Евгений Кукаркин - Новый Альфонс
- После института можешь со мной встретиться?
- Что-нибудь случилось?
- Я уезжаю в командировку в Болгарию, почти на месяц.
- Да что ты говоришь? Сейчас я подумаю. Давай после коллоквиума удерем?
- Пойдет. Я тебя буду ждать внизу у парадной.
Маша в возбуждении. Я ее привел к себе домой, она ходит по моей комнатке и разглядывает вещи.
- Какое у тебя зеркало заляпанное...
Еще бы, я с него смывал твой телефон, который нарисовала Натали.
- Это растворитель не тот попался. Давай лучше, помоги мне накрыть стол.
Достаю из холодильника припасы, вино и мы с Машей принялись готовить еду.
- А что у тебя за командировка? Где ты работаешь? - осторожно спрашивает меня Маша.
- Я в съемочной группе при Ленфильме.
- Правда? Надо же, там мама раньше работала. Сейчас она в театр перешла. Может, ты маму мою знаешь, Наталья Дубровская...
- Нет, не слыхал.
- Это может быть, там много студий.
- Значит твоя мама актриса, а почему же ты не пошла по ее стопам. Зачем-то бросилась в химию.
- Не знаю. Наверно, видела, как мама мучается, ища себе работу, и решила, что с постоянной работой будешь чувствовать себя уверенней.
- Это точно. Кончу институт и все эти халтуры побоку.
- А мне кажется, у тебя интересная работа, вон, за границу едешь.
- Не сказал бы, везде нужна ответственность.
- Это правильно.
И тут она бросила резать хлеб подошла ко мне, обвила руками и поцеловала.
- Не хочу, чтобы ты ездил так долго, - прошептали ее губы.
- Я тоже.
И тут я подхватил ее под коленки и поднял, потом понес к кровати.
- Лешка, - ахнула Маша.
Но я ее уже положил на постель и безумно целовал, каждую клеточку открытой кожи.
Мы все же потом поели. Маша веселилась, как ребенок, все время тормошила меня, приставала, а потом опомнилась.
- Лешка... время то. Меня мама убьет...
- Позвони ей, скажи, что через полчаса приедешь.
- Где телефон?
- Пошли, покажу.
В коридоре Маша виновато говорила в трубку.
- Мама, извини, задержалась в компании, сейчас приеду.
Там что ей отвечали, и, наконец, Маша повесила трубку.
- Ты меня проводишь?
- Конечно. Только вызову такси.
Заказал тут же по телефону такси, и мы пошли в мою комнату собираться.
Когда вернулся домой, то, прежде всего, сдернул с кровати испачканную кровью простыню. Я был у Маши первым мужчиной.
Наталья по телефону долго ахала, что не может со мной встретиться и не сможет как следует проводить. У нее скоро генеральная репетиция и теперь она вся в театре. И все же урвала час, прикатив ко мне днем.
- Смотри, что я тебе купила, - сразу у порога двери заговорила она.
Наталья вытащила из сумки яркий турецкий галстук.
- Тебе подойдет, - продолжила она, - особенно к той рубахе, что я подарила.
- Спасибо тебе.
Я поцеловал ее в губы.
- Только давай побыстрей, - зашептала она мне на ухо, - у меня совсем нет времени... Сейчас навалилось столько работы...
Вырвавшись из моих рук, женщина стало яростно снимать с себя одежду.
Этот был час безумия, она отдавалась, словно в последний раз.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
В Болгарии начались съемки. Первая сцена начиналась на даче княгини Нины, куда Альфонса пригласил на каникулы его товарищ по военному училищу князь Багратиони. Роман Петрович отрепетировал эту сцену два раза и теперь согласился снимать.
На мне и князе юнкерская форма мы движемся по дорожке среди кустов роз, и тут раздается вскрик.
- Георгий...
Из-за кустов выскакивает молодая девушка в просторном белом платье. Она обнимает и целует молодого князя.
- Нина, постой, - неторопливо отводит ее руки Георгий, - посмотри, кого я привез. Мой лучший друг, Андрей.
Он подталкивает ее ко мне.
- Нина, - она протягивает руку, и тут же мы слышим голос режиссера.
- Стоп. Нина, мы же уже проиграли эту сцену. Какого черта ты протягиваешь так свободно руку. Ты что ни разу не смущалась, робко не здоровалась с незнакомыми людьми? Итак начали вновь. Нина, возьми себя в руки.
Идет повторная съемка, доходим до рук. Я мягко взял ее за пальцы и осторожно поцеловал.
- Мне князь рассказывал о вас так много...
- Георгий, что ты там наговорил обо мне?
- Что вы прекрасней всех цветов, - не даю князю ответить.
- Неправда это. Георгий так не говорит.
- Он просто сдержан, я добавил то, что он хотел сказать...
- Княгиня, - усмехается Георгий, - Андрей известный в Петрограде ловелас, и, несмотря на это, самый верный друг.
