Анатолий Кошкин - Россия и Япония: Узлы противоречий
Справедливости ради следует заметить, что не все японские специалисты по России были столь оптимистичны. Наиболее искушенные аналитики предупреждали, что максимум, чего можно ожидать от Путина, — это согласие вернуться к рассмотрению условий 1956 г. Так, например, упоминавшийся выше профессор Кимура, оценивая сделанное Путиным в беседе с премьер-министром Коидзуми в дни празднования 300-летия Санкт-Петербурга замечание о том, что тот «не собирается топить территориальный вопрос в болоте», открыто подверг сомнению искренность российского президента, употребив слова «риппу сабису», что даже в облегченном варианте можно перевести, как «мягко стелет, да жестко спать».
Отнюдь не воодушевили Токио и слова нового министра иностранных дел РФ Сергея Лаврова о том, что российская сторона в вопросе о территориях руководствуется положениями российской Конституции, которые необходимо строго соблюдать.
В ответ в очередную годовщину подписания акта о капитуляции милитаристской Японии — 2 сентября 2004 г. — был организован широко освещавшийся японскими СМИ демонстративный «инспекционный осмотр» премьер-министром Коидзуми «японских северных территорий». Причем, в отличие от предшественников, «инспектирование» было осуществлено не с вертолета, а с борта приблизившегося к российским территориальным водам японского сторожевика. На состоявшейся после вояжа в сторону российских земель встрече японского лидера с представителями местного населения он объяснил, что данную акцию предпринял «для того, чтобы японский народ глубже осознал: северные территории — это не проблема жителей Хоккайдо, это проблема всей страны». Вместе с тем было подчеркнуто, что «заключения мирного договора с Россией не будет без решения проблемы северных территорий».
И все же Путин выполнил данное Мори обещание. В октябре 2004 г. было обнародовано российско-китайское соглашение, по которому Россия уступала КНР остров Большой на реке Аргунь, остров Тарабарова на реке Амур и часть Большого Уссурийского острова. Площадь переданных Китаю земель составила 337 квадратных километров. Хотя принятое без согласования с местными властями и населением Хабаровского края решение вызвало удивление и недовольство как на Дальнем Востоке, так и в Москве, каких-либо серьезных массовых акций протеста не последовало. Это вселило у российских руководителей надежду на то, что нечто подобное можно осуществить и на японском направлении.
14 ноября 2004 г., участвуя в напоминающей «ток-шоу» телепрограмме «Апельсиновый сок», министр иностранных дел РФ Лавров без какого-либо очевидного повода вдруг заявил на всю страну: «Мы хотим урегулировать отношения с Японией в полной мере. Для этого важно подписать мирный договор, в рамках которого должна быть урегулирована территориальная проблема… Среди обязательств СССР есть и декларация 1956 года… Как государство-продолжатель мы эту декларацию признаем, но ее реализация требует, чтобы разговаривали две стороны».
Конечно же, это был не экспромт Лаврова, а согласованная с высшим руководством страны акция. Не случайно уже на следующий день на заседании правительства президент Путин похвалил Лаврова за сделанное им накануне телевизионное заявление. В развитие обнародованной министром позиции он сказал: «Мы всегда выполняли и будем выполнять взятые на себя обязательства, тем более ратифицированные документы, но, разумеется, в том объеме, в каком наши партнеры готовы выполнять те же самые договоренности. Пока же, как мы знаем, нам не удалось выйти на понимание этих объемов, так, как мы это видим и как это видели в 1956 году». Как в России, так и в Японии эти заявления министра и президента были восприняты не иначе как предложение заключить мирный договор на условиях передачи Японии островов Хабомаи и Шикотан.
Каковы же были цели столь неожиданных заявлений? Думается, их было несколько. Во-первых, это был зондаж российского общественного мнения, попытка выяснения реакции народа на возможное изъятие части Курильских островов в пользу Японии. Во-вторых, важно было понять, насколько непримирима позиция японского правительства к идее компромисса. Наконец, для Москвы была выгодна ситуация, когда мяч перебрасывался на японскую сторону и в отсутствие прогресса на переговорах по мирному договору можно было винить Токио. Не случайно представители кремлевской администрации сразу заговорили о том, что, дескать, Россия прошла свою часть пути и теперь дело за Японией.
