Валерий Шамбаров - Царь грозной Руси
Ну да какая мелочь! Зато персонально все участники оказывались в выигрыше. Владимир получал корону, бояре — «свободы», как в Польше, Пимен — престол митрополита (и возможность насаждать в Церкви ересь). Ливония тоже доставалась Польше, но новгородские толстосумы убытков не несли: перейдя под власть Сигизмунда, они получали свободный выход на балтийскую торговлю. Старицкий был назначен главнокомандующим еще весной, а турки осадили Астрахань в сентябре. Имея в распоряжении целое лето, он так и не помог городу. Устраивал пиры, торжества, завоевывая популярность в войсках. Держал полки при себе, под рукой. Ждал. Чего? Ждал, когда сработают его сторонники рядом с царем.
Правда, произошла утечка информации. У Ивана Грозного уже имелись какие-то подозрения относительно Новгорода и Пскова. В общем-то основания для недоверия у него были, новгородская верхушка издавна относилась неприязненно к центральной власти, участвовала в прошлых изменах Андрея Старицкого, Шуйских. И в начале 1569 г. царь переселил в Центральную Россию 150 новгородских и 500 псковских дворян, но не в качестве наказания, а в рамках продолжающихся опричных перемещений. Однако в конце лета государь получил фактическое доказательство предательства. Новгородский дворянин Петр Волынский, близкий двору Старицких, сообщил о заговоре в своем городе, о копии договора с Сигизмундом, хранящейся в тайнике в храме св. Софии. Грозный назначил проверку, негласно послал с Волынским своего человека, чтобы убедиться в подлинности улики и снять копию.
Но пока раскручивалось это дело, заговорщики уже нанесли удар. 9 сентября 1569 г., в самый напряженный момент военной кампании, умерла Мария Темрюковна. Была здоровой, ничем не болела, и внезапно скончалась, как отмечали на церковном Соборе, «в муках, в терзаниях». Подобные симптомы хорошо знали, и причину смерти установили сразу. Яд. Мы не знаем, по какой причине не пострадал сам царь. Может быть, в этот день не было аппетита или решил попоститься. Или отвлекли дела, не сел за стол вместе с женой. Впрочем, позволительно выдвинуть еще одну версию, хотя и недоказуемую. Ведь Мария всячески старалась обеспечить безопасность царя, организовывала его охрану. И по своей пылкой любви, безграничной преданности мужу, царица могла тайком от него взять на себя еще одну миссию. Пробовать блюда, приготовленные для него. Встать на пути предназначенной ему смерти…
Как оно было на самом деле, неизвестно. Но факт отравления был налицо. А расследование выявило царского повара, который был подкуплен и получил яд для государя. Откуда получил, тоже выяснили. След вел прямо к Владимиру Андреевичу. В конце сентября Иван Васильевич вызвал брата к себе. Либеральные писаки перерисовали у Курбского, Таубе и Крузе впечатляющую картину, как Владимир доверчиво ехал к царю со всей семьей, как на село налетел Грозный с целым полком опричников, как князя, его жену и детей заставили выпить яд, а многочисленную женскую прислугу княгини расстреляли из луков, зачем-то при этом раздев донага (интересно, зачем? чтобы удобнее было целиться? или чтобы у читателей слюнки потекли?) Мать князя Ефросинью, 6 лет жившую в монастыре, тоже повезли к царю и по дороге то ли утопили, то ли удушили дымом. А с ней — «12 стариц». И историки рассуждают, что это, конечно же, были замечательные мастерицы, оставившие прекрасные вышивки Старицкой.
Что ж, давайте разберемся и попытаемся отделить истину от выдумок. Русские летописи сообщают о смерти только Владимира Андреевича. Одного. Еще раз обратим внимание на даты. 9 сентября, в день убийства Марии, турки только еще шли от Переволоки к Астрахани, а сняли осаду 26 сентября. То есть Старицкий был вызван к царю не из своих владений, а из армии. Значит, ехал без жены и детей. Соответственно, и без служанок жены. Факт, что он прибыл к государю один, подтверждает в своих записках Горсей. Умер Владимир 9 октября, и в последних почестях Иван Грозный ему не отказал. Как член царствующего дома, он был погребен в фамильной усыпальнице, Архангельском соборе. Хоронили его одного.
Ефросинья же не была ни утоплена, ни удушена. Ее останки сохранились, и химический анализ показал причину смерти — содержание мышьяка в 150 (!) раз выше максимально допустимого уровня [69]. Это дает ответ на многие вопросы. Властолюбивая княгиня и в монастыре не унялась, плела интриги, по-прежнему руководила действиями сына (Иван Васильевич в послании к Курбскому назвал Владимира просто «дураком», которого настраивали и подзуживали другие). А заложил свою мать и сообщников, скорее всего, сам Владимир, когда брат допросил его и предъявил улики. Точно так же, как он это сделал в 1567 г., надеясь заслужить прощение. Но прощали их уже много раз, и мягкость оборачивалась все новыми бедами. Заговор был направлен не только против царя, а против России. Поэтому Владимиру и Ефросинье предложили скушать то же самое, что они предназначали для царской семьи и передали повару. (Чтобы получилось 150-кратное превышение, мышьяк и впрямь надо было чуть ли не ложками есть).
