присвоить им красивые имена, например: Фея Туши, Белый Т^юстник, Пурпурная Яшма, Облачная Дымка, Красный Аромат. Хорошо называть их именами цветов. Только вульгарные мужи станут называть их именами гор, потоков, мостов или именами, выражающими любовь и восхищение.

Женщина, которая в лунную ночь призовет к себе прислуживать изящную девушку, выкажет несравненный вкус.

Что же потребно в доме для приятного времяпрепровождения? Как сделать так, чтобы одежда и пища тех, кто живет в доме, отобразили их изысканный вкус? Для этого потребна изысканная обстановка: Нерукотворный столик, плетеная лежанка, маленький стул, хмельное ложе, сиденье для медитации, курильница, кисть и тушечница, книжки стихов, посуда для вина и чая, вазы для цветов, зеркало и косметические приборы, принадлежности для шитья, лютня и флейта, шашечная доска, живописные свитки и вышивки по шелку. Все эти предметы должны быть искусно сработаны, разложены в порядке и хорошо освещены. Надлежит со вкусом подобрать ткани для занавесок и бумагу для свитков.

Если красавица сведуща в словесности, то в доме ее воцарится дух учености. Тогда и картины, и книги в ее доме будут поучать и наставлять.

Для всех жен служат образцом Мэн гуан, ревностно служившая мужу; жена Бао Сюаня, которая утопилась в реке, не снеся позора; мать Тао Куана, отдавшая волосы ради того, чтобы угостить вином гостя; мать Лю Чжунъина, которая кормила сына драгоценным снадобьем, дающим силы учиться. Портреты сих жен древности уместно вывесить в женских покоях, дабы ныне живущие благодаря им научались исполнению ритуала и долга. Надлежит также практиковать умственное сосредоточение и распевать псалмы, рассказывать истории о небожителях и поборниках справедливости, дабы возвышать сердца и прогонять распущенность нравов. Женам, широко осведомленным в делах древности, нельзя не оказывать почет. Женщина, наделенная литературным талантом, — большое сокровище.

В чувствах красавицы живет ее сердце. Если ротик ее широко открыт, а плечи расправлены, это значит, что она испытывает радость. Если в глазах ее сверкают молнии, а брови склонились, словно ветви ивы, это значит, что ее переполняет гнев. Если по грушевому цвету струятся капли дождя и слышится жалобный стрекот сверчка, это значит, что она плачет. Если облачная копна волос разметана по ложу и ниспадает на белоснежную грудь, это значит, что она спит. Если на лице ее застыло страдальческое выражение, а щеки пылают жаром, это значит, что она больна.

Когда гуляешь под луной, любуясь цветами, в душе царит радость. Когда смотришь вдаль, облокотившись на перила террасы, в душе царит безмятежность. Когда сидишь возле окошка, чувствуешь себя одиноким. Все это чувства, смягчающие душу. А смеяться или плакать дни и ночи напролет — значит жить нездоровыми чувствами.

Лицо в зеркале, тень в лунную ночь, фигура за занавеской — все это пустые образы. Слепящий глаза свет, следы в густых зарослях, голос за стеной — все это недоступные восприятию образы. Хмель в голове, испортившийся грим, легкие грезы открывают новое в привычном. Мечты о возвышенном, печальные воспоминания о прошлом, грезы о любви вселяют в нас ощущение необычайного.

То, что воодушевляет дух, — это цветы. То, что отрезвляет дух, — это осенняя луна. То, что очищает дух, — это лед в яшмовом сосуде. То, что укрепляет дух, — это нефрит. То, что делает легким дух, — это танец на веселой пирушке. Воздействовать на нас всеми этими способами под силу красавице. Однако же быть удовлетворенным в духе — выше всего; быть удовлетворенным в настроении идет следом, а быть удовлетворенным в чувствах — ниже всего.