Дмитрий Калюжный - Забытая история Руси
После его очередной смерти (в 1610 году) Марина осталась при охранявшем ее все время старшине донских казаков Заруцком, который, разгромив Коломну и часть Рязанской области, двинулся по Дону к югу. Затем, настигнутый в 1613 году московскими войсками у Воронежа, он поворотил к Волге, чтоб поднять волжских казаков, что ему и удалось. Позднее начались несогласия, московские войска выбили Заруцкого из Астрахани и в 1614 году привезли в Москву, где он и был казнен, да и Марина с сыном, отвезенная в Москву, погибла здесь ужасным образом.
И насколько же правдоподобна традиционная, официальная наша история? Да настолько же, насколько путешествие героя Троянской войны Одиссея. Ведь это чистый роман! Пусть плохо сочиненный, но все же.
Вот чванливый польский пан Мнишек принимает к себе в семью самозванца Гришку Отрепьева (беглого монаха; ничего себе?) и позволяет своей дочери Марине выйти за него замуж (монах жениться не может). Да он скорее вырвал бы ей все волосы, чем допустил такой мезальянс! А он, такой доверчивый, сопровождает их в Москву, где видит, как вдова великого Иоанна Грозного, царица Марфа встречает и публично обнимает «Гришку» как сына. Ах, Дмитрий – на самом деле Дмитрий? Царь! Коронуется в Москве, любим народом, царствует меньше года, успевает сделать ряд демократических реформ и завести сношения с государствами Западной Европы. Бояре-византинисты составляют против него заговор, он пропадает… Убит. Вдруг другой какой-то Дмитрий появляется в 12 верстах от Москвы в селе Тушине. Марина признает мужа, и все ее сановитое семейство тоже. Любовь торжествует! (О, Анжелика! О, Жоффруа! Им такое и не снилось.) Но бояре прозывают нового самозванца «Тушинским вором» – не признают своего царя, хоть тресни, – и этого достаточно (для историков). Что делать? Помощь авантюристу приходит из тогдашней Польской Украины! Вождь донских казаков, потомков черноморских католических колонистов Заруцкий спешит на помощь! Дмитрий опять исчезает и появляться под Псковом. Он ли это? Здесь его хватают и казнят.
Лжедмитрий I. Польское изображениеНу, чем не роман? Конечно, он имел отголоски в умах последующих фантазеров: «Если какой-то Гришка Отрепьев, вообразив себя царевичем Дмитрием, мог завладеть московским престолом, так почему не могу и я?»
Если же отбросить литературное фантазерство, то вывод можно сделать только один: наследник престола добивался соблюдения своих прав, силой вернул свое законное царство, его ошельмовали и прав лишили, превратив его жизнь и деятельность в какую-то сказку, а поддержавших его достаточно умных и влиятельных людей представили дураками. И мало того: почему поддержали его польские магнаты? Да потому, что считали отход России от унии с католиками неправомерным, и были в своем праве, если согласиться с тем, что во все время так называемого «татарского» ига Русь была в союзе с католическим Западом.
И вот в результате искаженного понимания истории мы видим в России невиданные в остальных государствах земного шара попытки самозванства, самой выдающейся из которых, помимо истории с Дмитрием, был Пугачевский бунт.
Вот как рассказывает об этом официальная история (воспользуемся опять Энциклопедическим словарем Гранат):
«Среди казаков-раскольников (сторонников унии) имя Петра III было в большом почете. По происхождению он был немец, сын цесаревны Анны Петровны и Карла Фридриха Гольштейн-Готторпского и родился в Киле в 1728 году, а потом был воспитан, как лютеранин и претендент на Шведский престол. Но тетка его, русская императрица Елизавета Петровна, вызвала его из-за границы, заставила принять православие и в 1742 году объявила наследником русского престола. Фридрих Великий в 1744 году прислал ему в жены принцессу Ангальт-Цербстскую Софию-Фредерику-Августу,[82] принявшую в православии имя Екатерины Алексеевны (Екатерины II). Но перемена вероисповедания не сделала Петра III православным в душе, и навязанный ему брак с Екатериной не был счастлив.
