Андрей Буровский - Евреи, которых не было. Книга 2

В лояльность к французам верится мало — известно, что евреи указали наступающим русским войскам место переправы армии Наполеона через Березину. Позже выяснилось, что это был ловкий ход французской секретной службы: генерал Лорансэ был уверен, что евреи донесут русским, где будет происходить переправа, и допустил «утечку» информации. Переправились же французы, понятное дело, в совершенно другом месте. Как видно, французы хорошо знали, чью сторону держат евреи, и умело использовали это.

Очень интересно, что офицеры наполеоновской армии 1812 года считали жизнь русских евреев в целом благополучной и зажиточной. Они писали, что евреи богаты, что они ведут крупную торговлю с Польшей и посещают даже Лейпцигскую ярмарку.

В другой местности «евреи имели право гнать спирт и изготовлять водку и мед». В Могилеве евреи были «зажиточны и вели обширную торговлю», хотя «наряду с ними была ужасающая беднота».

В Киеве «бесчисленное количество евреев», и общая черта еврейской жизни — довольство, хотя и не всеобщее [14, с. 63–64]. С этим соглашается и еврейский исследователь: «Правда, еврейская масса жила в тесноте и бедности. Но еврейский коллектив в целом не был нищ» [15, с. 318].

Приходится констатировать, что имущественное расслоение внутри еврейских общин зашло уж очень далеко. И вряд ли это делало внутреннюю жизнь еврейства намного более гармоничной.

Последние годы Николай I опять очаровал некоторых «патриотов» и «почвенников». И государственник он, и разумный в своей строгости муж, и вообще очень порядочный, добрый человек.

Насчет порядочности, личной честности — не спорю; очень может статься, он и был субъективно человеком очень приличным. Только вот не уверен, что это имеет отношение к оценке политики Николая I Палкина… То есть я хотел сказать, конечно, Павловича. Ведь и Томас Торквемада был лично честен и ни копейки не брал себе из десятков миллионов золотых, отнятых у умиравших на кострах. И Наполеон не был ни стяжателем, ни бабником, ни дураком. Так, всего-навсего организатор убийства нескольких миллионов человек, а вообще вполне милый, приятный человек, честно плативший по счетам, и, судя по отзывам лично его знавших, очень интересный собеседник.

Вот и Николай Пал… Павлович тоже был и честным, и приличным. И семьянин хороший, и добрый, разумный хозяин. И лично мужественный — как хорошо он вел себя во время пожара в Зимнем дворце! А скольким россиянам, евреям в том числе, стоил жизни его маниакальный страх пред революцией, желание любой ценой удержать Россию в тисках феодализма, — это особый разговор.

Если для Александра I способом «исправить» евреев было просвещение, то для его младшего братца таким средством стала армия. Справедливости ради, просвещения евреев в это время и не происходило, — ни при Александре, ни при Николае I.

Александр I разрешил евреям получать светское образование, но евреям-то этого вовсе не хотелось. Еврейский учебник повествует, что «были открыты государственные („казенные“) школы для евреев, чтобы „улучшить их культурное положение“, но большая часть евреев отнеслась к ним, как к суровому наказанию» [16, с. 267].

Текст этот доказывает одно: нет худшего и опаснейшего вранья, чем полуправда. Здесь нет ни слова о том, что кагал напрягал усилия, чтобы погасить малейшие проблески просвещения. Чтобы «сохранить в неприкосновенности исстари сложившийся религиозно-общественный быт… Раввинизм и хасидизм в одинаковой мере силились в корне затоптать молодые побеги светского образования» [17, с. 1]. В очередной раз подчеркну: как хорошо, что это написал еврей.

«В 1817, затем в 1821 году отмечены случаи в разных губерниях, когда кагалы не допускали еврейских детей до обучения русскому языку и в каких-либо общих училищах» [6, с. 94].

То есть были и сторонники светского образования, но в основном это ашкенази, жившие в западной части Страны ашкенази, испытавшие воздействие еврейского Просвещения-Гаскалы: Иссак Бер-Левинсон, долгое время живший в Галиции, Гезеановский — учитель в Варшаве, Литман Фейгин, черниговский купец, активно торговавший с Польшей, много раз ездивший в Австрию. Но это ведь все единицы; они могли агитировать, могли помогать русскому правительству, но не они делали погоду в прочно замкнутом для чужаков еврейском мире.