«12 стариц» упоминаются рядом с Ефросиньей в «синодике опальных». И в данном случае ему можно верить. Но это не служанки, не мастерицы-рукодельницы, а те самые 12 ближних боярынь, ушедшие с княгиней в монастырь. Ее доверенные помощницы, через них обеспечивалась связь с сыном, боярами, согласовывались планы. Они были полноправными участницами преступления и понесли наказание. А дети Владимира Андреевича остались живы. Сыну Василию царь позже вернул отцовские владения, двух дочерей самолично выдавал замуж. Судьба жены Старицкого Евдокии неизвестна. Достоверных данных о ее смерти нет, а ее казнь ставит под сомнение красноречивый факт: через 3 года ее брата Никиту Одоевского Иван Грозный назначил командовать армией. Как вы считаете, можно ли доверять армию брату казненной? Вероятнее всего, княгиня была пострижена в монахини или сама ушла в монастырь.
Заговор был обезглавлен и на время парализован, но требовалось полностью уничтожить его, пока он не реанимировался. От Владимира Андреевича, повара, «стариц» потянулись другие нити. Разрозненные факты складывались в единую мозаику. Теперь стало ясно, что даже тщательный отбор слуг не гарантирует от измены, и царь лично контролировал расследование. Прикрыть виновных уже не удавалось, выявлялись связи, которые раньше получалось утаить. И лишь сейчас обнаружилось, что заговорщиков «идейно» объединяла и подпитывала секта жидовствующих, устроившая гнездо в Новгороде под эгидой Пимена. Кстати, в этом не было ничего необычного и удивительного. В средневековой Европе политическая оппозиция почти всегда смыкалась с религиозной. Ереси давали изменникам идеологическую опору, оправдание, позволяли нарушать присягу (ведь присяга-то являлась священным актом). И Иван Грозный позже напишет Курбскому: «Я хотел подчинить вас своей воле, и вы за то святыню Господню осквернили и поругали! Осердясь на человека, на Бога восстали» [37].
Как только установился зимний путь, царь начал готовить, по современной терминологии, «спецоперацию» в Новгороде. В ходе следствия открылась и клевета на св. митрополита Филиппа, и государь отправил к нему в Тверской Отрочь монастырь своего доверенного, Малюту Скуратова. Зачем отправил, признал даже Курбский — просить святителя о благословении и возвращении в Москву [69]. Потому что Иван Васильевич как раз в это время оповестил духовенство о созыве Освященного Собора, против Пимена и прочих еретиков! Но у заговорщиков оставались люди рядом с самим царем. Св. Филипп был слишком опасным свидетелем, он и сам многое узнал о сектантах. А охранял его еще один человек заговорщиков, пристав Стефан Кобылин. Кто-то дал знать… Когда Малюта прибыл к св. Филиппу, он застал его только что умершим — от печного угара [137]. Опричнику ничего не оставалось делать, кроме как доложить царю и арестовать Кобылина за плохое содержание митрополита.
Тем временем Иван Грозный уже выступил из Александровской Слободы. Мы не будем здесь подробно разбирать росказни о том, будто он собрал огромное войско, по пути «ради сохранения тайны» зачем-то погромил и вырезал все города от Клина до Вышнего Волочка, а в Новгороде казнил то ли 700 тыс., то ли 70 тыс. человек. Будто людей жгли, посыпая неким самовоспламеняющимся порошком, после этого массами топили в Волхове, а опричиники ездили на лодках и добивали желающих выплыть… «Ездили на лодках» — в январе, очевидно, по льду. Столь эффективных зажигательных веществ русская военная наука еще, к сожалению, не изобрела. Общее население Новгорода насчитывало лишь 26 тыс. [36]. А опричников было всего 5–6 тыс. И часть из них составляли придворные, обслуживающий персонал, часть оставалась в Москве, выполняла другие задачи. С царем участвовали в походе 1,5–3 тыс.[69]
Разумеется, государь не громил попутных городов. В ближайшие годы по той же дороге много раз ездили иностранные посольства, в том числе недружественные к России. Но ни одно из них никаких следов «погромов» не заметило и ни о чем подобном не сообщило. Наконец, основой операции была именно секретность. Требовалось нагрянуть внезапно, захватить преступников с поличным. Но посудите сами, какая могла быть тайна, если собирать армию, да еще и разорять Клин, Городню, Тверь, Медное, Торжок, Вышний Волочок? Известия разносились быстро, все заговорщики (и не только заговорщики) успели бы разбежаться. Единственное, чему можно поверить — уничтожению пленных, содержавшихся в некоторых городах. Сообщается, что в Торжке они оказали вооруженное сопротивление, ранили Малюту, в опасности был сам царь. Вам не кажется, мягко говоря, странным — вооруженные пленные? Если эта информация верна, она может означать, что заговорщики сформировали из пленных несколько отрядов для участия в перевороте.