Реакция в России была весьма бурной. Незамедлительно активизировались противники любых территориальных уступок Японии. С резкими заявлениями выступили видные политики из числа депутатов Государственной думы, волна демонстраций и митингов протеста прокатилась по Дальнему Востоку, особенно на Сахалине и Курилах. Депутаты Сахалинской думы направили в Москву обращение, в котором указывалось: «Мы полагаем, что без предварительного заявления по вопросу о Курильских островах визит Президента РФ в Японию (намеченный на начало 2005 года) является потенциально опасным для России, и просим воздержаться во время этого визита от подписания двусторонних документов, касающихся передачи Курильских островов». Одновременно было опубликовано «Заявление Сахалинского совета общественных организаций» о намерении всеми средствами защитить российские земли. В нем, в частности, говорилось: «Мы заявляем, что в случае проведения переговоров с Японией по вопросу передачи ей южных Курильских островов, а тем более в случае подписания договора об их передаче без согласования с населением Сахалинской области мы оставляем за собой право призвать население к гражданскому неповиновению. Мы заявляем, что в случае передачи Курильских островов Японии мы оставляем за собой право обратиться к Федеральному Собранию РФ с требованием об отрешении от должности Президента Путина В.В. по обвинению в государственной измене. Мы призываем политические партии, общественные организации, всех, кто неравнодушен к судьбе России, кто согласен с нами, поддержать нас и проявить свою волю»{482}. Заметим, что в акциях по отстаиванию Курил принимали тогда участие и местные отделения пропрезидентской «Единой России».
Следует отметить, что телевизионные высказывания российских руководителей по поводу Курильских островов, на наш взгляд, были не до конца продуманы и небезупречны с юридической точки зрения. Они основывались на документе полувековой давности без учета существенных изменений, произошедших за столь продолжительный срок. На это указывалось депутатами Сахалинской областной думы в «Открытом обращении к министру иностранных дел РФ С. Лаврову» (опубликовано 24 мая 2005 г.). В обращении говорится: «В 1956 году не существовало международно-признанных 200-мильных экономических зон, исходной точкой отсчета которых являются в данном случае побережья Курильских островов. Таким образом, сейчас в случае передачи территорий объектом передачи уже являются не только и не столько острова, сколько неотделимые от них прилегающие экономические зоны, которые только контрабандных морепродуктов дают на сумму до 1 млрд. долларов США в год. Разве появление в мире после 1956 года морских экономических зон не является существенным изменением обстановки?»
В связи с этим заявление Путина о готовности «выполнять взятые на себя обязательства, тем более ратифицированные документы» выглядит в ином свете. Что касается зафиксированного в Совместной декларации 1956 г. обещания передачи на определенных условиях Хабомаи и Шикотана, то здесь, по мнению юристов, могут быть применимы положения Венской конвенции ООН о праве международных договоров (1969 г.). В ней, в частности, предусмотрено, что «основанием для прекращения договора или выхода из него» может стать ситуация, когда «последствие изменения обстоятельств коренным образом изменяет сферу действия обязательств, все еще подлежащих выполнению по договору» (ст. 62, п. 1 «б»). Используя это и другие обстоятельства, депутаты Сахалинской думы поставили вопрос об «отказе от обязательств, данных российской стороной в части 2 статьи 9 Совместной декларации». Если ссылки на изменившиеся обстоятельства признать правомерными, поддержанное президентом Путиным предложение министра иностранных дел Лаврова будет выглядеть уже не как «выполнение обязательств», а как жест доброй воли, причем весьма щедрый.
Однако в Японии этот жест не был оценен. 16 ноября 2004 г. премьер-министр Коидзуми высокомерно заявил: «До тех пор, пока ясно не определится принадлежность Японии всех четырех островов, мирный договор заключен не будет… Этот курс правительства останется неизменным». Такой бескомпромиссный «курс» совпадает с позицией японских правых сил, которые открыто объявляют: «В настоящее время вопрос с японской стороны стоит принципиально: возврат всех северных островов Хабомаи, Шикотан, Кунашир и Итуруп или — ни одного». И это при том, что, по опросам общественного мнения, около трети японцев заявляют об «отсутствии необходимости упорно цепляться за возвращение территорий». Даже в «Центре движения за возвращение северных территорий» хоккайдском городе Нэмуро, где проживает большинство выходцев с южных Курил, 42 процента населения соглашается на частичную передачу островов или на совместное владение ими.
