В. Горнъ - Гражданская война на сѣверо-западѣ Россіи

Незадолго до появленія во Псковѣ ген. Арсеньева (12 іюля), на сторону Балаховича перешелъ 2-й стрѣлковый большевистскій полкъ (кстати сказать, впослѣдствіи такъ же легко ушедшій назадъ) и объ отрядѣ Балаховича стало возможнымъ говорить, какъ о дѣйствительной боевой единицѣ. Задача Арсеньева была — развернуть этотъ отрядъ въ корпусъ, состоящій изъ двухъ дивизій, при чемъ Балаховичъ остался бы только начальникомъ одной изъ дивизій. Самъ Арсеньевъ назначался командиромъ этого «корпуса».

Съ внѣшней стороны планъ вполнѣ удался. На бумагѣ появился второй корпусъ арміи, Псковъ обогатился еще однимъ генераломъ и управленіемъ, но толку изъ этого никакого не вышло, — по крайней мѣрѣ въ смыслѣ упорядоченія гражданской жизни. Опубликованный 24 іюля приказъ о сформированіи судовъ, выработанный псковской магистратурой, остался мертвой буквой до самаго паденія Пскова[22]. Балаховичъ и Энгельгардтъ продолжали хозяйничать по прежнему, то есть убивать, грабить и драть людей. Генералъ Арсеньевъ, даже если бы хотѣлъ, безсиленъ былъ остановить ихъ безобразія, такъ какъ въ его — начальника корпуса! — распоряженіи почти вовсе не имѣлось сколько нибудь серьезной военной силы.

Драли, однако, людей и у генерала Арсеньева, да еще какъ позорно. Вспоминаю одинъ особенно дикій случай. Будучи вызванъ въ концѣ іюля начальникомъ снабженія въ Ревель на финансовое совѣщаніе, я зашелъ въ комендатуру, чтобы получить пропускъ на проѣздъ въ Ревель черезъ Гдовъ — Нарву. Дожидаясь своей бумаги, я замѣтилъ одну дѣвушку съ заплаканными глазами, которая тоже стояла недалеко отъ меня у канцелярскаго прилавка для публики и безпомощно обводила глазами канцелярію, видимо, не зная къ кому обратиться. На мой вопросъ, что ей нужно, она отвѣтила: «Заявиться и отдать расписку, что меня наказали». Изъ дальнѣйшихъ разспросовъ выяснилось, что эту вполнѣ взрослую дѣвушку лѣтъ 22—23 по распоряженію коменданта только что высѣкли, давъ ей 30 розогъ за продажу кокаина. Сѣкли, конечно, солдаты.

При генералѣ Арсеньевѣ во Псковѣ открылась по счету третья газета — «Заря Россіи». Безцвѣтная, казенная, полуоффиціозъ генерала. «Псковскую Жизнь» Хомутовъ также запретилъ возобновить.

Передъ Балаховичемъ залебезила и новая газета. Генералъ Арсеньевъ, видимо, пробовалъ сначала овладѣть «батькой» путемъ лести и ласки. Въ іюлѣ по предложенію ген. Арсеньева Родзянко произвелъ Балаховича въ ген.-маіоры. Правое купечество поднесло Балаховичу по сему случаю адресъ, а «Заря Россіи» помѣстила описаніе «чествованія атамана»[23], раздувъ этотъ фактъ въ «любовь псковичей». Адресъ поднесли въ оправѣ съ надписью: «Кузнецъ Вакула осѣдлалъ черта, а ты, Батька-Атаманъ, — коммуниста».

Косвеннымъ основаніемъ къ такому неумѣренному восхваленію отчасти послужило новое наступленіе большевиковъ на Псковъ въ серединѣ іюля мѣсяца. Они бросили на подступы къ городу отборныя матросскія части и буквально завалили трупами близъ лежащую рѣку Кебь, черезъ которую эти части пытались перейти. Но и послѣдній отчаянный натискъ былъ ликвидированъ «благодаря приходу эстонскихъ бронированныхъ поѣздовъ и своевременной поддержкѣ эстонской дивизіи» [24].

