Бернар Эйвельманс - Чудовища морских глубин
Поэтому можно лопатой грести рассказы о дуэлях подобного рода. Чтобы погрузить читателя в атмосферу ужаса, я приведу один пример из относительно недавно появившегося произведения и одного из самых популярных. Мой выбор остановился на главе из книги лейтенанта Гарри Ризберга "Золото затонувших кораблей" потому, что она основана на фактах, пережитых автором лично, на воспоминаниях этого знаменитого американского водолаза, специализировавшегося на поиске затонувших сокровищ.
Испанская шхуна со слитками серебра потерпела крушение и затонула у берегов Колумбии. Семь ныряльщиков уже пытались добраться до ценного груза, но ни один из них не вернулся на поверхность. Казалось, злой рок висел над шхуной, частично занесенной песком на глубине 64 метров.
Не очень этим обстоятельством обеспокоенный и влекомый прельстительной приманкой, бесстрашный Ризберг спустился на дно. Там он нашел около корпуса корабля скелет своего предшественника, все еще с водолазным шлемом на голове и в разорванном гидрокостюме. Но наш бравый водолаз вынужден был поспешно подняться на поверхность, так как его шланг для подачи воздуха был таинственным образом поврежден.
Несмотря на это предупреждение, Ризберг снова совершил погружение через два дня и был вознагражден. Он наконец нашел ценный груз, так же как и бронзового истукана, у ног которого валялись человеческие останки. Вот что дальше пишет наш герой: "Вдруг у меня появилось странное и неприятное ощущение, будто рядом со мной кто-то есть. Это чувство было таким сильным, что я начал крутиться вокруг себя, освещая толщу воды фонарем. И вдруг... Бог мой! Из-за неясных контуров бронзовой статуи перед моими глазами выросла гигантская фигура. Разглядев ее сквозь толщу воды, я содрогнулся. Поднявшись во весь свой рост, заполнив полностью проем двери... и закрыв мне путь к отступлению, передо мною стояло существо из видения наркомана, накурившегося гашиша, или бреда сумасшедшего! Мерзкое, покрытое бородавками тело медленно раскачивалось из стороны в сторону, постоянно подергиваясь и закручиваясь. Диаметр монстра был около пятнадцати футов (4,5 м), а его бочкообразного массивного тела около 4 футов (1,2 м). Длинные, липкие щупальца были усеяны сотнями присосок размером с блюдце. Наверное, он явился из самой преисподней.
Окраска его медленно менялась, переходя от бурого и грязно-желтого оттенка через светло-коричневый в серый и почти белый. Демонические глаза этого вампира, казалось, следили за каждым моим движением".
"Это было ужасно!" - признавался наш искатель сокровищ, и нет никаких оснований ему не верить.
Началась жестокая схватка, во время которой Ризбергу удалось по очереди отрезать своим ножом три щупальца монстра. По правде говоря, кажется странным - сам водолаз подчеркивал "дьявольское коварство" своего противника - тот факт, что спрут пытался атаковать человека только одной "рукой", как фехтовальщик: ему не доставило бы труда действовать сразу восемью! Но в момент, когда чудовище наконец решило действовать как нормальный осьминог и решить судьбу нашего подводного Тарзана, тому удалось удалось вонзить стальной клинок в "единственно незащищенное место на теле спрута - в шейную вену [sic]".
Но перед тем как испустить дух, монстр нашел в себе силы хорошенько встряхнуть своего противника, как детскую погремушку, разорвать на нем скафандр и поранить кожу. Истекающий кровью и задыхающийся Ризберг потерял сознание, не забыв перед тем подумать об акулах, которых мог привлечь запах его крови. Сознание вернулось к нему в декомпрессионной камере корабля. Товарищ Ризберга, обеспокоенный долгим его отсутствием, послал к нему двух местных ныряльщиков. Они освободили его из объятий мертвого монстра и подняли на поверхность. При этом они зажимали дыры на скафандре, из которого выходил воздух, и отрезали пеньковый канат, привязанный к затонувшему кораблю.
Эти довольно сложные действия, выполненные простыми ныряльщиками на глубине 64 метров, не удостоились никакого особого комментария со стороны Ризберга. А это, пожалуй, самый впечатляющий эпизод, настолько выходящий за рамки возможного, что напрашивается вопрос, а не является ли весь рассказ, к тому же переполненный подозрительными деталями, чередой лжи или похвальбы.
Но, впрочем, неважно. Я не искал здесь свидетельств об образе жизни осьминогов или их отношениях с человеком. Я пытался передать атмосферу, в которой развиваются эти отношения. Если мало кто подвергает сомнению правдивость этого рассказа, то только потому, что он почти классический: кто усомнится, в том, что нормально, обычно? Этот случай характерен для литературы, описывающей подводные приключения, и чудесно отражает общепринятое представление о том существе, которое англичане иногда образно называют devil-fish (рыба-дьявол).