25 декабря 1761 года, когда умерла императрица Елизавета Петровна, его воцарение совершилось без препятствий, начались реформы, были прекращены все дела о раскольниках (приверженцах «старой церкви», сложившейся при унии «тартарских» времен), и тем из них, которые бежали в Польшу и другие заграничные места, было позволено возвратиться с отведением им земель за Уралом для жительства (вот причина, по которой имя Петра III пользовалось такой популярностью среди раскольников). Опальные прежних царствований были им возвращены из ссылки. Но намерение отобрать в казну монастырские поместья вызывало неудовольствие в (православном) духовенстве, которое еще усиливалось явным предпочтением Петра III лютеранской религии. Не менее недовольной была и гвардия, к которой Петр III относился пренебрежительно…
С Пруссией был заключен тесный союз, но тут произошел дворцовый переворот… 28 июня утром Алексей Орлов прибыл в Петергоф, где находилась императрица, и побудил ее немедленно ехать в С. – Петербург, где она с восторгом была принята гвардейскими полками. Солдаты и офицеры присягнули ей. В Казанском соборе архиепископ Новгородский с высшим (православным) духовенством отслужил благодарственный молебен, торжественно провозгласив Екатерину «Самодержавнейшею императрицей»… Узнав об этом Петр III, пораженный таким поступком, подписал присланный ему акт отречения от престола и был отправлен в сопровождении военного отряда под арест в замок Ропшу около Петергофа, где, КАК ГОВОРЯТ, скончался через несколько дней 7 июля 1762 года, ибо так, БУДТО БЫ, было сказано в письме сторожившего его Алексея Орлова к Екатерине II».
Но правда ли, что Петр III умер через несколько дней после своего ареста 5 июля 1762 года? Неизвестно. Нет фактов, кроме слухов о письме Орлова, а слухи, они… И вот «14 октября 1773 года Пугачев под именем Петра III (или сам Петр III) осадил Оренбург с 15-тысячным войском, и вся Башкирия поднялась… Его войско обнаружилось на Волге и взяло Казань, потом Пензу. Он поворотил к югу, взял Саратов и направился на Дон и Кубань. Но 24 августа посланный против него Михельсон наголову разбил его войско у Черного Яра»… Пугачев был выдан своими сторонниками и, привезенный в Москву в железной клетке, четвертован 10 января 1775 года, через 13 лет после низложения императора Петра III.
Был ли он действительно спасшимся Петром III или нет, но самое его имя Пугачев, или Пугач, едва ли настоящее имя, а не прозвище, данное его врагами, – вроде прозвища царя Дмитрия «Тушинским вором» и каким-то Гришкой Отрепьевым, – во всяком случае, Пугачевский бунт – лишь последняя стадия того же застарелого спора между униатами (староверами) и византистами-никонианцами. Да в таком случае это и не бунт вовсе, а гражданская война.
Относительно же того, что наши привычные представления об этом страшном бородатом «Пугаче» не сходятся с представлениями о том, что он действительно был Петром III, сыном Фридриха Гольштейн-Готторпского, воспитанным как лютеранин, то не забудем, что эти наши представления о нем все мы без исключения составили еще в детстве по романтической «Капитанской дочке» Пушкина. Александр же Сергеевич, при всей нашей к нему любови, ни с Петром III, ни с Пугачевым лично не встречался.
Так же не узнали бы мы и любых других исторических деятелей прошлого по их литературным портретам и характеристикам. Литератор создает образ героя, следуя своему литературному замыслу и своим представлениям об истории, не более. Так же точно зачастую творят и художники, и скульпторы. Похож ли «Александр Невский» кисти П. Д. Корина на реального князя Александра? Вряд ли. Или другой пример. Елена Егорова пишет в газете «Московский комсомолец»:
«… Как же быть с памятником Долгорукому на Тверской площади (в Москве)? Кто же там скачет на бронзовом коне? Кто-то скачет. Но не князь. Собственно говоря, авторы памятника (С. Орлов, А. Антропов и Н. Штамм) никогда не скрывали, что московский Юрий Долгорукий – это некий собирательный образ, позаимствованный из фольклора. Нечто среднее между Добрыней Никитичем и Алешей Поповичем».
Авторы-то не скрывали, но спроси любого русского: «Как выглядел основатель Москвы?» – «А ты взгляни на памятник».
Любители вязания знают: дернешь за ниточку, и вдруг все связанное изделие «поползет». Вот и мы, начав распутывать историю с самозванством, теперь остановиться не можем. Упомянули Алешу Поповича. Кто таков? Судя по прозвищу, попов сын. «Поп» – слово, занесенное на Русь папистами во времена униатства. Рядом с ним всегда упоминают Добрыню Никитича. А этот персонаж, как всем известно, был дядей иудейки Малуши, наложницы Владимира Красное Солнышко, крестителя Руси. Так откуда же взялся сын попа в стране, не знающей попов?! А кстати третий постоянный персонаж среди защитников земли Русской – богатырь Илья племени мурома.