Къ этому же времени относится совсѣмъ своеобразный фортель, выкинутый батькой въ области… семейнаго права.

Правой рукой Балаховича во всѣхъ его военныхъ предпріятіяхъ былъ нѣкій полковникъ Стоякинъ. Кѣмъ являлся Стоякинъ въ дѣйствительности, былъ ли онъ когда нибудь офицеромъ, или, какъ это думали нѣкоторые присяжные офицеры, онъ являлся питомцемъ «каторжной академіи», всплывъ на поверхность бушующей стихіи соизволеніемъ матушки-революціи, — такъ и осталось невыясненнымъ. Но за то въ одномъ были единодушны и Родзянко, называвшій его «самозванцемъ», и эстонцы, питавшіе къ Стоякину, наоборотъ, большую симпатію, — что этотъ пришелецъ былъ на рѣдкость способный офицеръ. О полк. Стоякинѣ придется еще не разъ говорить. Въ данномъ случаѣ въ связи съ его личностью, я упомяну лишь объ одномъ эпизодѣ, великолѣпно характеризовавшемъ нравы, царившіе въ станѣ «атамана».

«Для мила дружка и сережка изъ ушка» — говоритъ русская пословица. Такъ долженъ былъ навѣрное говорить «батька» Балаховичъ, когда давалъ Стоякину слѣдующее, съ позволенія сказать, оффиціальное удостовѣреніе, которымъ «узаконилъ» бракъ своего собутыльника съ женой большевистскаго комиссара.

Сіе дано начальнику оперативнаго отдѣленія штаба командующаго войсками Псковскаго раіона полковнику Стоякину въ томъ, что ему разрѣшается вступить во временный бракъ съ N. (въ подлинномъ обозначены полностью имя, отчество и фамилія) впредь до возвращенія ея мужа.

Поводомъ къ расторженію брака можетъ послужить также появленіе во Псковѣ жены полковника Стоякина.

Командующій войсками Псковскаго военнаго раіона полковникъ Булакъ-Балаховичъ.

Вр. и. д. Начальника Штаба (подпись)

15 іюля 1919 г.

№ …..

г. Псковъ.

Глава III.

Псковъ, какъ мѣсто зарожденія первой бѣлой арміи. Появленіе въ бѣлой арміи Балаховича. Ея первыя неудачи. Отступленіе арміи въ Эстонію и договоръ съ Эстонскимъ правительствомъ о дальнѣйшей дѣятельности арміи. Погоня за чинами и взаимныя интриги въ верхахъ русской арміи. Организація собственнаго бѣлаго отряда въ Ревелѣ и сліяніе его съ русской арміей, вышедшей изъ Пскова. Русскій общественный совѣтъ въ Ревелѣ. Сближеніе совѣта съ эстонцами. Попытка къ такому же сближенію со стороны русской эмигрантской организаціи, находившейся въ Гельсингфорсѣ. Появленіе на ревельскомъ горизонтѣ петербургскаго присяжнаго повѣреннаго Иванова и борьба его съ Русскимъ Совѣтомъ и штабомъ арміи. Дѣятельность Русскаго Совѣта. Порядки въ русской арміи. Русско-эстонскія отношенія. Соперничество русскаго генералитета за постъ командующаго русской арміей. Русскій Совѣтъ находитъ необходимымъ организовать русскую гражданскую власть. Майское наступленіе. Взятіе русской арміей Ямбурга и Гдова, эстонской — Пскова. Реакціонная авантюра «правительства Недры», его походъ на Эстонію. Прилетъ къ генералу Родзянко нѣмецкихъ офицеровъ изъ «арміи Недры». Ухудшеніе русско-эстонскихъ отношеній. Столкновеніе русскаго командованія съ ингерманландцами. Возстаніе на Красной Горкѣ.

Исходнымъ пунктомъ, изъ котораго зародилось и потомъ стало развиваться дальше все бѣлое движеніе на сѣверо-западѣ Россіи, былъ тотъ же Псковъ.

