Александр Гогун - Сталинские коммандос. Украинские партизанские формирования, 1941-1944
Не были исключением в смысле отношения полов и партизанские вожаки ГРУ.
Алексей Федоров заявлял, что в разведбригаде Антона Брин-ского «на почве разврата командного состава отрядов указанного соединения заболевание всякого рода венерическими заболеваниями являются обыденными и массовыми»[1281]. Сам Бринский в ответ на обвинения Федорова утверждал, что среди его партизан отмечалось «до 20 случаев венерических заболеваний со стороны бойцов и командиров»[1282]. По свидетельству бывшей партизанки этой бригады Фаины Соломян-Лоц, замужняя партизанка Евдокия Кузнецова, заразившая пятерых командиров, была расстреляна за это как «предатель Родины»[1283]. Позже командир разведбригады утверждал, что после гибели супруги муж Кузнецовой бежал из рядов красных в УПА, а убивший больную женщину командир Перевышко был снят Брин-ским со своего поста[1284].
Поскольку использование контрацептивов в СССР, а тем более в партизанских отрядах в 1940-е гг. не было широко распространено, следствие оживленной половой жизни давало себя знать. Например, разведсообщение ОУН февраля 1944 г. информировало о ситуации в соединении Алексея Федорова: «У каждого командира, комиссара или лейтенанта есть при себе жена или любовница, с которой спит. Почти каждая жена уже беременна»[1285]. Во время архивного поиска автор нашел лишь три ответа на вопрос о том, что происходило с детьми, если во время их рождения не было перспективы скорого прихода Красной армии. В частности, в отряде Ковпака командиры пытались отправить на самолете в тыл вместо раненого бойца беременную же-ну[1286]. Ветеран Каменец-Подольского соединения Алексей Артамонов свидетельствовал, что в их отряде забеременевшая женщина вскочила на коня, поскакала на нем в лес и таким образом осознанно сделала себе искусственный выкидыш[1287]. Упомянутый Григорий Балицкий в дневнике описывал другой путь исчезновения младенцев из отрядов партизан: «Обстановка обстановкой, а малые дети, партизаны рождаются. В эту ночь родился ребенок у Екатерины Рудой. Не знаю, чем кончится жизнь этого малютки… Обычно рождающиеся дети в партизанских отрядах долго не живут, их душат, как мышей. Такая доля этого ребенка также ждет»[1288].
Сексуальная жизнь участников партизанских отрядов показывает, насколько силен был разрыв в положении командного и рядового состава: простые партизаны не имели постоянных любовниц и жен. Американский исследователь Эрл Зимке полагал, что «рядовым партизанам интимная связь с женщинами возбранялась по соображениям морального и дисциплинарного порядка…»[1289] О половой морали и дисциплине украинских партизанских командиров в связи с приведенными фактами говорить не приходится. Основным мотивом запрета было нежелание отягощать боевую единицу «балластом» из женщин и детей простых партизан.
Рядовые удовлетворяли свои естественные потребности другими способами. Как правило, на территориях, до 1939 г. входивших в СССР, в частности, центральных и восточных областях Украины, партизанские командиры строго — вплоть до расстрела — боролись с сексуальным насилием простых партизан в отношении мирного населения. Поэтому такие действия были довольно редки и случались в основном в тех формированиях, где дисциплина была не на высоте, как в частности, в киевском соединении им. Хрущева под командованием бывшего полицая Ивана Хитриченко, о чем свидетельствует его приказ: «20 августа [1943 г.] при проведении хозяйственной операции в селе Гутомаретин Грищенко Е. изнасиловал девушку по имени Оля, арестованную по подозрению в шпионаже.
С целью сокрытия преступления Грищенко настаивал на расстреле этой девушки, хотя было установлено, что она не является шпионом.
Грищенко Е., находясь в отряде, систематически избивал бойцов и граждан. Приказываю:
Грищенко Е. Л. от занимаемой должности отстранить и перевести рядовым.
За допущенные преступления тов. Грищенко объявить строгий выговор с предупреждением.
Предложить тов. Грищенко в ближайшее время загладить свои преступления в боях против немецких оккупантов»[1290].
Бандеровское донесение, возможно, еще больше драматизирует описываемые печальные события, но в любом случае речь идет не о повальном явлении: «Бывают частые случаи насилования женщин (села Миньковка, Поропивка Потиевского района Житомирской области (сейчас — Радомышльский район Житомирской области. — А. Г.))»[1291]. Та же терминология, подтверждающая сдержанность сексуального насилия коммунистов, используется другим бандеровцем в описании ситуации на западном Полесье (юго-западные территории БССР) в августе 1943 г.: «Красные немилосердно грабят население, терроризируют его, редко когда ходят трезвые, и даже насилуют женщин»[1292]. Жители на этой территории колебались между УПА и советскими партизанами, поэтому, очевидно, последние не позволяли себе совсем уж разгульного насилия.
