Судьбы икон в Стране Советов. 1920–1930-е - Елена Александровна Осокина
История иконного собрания ГТГ, да и других музеев, свидетельствует о том, что в перераспределении национального художественного богатства и формировании музейных иконных коллекций государственные репрессии играли важную роль. Трагедии и сломанные судьбы скрыты за стерильными официальными версиями событий. Но нет худа без добра. Так, иконы Анисимова, как и многие иконы из закрытых и разрушенных церквей, попав в Третьяковскую галерею и другие музеи, были спасены от уничтожения и забвения. Более того, концентрация в стенах немногих музеев произведений иконописи, ранее разбросанных по коллекциям, соборам и музеям, имела грандиозные научные последствия. Она позволила искусствоведам и историкам искусства совершить многие открытия.
Часть 2. ИНДУСТРИАЛИЗАЦИЯ: ВСЕ НА ПРОДАЖУ!
В конце 1920‐х годов в СССР началась форсированная индустриализация. Даже по начальным наметкам пятилетки, существенно затем завышенным, было ясно, что валютные затраты предстояли огромные. Оборудование, промышленное сырье, технологии, знания специалистов надо было покупать за границей, тогда как золота и валюты для осуществления индустриального рывка у советского руководства не было. На рубеже 1920–1930‐х годов страна пережила острейший золотовалютный кризис. Советское руководство лихорадочно искало источники валюты для финансирования индустриализации. Массовый экспорт антикварных и художественных ценностей, в том числе икон, казался многообещающим. Произведения религиозного искусства должны были послужить делу строительства государства безбожников.
ГЛАВА 1. ЗОЛОТАЯ ЛИХОРАДКА
Конец казны Российской империи. Государство-банкрот. Индустриализация в кредит. От продажи второстепенного антиквариата к распродаже музеев. Уловка Главнауки. Пришествие «варягов»
Российская империя была богатой страной. Государственный банк России накануне Первой мировой войны хранил золота на сумму около 1,7 млрд золотых рублей. По мнению одних специалистов, это был самый большой золотой запас среди запасов центральных банков мира; по мнению других, он уступал лишь Банку Франции. С учетом трат царского и Временного правительств и потерь в годы Гражданской войны в распоряжении советского руководства из запасов Российской империи оставалось золота на сумму около 1 млрд рублей. Однако этот золотой запас был истрачен уже к началу 1920‐х годов. СССР начал индустриализацию, будучи золотовалютным банкротом. Имевшихся к концу 1928 года драгоценных металлов и валюты на сумму 131,4 млн рублей не хватило бы, даже чтобы покрыть дефицит внешней торговли будущего хозяйственного года.
Золотодобывающая промышленность старой России развалилась в годы революций и Гражданской войны и не могла обеспечить валютных нужд индустриализации. Если в 1913 году, накануне войны, в царской России добыли 60,8 т чистого золота, то в 1921/22 хозяйственном году11 советское государство получило от добычи лишь около 8 т. В первые годы индустриализации, в 1927/28 и 1928/29 хозяйственных годах, государственная добыча золота, включая скупку у частных старателей и добытое сверх государственных заданий на предприятиях, составила 21,8 и 24 т. Сталин начал заниматься созданием новой советской золотодобывающей индустрии всего лишь за несколько месяцев до принятия первого пятилетнего плана. В конце лета 1927 года он назначил Александра Павловича Серебровского, большевика «ленинской гвардии», председателем только что созданного Всесоюзного акционерного общества «Союззолото» и послал его в США изучать опыт золотодобывающей промышленности. Задача была поставлена непростая – догнать и перегнать лидеров мировой золотодобычи. Работа началась, но поздно. Индустриализация уже шла полным ходом.
Начав индустриализацию при пустых золотых кладовых, советское руководство рассчитывало оплатить этот дорогостоящий проект за счет советского экспорта сельскохозяйственного сырья и продовольствия, однако эта надежда не оправдалась. В 1929 году мир потряс экономический кризис. Конъюнктура мирового рынка не благоприятствовала развитию советской внешней торговли. В советском экспорте преобладало сырье, цены на которое катастрофически упали, а в импорте – машины и оборудование, цены на которые росли. Страна оказалась в долговой яме. Всего за пять лет, к концу 1931 года, внешний долг СССР вырос с 420,3 млн до 1,4 млрд рублей. Главным кредитором СССР до 1933 года была Германия.
Прямая и тесная связь между форсированием индустриализации и превращением антикварного экспорта, который начался сразу после прихода к власти большевиков, в массовый вывоз произведений искусства не вызывает сомнений. Развитие экспортного аппарата и рост объемов вывоза художественных ценностей следовали за приступами индустриализации. Рубежным стал 1927 год. СНК СССР в декрете от 8 июня 1927 года постановил использовать все ресурсы для развития промышленности. Тогда же в июне СНК предложил Наркомторгу «организовать вывоз из СССР предметов старины и роскоши», не представляющих музейной ценности. В декабре 1927 года XV съезд ВКП(б) принял директивы по составлению пятилетнего плана. Именно в это время Наркомторг обратился в СНК с проектом постановления об усилении «экспорта предметов искусства и старины». С начала 1928 года антикварный экспорт приобрел плановый характер, а в конце лета 1928 года в Госторге РСФСР была образована Главная контора по скупке и реализации антикварных вещей – «Антиквариат». Появление «Антиквариата» предшествовало официальному началу первой пятилетки (октябрь, 1928)12. Создание правительственной комиссии под руководством М. П. Томского, которая тогда же, летом 1928 года, приняла решение о переходе к продаже музейных шедевров, также связано со стремительным ростом планов индустриализации. Осенью 1929 года «Антиквариат» стал всесоюзной конторой и перешел от Госторга РСФСР в ведение гораздо более властного Наркомвнешторга СССР.
Отбор произведений искусства на продажу начался в музеях в ответ на постановление СНК СССР «О мерах к усилению экспорта и реализации за границей предметов старины и искусства» от 23 января 1928 года, которое разрешило продажу ценностей музейного значения, за исключением «основных коллекций». После выхода постановления Наркомпросу потребовалось около месяца, чтобы составить руководство к действию, и в конце февраля инструкция Главнауки поступила в музеи. Она сохранилась в архивах и Третьяковской галереи, и Исторического музея, и Эрмитажа, и Государственного музейного фонда: текст тот же, меняются лишь вписанные от руки названия музеев и ответственных лиц.
Инструкция Главнауки требовала отбирать на продажу наиболее ценные «как по материалу, так и по качеству» предметы. Их первичная оценка должна была быть проведена в стенах самого музея оценочной комиссией, состоявшей из его сотрудников и