До 25 ноября 1918 г. Псковъ находился подъ нѣмцами. Въ предѣлахъ чисто-русскихъ губерній этотъ городъ являлся самымъ сѣвернымъ и крайнимъ, куда докатывалась волна побѣдоносной нѣмецкой арміи, и естественно, что съ него же началось обратное движеніе большевиковъ въ отобранныя у нихъ нѣмцами области. Предполагалось теоретически, что населеніе ждетъ не дождется возврата назадъ своей русской власти. Поэтому, какъ только былъ заключенъ Брестъ-Литовскій договоръ, большевики стали готовиться къ новому занятію Пскова. Хотя по договору нѣмцамъ надлежало очистить Псковскую губернію въ самое ближайшее время, но они выдумывали всякія отговорки и, опираясь на свои дисциплинированныя войска, затянули очищеніе города и губерніи вплоть до собственной революціи, когда нѣмецкая военная сила разомъ исчезла «аки дымъ», а появившіеся вмѣсто нея многочисленные нѣмецкіе солдатскіе комитеты немедленно выкинули лозунгъ «домой!»

Предчувствуя полный развалъ своего фронта и желая дать возможность, по уходѣ нѣмцевъ, самимъ псковичамъ отстоять свою территорію отъ большевиковъ, нѣмецкое командованіе незадолго до ухода стало формировать во Псковѣ русскую добровольческую армію, помогая этому дѣлу совѣтами, деньгами и снаряженіемъ. Ходили слухи, что организацію бѣлой арміи нѣмцы предпринимали не изъ одного сочувствія къ судьбѣ псковичей, эта услуга уже тогда входила въ общій политическій планъ потерпѣвшей въ Германіи крахъ реакціи и, такимъ образомъ, организаціонная работа во Псковѣ являлась своего рода тактической завязью, страховкой насчетъ будущихъ временъ и «реальныхъ нѣмецкихъ интересовъ» вообще въ Россіи.

Періодъ нѣмецкой учебы оказался весьма кратокъ, а съ русской стороны дѣло велось крайне безпечно и безтолково. Уже тогда, въ моментъ зарожденія бѣлой арміи, вскрылась одна психологическая черточка, которая сразу возмутила бравыхъ нѣмецкихъ инструкторовъ. Едва успѣвъ надѣть погоны и шашку, русскіе офицеры начали кутить и бездѣльничать, не всѣ, конечно, но… многіе. Нѣмцы только руками разводили, глядя на такую безпечность. Быстро сталъ пухнуть «штабъ», всевозможныя учрежденія «связи», а солдатъ — ноль. Офицеровъ въ городѣ многое множество, но большинство изъ нихъ желаетъ получать «должности», сообразно съ чиномъ и лѣтами. Нѣмцы нервничаютъ, ругаются. Если не измѣняетъ память, такъ топчутся на одномъ мѣстѣ, пока на выручку не появляются перебѣжавшіе отъ большевиковъ на маленькомъ военномъ пароходикѣ матросы чудской флотиліи и небольшой отрядъ кавалеріи Балаховича-Пермыкина [26]. Къ этимъ, удравшимъ отъ большевиковъ частямъ, позже присоединились небольшія кучки крестьянъ-добровольцевъ, затѣмъ насильственно забрали старшихъ учениковъ гимназіи, реальнаго училища и армія была готова. Вся затѣя явно пахла авантюрой и большинству обывателей даже въ голову не приходило, что ихъ жизнь и достояніе будутъ зависѣть только отъ успѣховъ такой арміи. Стоявшіе во главѣ организаціи арміи русскіе, по естественной причинѣ, старались скрыть дѣйствительное положеніе вещей на фронтѣ, а нѣмецкое командованіе поддерживало въ населеніи увѣренность, что, впредь до образованія серьезной русской силы въ области, нѣмцы не уйдутъ изъ города и не оставятъ насъ на произволъ большевиковъ.