Влада Баранова - Язык и этническая идентичность. Урумы и румеи Приазовья
В новых украинских паспортах нет графы «национальность», однако эта категория продолжает активно использоваться в некоторых сферах делопроизводства. Для получения визы или гражданства Греции мариупольские греки получают в районных или областных отделах загс справки и копии советских документов, подтверждающих их национальность [15]. После распада СССР в переписи населения Украины по-прежнему используется номинация «греки» для обозначения обеих групп (см. публикацию результатов переписи населения 2001 г. на Украине [Национальный склад… 2002]); в двусторонних соглашениях между Украиной и Грецией различные греческие группы Украины также объединены одним этнонимом [Греки на укра?нських теренах… 2000. с. 299–363].
Нужно отметить, что и в научном дискурсе не сразу сложилась система номинаций урумов и румеев. Первые исследователи использовали номинации «греки», «мариупольские греки», «крымские греки», а также «крымские христиане». Последняя номинация сохранялась в этнографических работах и тогда, когда она уже исчезла из официальных документов: в 1862 г. протоирей С. А. Серафимов называет свои заметки «Крымские христиане (греки) на северных берегах Азовского моря» [Серафимов, 1998 (1862)]. Выбор этнонима иногда связан с трактовкой происхождения группы, которую предлагает автор: сторонники единого греческого происхождения обеих групп, как правило, прибегают к терминам, содержащим этноним «грек» («мариупольские греки» или «приазовские греки»), тогда как исследователи, доказывающие негреческое происхождение всего сообщества или его части, используют другие номинации.
В. И. Григорович, по-видимому, первым объяснил двуязычие мариупольских греков тем, что это разные народы. Он использует этнонимы «таты» (так урумы называли румеев) и «базаряне» (так румеи называли урумов) [16]. Базарян (то есть урумов) он считал потомками аланов. «Поселение, известное под именем мариупольских греков, на самом деле состоит из двух народностей, и это заметно даже в очертаниях лиц. Первая, которую на месте называют татами [курсив здесь и далее в цитате В. Г. Григоровича. — В. Б. ], вышла из Сугдайской епархии и обитает в 12 или 15 селах. Эти таты говорят своеобразным греческим языком. Вторая, которой прозвище базаряне, не зная по-гречески, говорит татарским языком. Она выселилась из Херсонской епархии, что доказывают и названия сел, тождественные с названиями сел между Севастополем и Тепе-Керменом. Какого происхождения эти базаряне, трудно допытаться, но, вероятно, они потомки алан, обитавших в окрестностях Херсона» [Григорович, 1874, с. 56].
Отметим, что Григорович и другие этнографы фиксируют используемые в сообществе этнонимы «базариоты» и «таты», однако не упоминают самоназвания «урумы» и «румеи». Мы не беремся судить, случайность ли это или отражение слабой распространенности данных этнонимов в сообществе в XIX в. Возможно, они появились (или, по крайней мере, стали активно использоваться) позднее.
Набор этнонимов, встречающихся в исследовательской традиции, в целом больше, чем номинации группы в официальных документах, где до 1920-х гг. представлены только крымские христиане и греки. Исследователи обращают внимание и на номинации языков румеев и урумов, которые практически не отражаются в документах; в научном дискурсе используется большее количество лингвонимов. Наряду с номинациями «греческий» (для румейского языка) и «татарский» (для урумского), отражающими генетическую характеристику идиома, родство с другими языками, часто можно встретить лингвонимы, используемые самой группой или соседями. Как правило, исследователи следуют за номинациями одной из групп — либо урумов, либо румеев. Например, В. И. Григорович называет язык урумов татарским, а румейский — языком татов (то есть использует урумский лингвоним для румейского) [Григорович, 1874, с. 55–56], тогда как Н.Э. Александрович опирается на названия, принятые среди румеев, с которыми он встречался: автор упоминает номинацию «апла» («простой») для румейского языка, а урумский именует татарско-турецким языком [Александрович, 1998 (1884), с. 61].