Где были светские школы — так это в Вильно, где жили пополам ашкенази и немецкие евреи. Еще идеи светского образования были сильны в Одессе, в Кишиневе, — то есть на новых местах, среди переселенцев, где влияние кагала волей-неволей ослабевало. А в Одессу ведь еще и шел приток евреев из Галиции.

Так что, может быть, дело еще и в том, что просвещение пока не давало результатов и возникал естественный соблазн: «исправить» евреев каким-либо другим, более надежным способом.

Но даже если и так, то выбор «другого средства» очень в духе Николая Пал… Павловича, и приходится сделать вывод: независимо ни от чего другого там, где одному брату-императору хотелось просвещения, другому мерещилась армия; где один открывал университет, другой тут же строил казарму или военное поселение.

Судя по всему, Николай Павлович и правда очень хотел окончательно решить злополучный еврейский вопрос. Его очень волновала причина еврейского «упорного отчуждения от общего гражданского быта». Тем более, в 1822 году вспыхнул новый голод в Белоруссии, и новая сенаторская комиссия выясняла, в чем его причины. В 1825 году создали новый, уже пятый «Еврейский комитет» из министров, а вскоре он заменен новым из директоров департаментов, который заседал 8 лет.

Для начала Николай велел Сенату и «Еврейскому комитету» изучить вопрос о том, как лучше всего применить для исправления евреев этот замечательный универсальный инструмент — армию.

Сенат готовил, готовил доклад… Но с этим докладом все время происходили какие-то странности — почему-то этот важный документ никак не мог дойти до Николая I. Ну никак! Более того — этот доклад, который неоднократно требовал Николай, вообще куда-то пропал. Точно известно, что такой документ существовал… Но самого доклада никто никогда не видел.

У исследователей (принадлежащих к разным национальностям) давно есть сильное подозрение, что влиятельные еврейские круги через подкупленных чиновников попросту… выкрали доклад. Очень уж евреям не хотелось, чтобы их «исправляли» через армию. Если это так, приходится отметить: возможности у кагала влиять на принятие важнейших документов — очень даже были. Причем руки их могли тянуться даже и в Зимний дворец.

Но вот тут-то сказалось одно из преимуществ неограниченной монархии: если царю чего-нибудь очень уж хочется, он может действовать и без доклада! И даже вообще без какого-либо изучения ситуации. Отчаявшись получить пресловутый доклад, в 1827 году Николай I именным указом ввел особые условия рекрутчины для евреев. Не отвертелись, голубчики! А то ишь, сперли доклад и думают, будто им все можно!

Во-первых, евреи должны были сдавать столько же рекрутов, сколько и податные сословия Российской империи, — при том, что они вовсе не считали себя гражданами этого государства, и у большинства из них не было никаких причин проливать за него кровь.

Кроме того, общины могли сдавать не только взрослых парней в солдаты… Им позволено было сдавать в кантонисты 12-летних мальчиков. Не надо считать, что зверство было проявлено только с одной стороны — со стороны Николая I и всего русского правительства. Кагалы сами нашли эту практику удобной и стали активно сдавать «сирот, детей вдов (порой, в обход закона, — единственных сыновей), бедняков» — «в счет семьи богача» [18, с. 75–76]. Это ведь было удобнее, чем разбираться в геволте и кипеже, кого из взрослых сдавать в рекруты… Да и ртов меньше, не надо кормить сирот, из которых еще неизвестно что вырастет.

Правительство весьма логично считало, что еврейские общины занижают число своих членов — и чтобы поменьше платить податей, и чтобы меньше давать рекрутов. Поэтому была принята еще одна мера, уже совсем фантастическая: по еврейским местечкам стали ездить специальные военные команды. Единственной их целью была ловля, похищение еврейских детишек. Как так «ловля»?! А вот так: поймали мальчика лет 12–10–8… И в мешок. Завязали мешок и повезли, куда начальство велело. Обезумевшие родители могут метаться, искать; узнав, куда делся их ребенок, могут пытаться шуметь… Их дело, да и шума никто не услышит — это вам не Франция со свободной, неподцензурной прессой. А украденных детей свозили в военные части и отправляли подальше за пределы черты оседлости. В коренную Россию — там их уж точно никак нельзя было отыскать.