Невероятный спрут "Тружеников моря"
В современной мифологии гигантский спрут, хранитель затонувших сокровищ, занял место средневекового дракона.
И только две книги несут ответственность за этот его ужасный образ подводного монстра: "Труженики моря" Виктора Гюго и "Двадцать тысяч лье под водой" Жюля Верна. Именно из этих произведений человек с улицы черпает свои сведения об анатомии и поведении головоногих (Cephalopodes).
Они заслуживают того, чтобы остановиться на них подробнее! Одно принадлежит перу выдающегося поэта и писателя, неумеренная любовь которого к пафосу часто приводит к наихудшим измышлениям. Другое написано человеком, очаровывавшим всех нас в детстве необычными приключениями, но научная компетентность его была, честно говоря, не более чем иллюзией, пылью в глаза. А публика - и это естественно - охотнее читает романы, чем научные статьи, которые к тому же часто написаны малопонятным языком. Первая из книг знакомит нас с коварным и злобным характером спрутов; вторая дает представление о размерах, которых может достигать этот представитель подводного мира. И все же трудно найти более скверный источник знаний.
Бросим короткий взгляд сначала на первый из этих бессмертных шедевров. Знаменитая схватка бравого рыбака Жильята со спрутом, которой Гюго посвятил целых три главы "Тружеников", пожалуй, один из ярких образцов "литературы" в самом неприглядном смысле этого слова.
Но стряхнем с себя оцепенение, вернемся на землю и попытаемся проанализировать с холодной головой то, что поэт-иллюзионист нам порассказал.
"Чтобы поверить в существование спрута, надо его увидеть",- пишет Гюго. Чтобы поверить в то, что он нам описал, лучше никогда не видеть ни одного из них.
Однако автор "Тружеников моря" преподает нам настоящий урок естественной истории, и по ходу его он не колеблясь, чтобы подчеркнуть всю серьезность своих слов, цитирует Сент-Винсента и Дени-Монфора, критикует Буффона и соглашается с Ламарком.
Вступление бесподобно, захватывающе:
"В сравнении со спрутом гидры античных миров вызывают улыбку.
Порою невольно приходишь к мысли: неуловимое, реющее в наших сновидениях, встречается в области возможного с магнитами, к которым притягивается, и тогда оно приобретает очертания,- вот эти сгустки сна и становятся живыми существами. Неведомому дано творить чудеса, и оно пользуется этим, чтобы создавать чудовищ. Орфей, Гомер и Гесиод смогли создать лишь химеру; Бог сотворил спрута.
Если Богу угодно, он даже гнусное доводит до совершенства.
Вопрос о причине этого его желания повергает в ужас религиозного мыслителя.
Если есть идеал во всем, если цель - создать идеал ужасающего, то спрут шедевр".
Если вы еще не загипнотизированы, следует длинное нагромождение предложений, долженствующих показать огромную эрудицию автора в области зоологии, в действительности открывающих его полное незнание анатомии осьминогов. Вот несколько подобных образцов:
"...кобра издает свист, спрут нем... у ревуна цепкий хвост, у спрута хвоста нет... у вампира когтистые крылья, у спрута крыльев нет... у ската электрический разряд, у спрута электрического разряда нет... у гадюки есть яд, у спрута яда нет; у ягнятника есть клюв, у спрута клюва нет и т. п.".
Если Гюго не знает, что у спрута есть яд, то можно только сожалеть: этот факт был экспериментально установлен еще в XVIII веке. Уже давно никого не удивляло, что осьминог может побеждать врагов, размеры которых во много раз превышают собственные, более сильных и лучше вооруженных. Однажды смотритель неаполитанского аквариума Ло Бьянко с удивлением наблюдал, как осьминог на расстоянии парализует крабов и лангустов, помещенных с. ним в одну ванну. Не гипнотизирует ли моллюск своих жертв? Это объяснение, конечно, могло бы соблазнить романтический ум, но не удовлетворить ученого. В том же аквариуме Краусс и Бальони нашли ключ к решению этой тайны. После тщательных наблюдений было выяснено, что, нападая на свою жертву, осьминог начинал всегда с того, что подтягивал ее ко рту на некоторое расстояние, как гурман, вдыхающий запах изысканного блюда. Если в этот момент отобрать у него добычу, жертва все равно через некоторое время погибнет, не имея никаких видимых повреждений. Очевидно, она была отравлена! Заинтригованный Краусс выделил вещество из слюнных желез на языке осьминога и без труда выяснил, что оно обладает ядовитыми свойствами. Помещенная в воду аквариума, слюна парализовала всех животных, которые там находились; введенная кролику, она убила и его.
