Олег Айрапетов - На пути к краху. Русско-японская война 1904–1905 гг. Военно-политическая история
Путятин действовал весьма энергично и умело{204}. Не смотря на это, посещение русских кораблей поначалу сопровождалось небольшими эксцессами — японские чиновники при малейшей возможности стремились ограничить свободу перемещений иностранцев в их стране{205}. В целом, атмосфера русско-японских контактов была все же доверительной и дружественной{206}. В результате 7 февраля 1855 г. в Симодо был подписан первый русско-японский договор о торговле. России предоставлялся режим наибольшего благоприятствования в торговле с Японией. Между двумя государствами устанавливались «постоянный мир и искренняя дружба», их подданные пользовались покровительством и защитой властей, граница между странами проводилась между островами Итуруп и Уруп, причем первый отходил к Японии, а второй и все остальные Курильские острова — к России. Остров Сахалин объявлялся совместным владением государств, а Япония открывала для русской торговли ряд своих портов{207}.
В 1858 г. было принято решение начать разработку каменного угля на Сахалине на нужды Тихоокеанской эскадры. Это вызвало желание укрепить за Россией весь остров. Попытки добиться этого от японцев закончились неудачно, Токио категорически не хотел идти на уступки, предлагая раздел по 50-й параллели. В результате решение судьбы Сахалина было отложено на будущее{208}. 19 августа 1858 г. был заключен договор в Иеддо (совр. Токио), подтвердивший условия Симодского соглашения и увеличивший количество открытых японских портов для русских подданных, которые получали права покупать и арендовать там здания и земли. Устанавливалась низкая 5 % таможенная пошлина на основные товары, ввозимые из России в Японию — лес, каменный уголь, металлы, оружие, паровые машины и др{209}. Высокие пошлины вводились только для спиртных напитков(35 %). Это были весьма выгодные для России условия, так как в это время товары, ввозимые в Японию из Англии и Франции, обкладывались сбором в 20–35 %{210}. Японские подданные также получали право свободной торговли в России. Эти равноправные соглашения европейского государства с азиатским были достигнуты на фоне второй «опиумной войны».
Военные действия первоначально велись на юге Китая, в районе Гонконга, Кантона и Шанхая, но в 1858 г. были перенесены на север. 20 мая 1858 г. союзники взяли форт Таку, прикрывавший подходы к морским воротам китайской столицы — Тяньцзиню. 26 мая англо-французский десант взял и этот порт, где 4 июня были подписаны Тянцзиньские договоры Китая с Англией и Францией. Китай вновь выплачивал контрибуцию и расширял количество портов, открытых для торговли с иностранцами{211}. Россия категорически выступила против торговли опиумом и отказалась присоединиться к требованиям союзников, предпочитая двусторонние русско-китайские соглашения. Таковы были инструкции, данные Путятину еще Николаем I. Этот курс был продолжен и его преемником{212}. Военные неудачи и поддержка, оказанная Россией во время второй опиумной войны и Тяньцзинских переговоров, где посредником выступал адмирал Путятин, оказали влияние на позицию Пекина в отношении пограничного разграничения с Россией{213}.
16(28) мая 1858 г. в гор. Айгун на правом берегу Амура ген. Н. Н. Муравьевым и князем И-Шанем был подписан русско-китайский договор. Левый берег Амура от реки Аргунь до берега моря переходил к России. Граница между государствами проводилась по Амуру вплоть до р. Уссури. Вопрос об Уссурийском крае оставался открытым, он объявлялся совместным владением Цинской и Российской империй. Реки Амур, Уссури и Сунгари открывались только для русского и китайского судоходства. Оба государства обязались оказывать покровительство общей торговле на обеих берегах Амура, манчжурскому населению, жившему на левом берегу Амура, разрешалось остаться на жительство «под ведением манчжурского правительства»{214}. Манчжуров здесь было довольно много, но встречались и китайские деревни — на Амур и Уссури ссылались преступники{215}. Китайцы сами ослабили свое присутствие в этом регионе, выселяя земледельцев в глубь Манчжурии{216}. 1(13) июня 1858 г. адмиралом Путятиным, Хуа Шаном и Гуй Ляном был подписан Тяньцзинский договор о дружбе и торговле, предоставлявший России права не только сухопутной, но и морской торговли в Китае{217}.
