Вильгельм Тике - Марш на Кавказ. Битва за нефть 1942-1943 гг.
Но вскоре и в покрытых лесами горах разнеслось слово «Сталинград». Большое отступление началось от Терека. Вскоре приготовления к нему начались и здесь.
Тем временем произошли кадровые изменения. Командовавший много лет 1-й горнострелковой дивизией генерал Ланц получил более высокую должность. Его место занял генерал-майор Штеттнер, риттер фон Грабенхофен. Начальник штаба 1-й горнострелковой дивизии полковник генерального штаба Штеетс был переведен на фронт в Финляндию, его заменил подполковник генерального штаба Тило. Командование 4-й горнострелковой дивизии перешло от генерала Эгльзеера к генерал-майору Крессу.
В связи с событиями под Сталинградом управление 57-го корпуса (Кирхнер) 26 ноября 1942 года было передано в состав 4-й танковой армии и заменено командованием специального назначения фон Фёрестера. 20 декабря и этот штаб получил другие задачи, а подчиненные ему соединения (198-я пехотная и словацкая моторизованная дивизии) перешли в подчинение соседнего слева 44-го егерского корпуса. 23 декабря командир 125-й пехотной дивизии генерал-лейтенант Шнекенбургер был назначен командиром корпуса в группу армий «Дон».
Когда 31 декабря 1942 года началось отступление немцев с Терека, командиры дивизий 44-го егерского и 49-го горнострелкового корпусов в зашифрованной форме получили план отхода. Он предусматривал в точно заданном ритме поэтапный план отхода с Понтийского (Лесного) Кавказа. При этом восточный фланг должен был отойти к почти неподвижному западному флангу Горячего Ключа.
Отход внешнего фланга, в свою очередь, был скоординирован с отходом 1-й танковой армии.
Тем временем на Западном Кавказе Советы начали проявлять активность. Сначала они хотели нанести главный удар в направлении Рожет, Майкоп. Для его подготовки саперными частями было проложено 155 километров дорог и построено 800 метров мостов. Удар должен был наноситься через перевал Тубы, тот самый почти непроходимый перевал, за который в августе дралась 97-я егерская дивизия. Ближайшей его целью был Майкоп, а последующей и дальнейшей — Тихорецкая и Батайск. От этого плана русским пришлось отказаться в связи с непреодолимыми трудностями.
Новый план советского командования предусматривал переход через горы западнее Горячего Ключа, через позиции румын. Затем предполагалось продвигаться на Краснодар, Тихорецкую и Батайск. План был принят, но и здесь возникли непредусмотренные задержки. Все тяжелое вооружение и необходимое снабжение застряло в узких горных долинах.
В конце декабря немецкие дивизии начали отвод тяжелых грузов и артиллерии. 97-я и 101-я егерские, а также 4-я и 1-я горнострелковые дивизии «повисли» на одной-единственной дороге — Туапсе — Хадыженская — Майкоп. У 97-й и 101-й егерских дивизий, артиллерия которых находилась на дороге в Хадыженскую, дела шли еще более или менее. Значительно труднее приходилось батареям 49-го горнострелкового корпуса. Начальник артиллерии этого корпуса, предусмотрительный и опытный полковник Винклер, подготовил доклад, в котором рассказывалось о непредвиденных трудностях:
«Первое впечатление было таким, что в отведенное время невозможно вывезти артиллерию из 25-километровой неслыханно грязной долины через 42 брода Гунайкй и Пшиша. Нормальный тактический отход артиллерии по гребню между Гунайкой и Гайманом за новыми позициями был невозможен. Небольшое количество еще остававшихся в живых животных обеспечить смену позиций не могло, а о моторизованной артиллерии вообще сначала не было и речи. В этом плане могли предпринять смену позиций только три горные батареи по три орудия в каждой. Для главных сил артиллерии и для находившихся в долине полевых кухонь, автомашин, складов боеприпасов и прочего войскового имущества необходимо было организовать поэтапный вывоз имеющимися в распоряжении тяжелыми тягачами. От остальных средств тяги пришлось отказаться. Тягачи ходили челноками между огневыми позициями артиллерии: от Котловины — через перевал в нижнюю долину Гунайки (пункт 1), затем до излучины Гунайки (пункт 2), оттуда в нижнюю долину Гунайки (пункт 3) и, наконец, через Пшиш до железнодорожной насыпи (пункт 4). От этого места начиналась дорога, по которой можно было кое-как проехать до Хадыженской.
Ежедневно ломались тягачи, которые благодаря работе ремонтно-восстановительных подразделений удавалось снова вводить в строй. Часто для буксировки одного орудия требовалось два тягача.