Исследователи румейского языка чаще всего не различают терминологически две группы, обозначая румеев и урумов одним этнонимом «мариупольские/приазовские греки», однако разделяют языки. В отличие от научного дискурса XIX в. лингвисты XX в. не используют лингвоним «греческий» применительно к румейскому языку (напомню, что в 1859 г. Ф. А. Хартахай озаглавил первый словарь румейского языка «Язык умирающего греческого наречия» [Хартахай, 1859]). Вариантов названия языка в русскоязычной (и соответствующей ей современной украиноязычной) научной традиции было предложено около полутора десятков. Практически каждый исследователь румейского языка выдвигает и обосновывает собственный лингвоним. Приведем основные: «язык мариупольских греков» [Соколов, 1932]; «мариупольские греческие говоры» [Сергиевский, 1934, с. 533]; «мариупольский диалект новогреческого языка» и «приазовско-греческий язык, язык меотийских греков» [Чернышева, 1958, с. 4]; «крымско-румейский язык», «крымско-румейские диалекты» [Белецкий, 1970, с. 7]; «новогреческие таврорумейские диалекты» [Журавлева, 1979]; «румейский язык» [Диамантопуло-Рионис и др., 2006 [17]; Лингвистическая и этнокультурная ситуации… 2009].
Каждый из предложенных терминов позволяет авторам эксплицировать свое представление о румейском языке: выделить идиом из других греческих языков и диалектов, указать область современного распространения (Приазовье, Мариуполь) или происхождения, формирования идиома (Крым/Таврия). В отдельных случаях исследователи считают необходимым подчеркнуть связь с новогреческим (отсюда предложенный Е. Ф. Журавлевой термин «новогреческие таврорумейские диалекты»). Авторы расходятся в понимании того, какие же сведения должны быть эксплицированы в названии. Комбинация возможных признаков дает множество альтернативных наименований идиома; приходится констатировать, что общепринятое название в науке пока отсутствует.
В немногочисленных иноязычных работах используются те же принципы наименования, что и в русском: англ. Marioupolis Greek [Hatzidaki, 1999], Crimean Greek (Marioupolis) [Drettas, 1999], [Pappou-Zouravliova, 1999]; франц. grec-hellen [Kaurinkoski, 1997]; новогр. ???????????????????????????? [Henrich, 1999]).?????????????? [??????? 2007].
Для лингвистической традиции XX в. принципиально важным по сравнению с предшествующей традицией становится указание на статус идиома — язык или диалект. В повседневном употреблении, а отчасти и в научном дискурсе термин «диалект» подразумевает низкий статус и подчиненное положение идиома относительно литературного языка. Большинство исследователей считают румейский диалектом новогреческого языка. Это связано с традиционной для неоэллинистики тенденцией, в рамках которой все близкородственные новогреческому языку идиомы, безотносительно к лингвистическому расстоянию, наличию/отсутствию контактов и самосознанию носителей, признаются диалектами новогреческого языка [Елоева, 1992; Kontosopoulos, 2001]. Большинство описаний греческих диалектов строятся как сопоставления со стандартным языком — димотикой, воспринимающейся как норма, своего рода точка отсчета для сравнения [Janse, 2002, р. 204].
Конвенции употребления этнонимов и лингвонимов внутри научного сообщества дают представление о различном статусе двух групп греческого населения Приазовья. Негласно этноним «мариупольские греки» подразумевает либо оба сообщества, либо только румеев. Если авторы имеют в виду только урумов, то возможность применения этнонима «мариупольские греки» специально оговаривается; чаще они используют более сложные составные номинации, например «тюркоязычные мариупольские греки».
Хотя лингвоним «язык мариупольских греков» применительно к румейскому критиковался в связи с тем, что язык греков Мариуполя — урумский [Белецкий, 1970, с. 7] [18], в большинстве работ он обозначает именно румейский язык. Ошибки или недопонимание сложившегося употребления лингвонима весьма маловероятны. Исследовательская система номинаций воспроизводит иерархию приазовских групп, в которой румеи являются центром, ядром сообщества, и именно они, по умолчанию, и считаются собственно греками, говорящими на греческом (мариупольском греческом) языке, тогда как этноним «тюркоязычные греки» описывает периферию сообщества, отличающуюся от основной части «нормальных» греков «негреческим» языком.
В современных русско— и украиноязычных работах, посвященных урумам и их идиому, исследователи используют этноним «урумы», что продиктовано стремлением отказаться от оценочных понятий «греки» и «татары» и вышедшего из употребления самоназвания в качестве нейтрального обозначения, описывать группу в ее собственных терминах. В 1964 г. С. Н. Муратов употреблял этот этноним в скобках, в качестве уточнения: «Материалы по говорам тюркоязычных греков (урумов)» (Муратов, 1964, с. 178). В заглавии книги А. Н. Гракавца, вышедшей в 1999 г., понятие «урумы» используется уже как самостоятельное название группы. Сходными соображениями руководствовались, по-видимому, участники дискуссии о правилах проведения переписи 2002 г. в РФ, указывавшие на необходимость выделять самостоятельный этноним «урумы» [19]. «Собственный» этноним как бы придает сообществу статус самостоятельной этнической группы.