Эти колоссальные успехи были результатом движения пары канонерок, нескольких пароходов и барж и двух батальонов — 13-го и 14-го линейных сибирских, не сделавших ни одного выстрела по китайцам за все время экспедиции. Солдаты во осовном использовались как рабочая сила — они помогали селиться по Амуру от Усть-Стрелки в Забайкалье до устья реки Хингана(980 верст) русским переселенцам. Это были 450 семейств из состава Забайкальского казачества{218}. Казаки-забайкальцы, переселенцы из числа государственных крестьян из губерний Европейской России, снимавшиеся с насиженных мест по причине малоземелья и солдаты гарнизонных батальонов — вот 3 категории, которыми осваивали Амур и Дальний Восток{219}. Это было тяжелое освоение — крестьянам из Вятской, Пермской, Тамбовской и Воронежской губернии приходилось по 2 года добираться до назначенных к расселению мест, отстоявших от начала пути переселенцев на расстояние до 10 тыс. верст. За 10 лет после приобретения Амура на его освоение было потрачено около 30 млн. рублей, а между тем успехи были весьма скромными{220}.
Результаты миссии Путятина вызвали значительное разочарование в Пекине. «Нельзя не признаться, — отметил после подписания договора выдающийся русский синолог и глава духовной миссии в Пекине в 1850–1859 гг. архимандрит Палладий, — что мы значительно сбавили своего влияния в глазах Китайского Правительства. Сначала оно думало, что мы можем употребить посредничество, но не хотим; но убедилось, что не можем, если бы и хотели, — мы оказались слабыми в сравнении с другими европейцами, действия наши бросили тень на нашу политику, китайцы могли понять, что мы, благодаря неопределенным обещаниям своим, получаем от них, чего требуем, не давая взамен ничего. Но об этом не стоит думать, для китайцев политика в том и состоит»{221}. Единственным спасением ситуации, по мнению главы русской духовной миссии, было немедленное выполнение обещаний по отправке в Китай из России оружия{222}. После заключения договора «в дар» китайскому правительству из Сибири было предложено 10 000 нарезных ружей, 60 крепостных орудий с боеприпасами и инструкторы{223}. Оружие было направлено к русско-китайской границе{224}, однако Пекин быстро утратил интерес к этому вопросу и не проявлял его вплоть до 1860 года{225}. Семьи переселенцев-казаков начали осваивать новую границу протяженностю 1137 верст и в будущем именно они стали основой конной стражи в горных районах и пешей — на равнине{226}.
4 июля 1858 Тянцзинские договоры были утверждены китайским императором, но в июле 1859 г. французский и британский посланники не были допущены в Пекин. 25 июля англо-французская атака на Таку провалилась. На реке Пейхо корабли наткнулись на подготовленые преграды и понесли потери от огня артиллерии{227}. Продолжение войны стало неизбежным. Военные действия возобновились. 8 090 английских, 4 200 индийских, 7 650 французских солдат при поддержке союзного флота заняли ряд островов, Ляодунский полуостров, порт Чифу, Таку, а 23 августа 1860 г. — Тяньцзинь. Войска союзников подошли к Пекину, 21 сентября император Сяньфен вместе со двором покинул столицу. 6 октября была занята загородная резиденция богдыхана — дворец Юан-мин-юань. 24 октября 1860 г. союзники вошли в Пекин{228}. Особого сопротивления китайские войска не оказывали. Даже императорская гвардия — «желтое знамя» — покинула стены столицы при появлении англо-французских частей. Несмотря на многочисленные заявления китайской стороны о том, что захваченные ранее 26 союзных парламентеров содержатся в хороших условиях, живыми было возвращено только 13 человек. Явные свидетельства пыток носили на себе и они, и 13 возвращенных трупов. В ответ англо-французское командование приняло решение сжечь Юан-минь-юань (поскольку парламентеров пытали именно в этом дворце), потребовало заплатить компенсацию семьям пострадавших и сурово наказать виновников случившегося{229}.
Несмотря на кажущиеся успехи, положение союзников было далеко не блестящим. Углубляться далее в Китай они не могли, да и не хотели. В этой ситуации цинские власти предложили русскому посланнику генерал-майору графу Н. П. Игнатьеву выступить посредником в переговорах{230}. Генерал был отправлен в Пекин в начале 1859 г. с весьма широкими полномочиями. Данная ему инструкция строго запрещала ему только одно — вмешательство во внутренний китайский конфликт в пользу одной из сторон. Между тем, опасения были весьма велики: «Междоусобия, сила обстоятельств и требование всего народа могут восстановить туземную династию; тогда, если убедитесь, что восстановление достаточно прочно, Вы не колебайтесь и со своей стороны вступить с нею в отношения. Имейте однако в виду, что ни в коем случае мы не можем защищать интересы манчжуров в Китае вооруженною рукою»{231}.