Возможно, что насилие допускалось партизанскими командирами в отношении лиц, приговоренных партизанами к уничтожению. Еще до создания УПА партизаны упомянутой бригады Антона Бринского начали устраивать расстрелы полицаев и членов их семей. По свидетельству жительницы села Старая Рафаловка Раисы Сидорчук, сестер коллаборационистов из семьи Пасевичей перед тем, как убить, использовали в сексуальном смысле: «На глазах у матери изнасиловали старшую дочь, Лизу. С Надей расправились в особенности жестоко, ее изнасиловали, выкручивали руки, истязали. Клаву тоже, прежде чем убить, изнасиловали…»[1293] Однако это на настоящий момент, учитывая случай в соединении Хитриченко, второе свидетельство, а выводить тенденцию можно на основании череды фактов.
Зато фактов в изобилии хватает о сексуальном насилии партизан в западных областях УССР. Очевидно, что многие командиры, рассматривая местное украинское население как враждебное, позволяли подчиненным едва ли не любые «проделки».
В частности, о поведении коллег с территории Ровенской области своему начальнику 9 августа 1943 г. доносил командир отряда им. Котовского: «Группы Бати выступили из Ближнего через Бере-зув. Группа Воронцова пьянствовала, насиловала женщин, поджигали хату, беспрерывно стреляли, боец Семыкин, пытаясь выстрелить в меня, ранил своего — Маркова»[1294].
Характерное описание бандеровцами ситуации на территории Волынской области: «В с. Мшанци, Головной (сейчас — Любомльский район Волынской области. — А. Г.) и других насиловали женщин и девчат. В Головной был такой случай: один кр[асный] на дворе хотел насиловать 14-летнюю девушку. Ее отец, прятавшийся в подвале, не вытерпел, вышел и начал его укорять. Красный побил его за это до полусмерти»[1295].
В феврале 1944 г. в Гороховском районе Волынской области был зафиксирован показательный случай: «Оперируя по селам, красные насиловали женщин. Напр[имер], насиловали 60-летнюю женщину в Клене. В с. Воромли по время насилования 5 девчат, вошел красный старшина-лейтенант. Когда запретил этот поступок, чуть его не застрелили, и он ушел»[1296]. После войны Дмитрий Медведев вспоминал о подобном факте: когда чекист беседовал с командиром 12-го батальона соединения А. Сабурова И. Шитовым, будущим командиром Тернопольского соединения, и командиром 7-го батальона Л. Ивановым, будущим командиром Волынского соединения о том, что их бойцы занимаются бандитизмом и грабежами, не говоря о пьянстве, и требовал навести порядок, дисциплину, «бывший комиссар батальона Шитова сказал мне: “Что Вы хотите, чтобы нас в первом же бою убили наши партизаны?” Они боялись своих партизан»[1297].
Но вернемся к бандеровским отчетам.
В Тернопольской области в марте 1944 г. красные, по свидетельству националистов, в первую очередь стремились найти и уничтожить членов ОУН, но этим не ограничивались: «Другим их занятием является — “Давай водку, сало”. Когда достанут водки, пьют до потери здравого смысла. Кидают оружие, стреляют в хате, валяются по земле. Массово насилуют женщин под угрозой револьвера. К изнасилованным женщинам идут “в очереди”. Идет 10–20 человек к одной насилуемой женщине. Есть массовые случаи, что в одном селе насилуют от 20 до 50 женщин»[1298].
Через две недели во Львовской области наблюдалась точно такая же картина: «Партизаны напиваются до беспамятства, а в таком состоянии насилуют женщин»[1299].
Правоту сведений, приведенных в бандеровских донесениях, подтверждает докладная записка в органы госбезопасности УССР бывших партизан соединения им. Буденного под командованием Виктора Макарова — В. Буслаева и М. Сидоренко. Поскольку в уголовном кодексе УССР были статьи, строго каравшие за клевету и дачу ложных показаний в ходе следствия, а рассказ двух указанных партизан полон подробностей, то ему можно доверять: «На расквартировании в селе Голыбисы Шумского района Волынской области, старшина Мезенцев в пьяном виде избил прялкой двух девушек, требуя от них согласия на сожительство.