Сжатые сроки, когда морозы чередовались с дождями и разливами бродов, удалось выдержать. Поставленная задача была выполнена до 15 января 1943 года».
Подготовка советских войск к наступлению не скрылась от немецких штабов. Усиленная деятельность партизан позволяла сделать вывод, что советские войска начнут наступление на участке между Горячим Ключом и Холмской. Краснодар — важнейший поворотный пункт 17-й армии, оказался под угрозой, а вместе с ним и дорога Краснодар — Крымская, по которой должен был осуществляться отход немецкого южного фланга на Кубанский плацдарм. Предусмотрительно маршем на Краснодар был направлен 44-й егерский корпус.
Предполагалось также направить 97-ю егерскую дивизию в район Сальска, чтобы перехватить удар на Ростов. Об этом говорят записи в журнале боевых действий группы армий «А». Только критическое развитие обстановки под Краснодаром вынудило оставить там 97-ю егерскую дивизию.
В ночь на 3 января 1943 года первые роты 97-й егерской дивизии оставили свои позиции юго-восточнее Шаумяна. Днем позже за ней последовала 101-я егерская дивизия, в ночь на 4 января 228-й егерский полк оставил с таким трудом завоеванный Шаумян. Продолжавшийся отход, который привел к резкому сокращению протяженности оборонительных позиций, позволил высвободить 44-му егерскому корпусу все больше батальонов, которые незамедлительно через Майкоп отправлялись маршем
Оставив позиции в Сосновом ущелье, 198-я пехотная дивизия тоже сократила свой фронт. 4 января 1943 года дивизия перешла в состав 49-го горнострелкового корпуса. Ее соседом слева стала теперь 4-я горнострелковая дивизия.
10 января командир баден-вюртембергской 198-й пехотной дивизии генерал-майор Мюллер собрал своих командиров полков на командном пункте 235-го артиллерийского полка у Трех Дубов. То, что он сказал им там, для всех уже было очевидным. Теперь и здесь прозвучало слово «отступление»! Все мероприятия проходили под кодовым наименованием «Движение по канатной дороге». Промежуточные позиции были обозначены буквами от В до F.
В ночь на 17 января была оставлена позиция «В» по обе стороны от горы Гайман и без помех со стороны противника занята позиция «С» между горами Лысая и Оплепен.
В ночь на 23 января была оставлена линия «С». Снова взгляды и мысли солдат были прикованы к пропитавшимся кровью горам южнее Соснового ущелья, к вершине Сарай, к Индюку, часовому столь желанного Гойтхского перевала, за который было пролито столько крови. Они оглядывались на Семашхо, Гайман и Оплепен. Быстро упакованы личные вещи, оставшееся оружие снято с брустверов, и вот уже отделения, взводы и роты готовы к маршу. Шепотом передавалась команда «Марш!». Шел мелкий дождь. По разъезженным грязным разбитым тропам и дорогам роты двинулись на север. Позади оставались лишь прикрытия.
Но отход прошел без помех не везде. Находившийся на Лысой горе в арьергарде 4-й эскадрон разведывательного батальона 1-й горнострелковой дивизии понес потери. На восточном фланге противник сразу же начал атаку, но был отражен 97-м гренадерским полком.
Позицию «D» удерживали всего один день. Скорость отхода увеличилась. На левом фланге 46-я пехотная дивизия должна была удерживать позиции до тех пор, пока 1-я горнострелковая дивизия не пройдет через Майкоп. 4-я горнострелковая дивизия вышла на главную дорогу под Белореченской.
В связи с тем, что отходящие прикрытия разрушали за собой дороги, противник испытывал большие трудности с доставкой артиллерии и подвозом грузов. Хадыженская — ключевой пункт и транспортный узел на дороге в Туапсе, была оставлена в ночь на 24 января. Войска шли маршем к позиции «Е».
В Апшеронской на станции еще лежали в штабелях, размером с дом, трофейные боеприпасы. Вывезти их не было возможности. 88-й саперный батальон (46 пд) получил задачу взорвать трофейное имущество. Так как еще ни один немецкий саперный офицер не умел обращаться с новым немецким часовым взрывателем, штабеля с боеприпасами подготовил к взрыву адъютант обер-лейтенант Нойбауэр. Вечером 24 января были установлены все часовые взрыватели.
В ночь на 25 января на дороге Апшеронская — Майкоп взлетел на воздух мост через Пшеху, после того как по нему прошла 1-я горнострелковая дивизия. 46-я пехотная дивизия оставалась в прикрытии.
Утром 25 января гигантские склады с боеприпасами в Апшеронской были взорваны. В тот день главные силы немцев уже находились на рубеже «Е» в 10 километрах южнее Майкопа.