- Я приму к сведению твое замечание. Пойдемте в дом, с дороги вы наверно устали...
- Веди-ка ты лучше Андрея, - говорит ей князь, - а я пойду в конюшню, мне надо встретится с моим старым другом, Пегасом.
- Сходи, уж ладно, - снисходительно говорит сестра. - Пойдемте, Андрей.
Она берет меня под руку.
- Противный брат, приехал домой и нет, чтобы обрадовать бабушку, сразу же к коню.
- Согласен с вами. Но на его бы месте, я только к вам, за вами бы ходил.
Нина улыбнулась.
- А вы опасны. Хорошо, что вы - не он.
Слышен крик режиссера.
- Стоп. Неплохо. Переходим в павильон два, перетаскивайте аппаратуру.
Пока идет смена декораций, мы отдыхаем. Нина сидит рядом со мной на табуретке.
- Алексей, - говорит она, - сегодня вечером у местных болгар танцы. Рванем туда.
- Что-то мне не хочется.
- Почему так?
- Не нравятся мне их танцы под динамик, а потом ты же видела танцплощадку, там пыли - по щиколотку.
- Тогда пойдем, погуляем в подсолнухи...
- Заманчиво. Это на поле что ли?
- Туда.
- Пойдем.
- Всем актерам явиться в павильон, - слышится голос мегафона.
- Ой, до чего мне сейчас не хочется сниматься, - потягивается Нина.
Идет сцена моего ухаживания за княгиней.
- Я каждый след готов твой целовать, - шепчу я Нине.
- Но нет, Андрей, нельзя так.
И тут я обхватываю тело девушки, княжна затрепетала.
- Андрей, увидят все. Вот будет мне позор.
- Все будет хорошо, прекрасная богиня.
И опять в этом месте врывается режиссер.
- Стоп. Нина, чего ты корежишься. Ведь ты же хочешь... Покажи, что ты хочешь, не отталкивай его руки, а наоборот прижми их к своей груди. Ты завлечена в его сети, так что меньше сопротивления. Ну почему ты так скована? Снова начинаем. Давайте хлопушку...
Я уже храбро обхватываю грудь Нины, и она прижимает мои руки к себе.
- Пойдем ко мне...
- Нет, нет, ты лучше приходи в мою комнату, но в полночь, когда все спят. Я приоткрою окно.
- Приду.
- Сюда идут.
Она вырывается из моих рук и, встряхнувшись, скромно отсаживается от меня на скамеечку. Вбегает Георгий.
- Андрей, ты здесь? Свершилось.
- Да что случилось?
- Война с немцами. Сейчас из города прискакал нарочный. Мы объявили войну.
- Ой, - взвизгнула Нина, - да что это такое. Вам, наверно, надо срочно вернуться на свое место службы.
- Я, думаю, мы завтра выезжаем утром рано. Андрей, готовься.
- Хорошо.
Георгий уходит и тут княгиня срывается со своего места и бросается мне на грудь.
- Андрей, я вся твоя...
Вечером мы с Ниной вышли за поселок. Огромное поле, до горизонта засеяно подсолнухом. Тысячи желтых головок склонились в сторону уходящего солнца.
- Хорошо-то как, - восхищается Нина.
- У тебя сколько еще здесь сцен?
- По-моему три. Завтра с тобой в постели, потом в лагере и в карете, катим до Варны.
- Можно сказать, мы с тобой начали картину, играли пролог.
- Да, начало войны, 1914 года.
- А потом по сценарию встретимся в Париже в 1924 году. Это почти через десять лет...
- Сначала встретимся в Галиополлийском лагере и сразу укатим в Париж.
- К черту сценарий. Пойдем в подсолнух.
Она кивает головой. Мы заходим в поле огромных цветов, и тут я обхватываю ее за шею и целую. Нина давно ждала этого, и мы с жадностью начали пролог танца любви.
Идет прощание последнего русского войска в Галиополлийском лагере с генералом Врангелем. Сотни солдат и офицеров, в помятой форме, с длинными Мосинскими винтовками вытянулись в неправильные ряды. Роман Петрович охрип и уже пьет валидол, в седьмой раз пытается прокрутить сцену и ничего не получается. Статисты на этом диком солнце ведут себя как полоумные, то чем-нибудь прикрываются или машут платками, а то и удирают под тень деревьев. Известный актер с мировым именем, играющий Врангеля психанул, огрел плеткой двух статистов и заорал.
- Если сейчас кто сорвет дубль, убью.
Порядок более-менее восстановился, и вот главнокомандующий со свитой обходят войска. В свите, помимо генералов и офицеров несколько шикарных женщин. Генерал останавливается перед знакомыми личностями и милостиво говорит с ними. Вот он подходит ко мне.
- Капитан...
- Стрельцов, ваше превосходительство.
- Да, да... Помню. Вручал вам крест за Крымскую компанию.
- Ваше превосходительство, - раздается знакомый голос в свите генерала, - нельзя ли походатайствовать за этого офицера.
