Борис Зотов - По следам золотого идола
- Рассказывайте, дядя Сергеев! Мы никуда не торопимся, а если вы устали, может, завтра? - предложил кто-то.
- Ладно - зелена елка, а шишку дает, - я уж доскажу покороче, внучка, поди, заждалась. Словом, история такая. Пирогов родом не наших краев, не вилюжский. Запамятовал я, беда, ведь он мне говорил: то ли с Пинеги, то ли с Мезени, жил в молодости в богатом селе. Видать, лих был. Там и полюбил он, и с ответом, да родители ее, богатей тамошние, уперлись. Не отдадим чадо свое за голодранца, и точка. Тогда он сказал: врешь, я своего не мытьем, так катаньем добьюсь. Жди, говорит своей милой, как, мол, талая вода сойдет, так и я вернусь богатым человеком. Раз так, добуду этих треклятых денег! И ушел за Большой Тиман, на восток, к Уралу, на выморозки. Что такое выморозки, знаете? Нет? Так в старину добывали золото. Сделают на речке большую прорубь, но не до конца, не до воды, а так, чтобы тонкий слой льда оставался. Лед в этом месте снизу нарастает, тогда его - опять же не до конца - аккуратненько скалывают. И так доводят этот колодец с ледяными стенками до самого дна. А уж там, как дно показалось, добывают золотоносный песок, как обычно.
- Оригинально! - заметил Андрей.
- Вот-вот. Голь-то на выдумки хитра. А конец у истории такой. Намыл-таки Пирогов золотишка, правда, вернулся он не весной, как обещал, а другой зимой. Хвать, а его милую уже отдали замуж за местного стражника. Начал он с горя топить свою любовь в вине; неделю не вылезал из кабака. Вначале он был куражный весь из себя: шапка лисья, шуба хорошая, на ногах сапоги, подкованные серебром, а потом пропился до нитки. Известно, шатия-братия кругом его обсела-облепила, как комарье. Эх, и гулял же он! Опять же другого слова не прибрать: молода елка, а шишку дает! И вот в этот день, когда он кинул кабатчику сапоги с серебряными подковами, входит в трактир стражник. Тот самый. Кинулся на него Пирогов, не помня себя, схватил за горло своими ручищами - никто и пошевелиться не успел. Вот какие, братцы, бывали дела. Ну, известно, тюрьма, суд, каторга вечная. Только недолго он был в Сибири, сбежал. Вот потому-то и пришлось ему в монахах хорониться от всего света.
Наступила тишина, нарушаемая только сухим потрескиванием костра.
- Судьба Пирогова, в общем, ясна, - Липский подбросил сухого хворосту в огонь, и яркое пламя, весело загудев, рванулось вверх, - но какое отношение он имел к тому, что мы разыскиваем, к золотому идолу?
Сергеев пожал плечами.
- Вот насчет идола не знаю. Ничего не слыхал. Было другое. После войны изо всей Слободы только я изредка хаживал в тот угол, к скиту. Вот последний-то раз он мне раскрыл свое мирское имя, а то ведь в скиту он был брат Серафим. Видно, он все ждал кого-то, да не мог дождаться. Ты, говорит, ежели придет человек меня спрашивать, то есть Пирогова, то скажи: "Все богатство - здесь, в Писании". И перед носом моим Библией помахал, книгой такой толстой, засаленной, в кожаном переплете.
- Когда это было? - быстро спросил Андрей.
- А пес его знает... После войны, это точно. Годов, может, с пятнадцать, а может, и больше.
- Последний вопрос. Вы знавали такого человека - Сергея Петрова? Он был студентом и приезжал в Малую Слободу с экспедицией перед самой войной.
- Экспедиция? Помню, была такая. Что-то хотели здесь раскапывать, да война помешала, они и снялись. А вот лично Сергея Петрова не припоминаю.
- Что же, все ясно. Спасибо вам огромное!
- Погодите, Андрюша! Как же так, - у Инги от волнения голос даже зазвенел, - как же все ясно? Мне, например, ничего не ясно. Где искать этот скит? Что стало с Пироговым, где он теперь?
Я внимательнейшим образом следил за разговором, даже делал пометки, и тоже, должен признаться, не подсек идеи нашего шефа.
То ли он забыл выяснить эти нужнейшие вопросы, то ли сознательно, из каких-то тактических соображений отодвинул их выяснение на после. В этом случае Вершинина, безусловно, нарушила его планы.
- Вот где сейчас Пирогов, - ответил старик, - этого я, милая барышня, и посейчас не знаю. С тех самых пор я его в глаза не видал и слухом не слыхал.
- Он мог уйти из скита другим путем, кроме Слободы, - быстро спросил Андрей, - так, чтобы вы не знали?
- Ох, насмешил... Что я ему, сторож, что ли? Другим полоем прошел по Двине на лодке или на плоту и не доложился. Дак он и в скит-то пришел с Пинеги, стало быть, и туда дорога не заказана. Только уж он староват был скакать туда-сюда. А вдруг как помер?
- Конечно, конечно... Все может быть. Вы нам не составите компанию наведаться в эту пустошь?
Сергеев в раздумье потер щеку.
- Ох, тяжело! Да и на кой мне, работы сейчас невпроворот. Новый директор нашего охотхозяйства, Иванов, сильно жмет на мероприятия. Прежний все наседал: план давай, отстрел давай, пушнину давай, мясо давай. А этот: так и так, мол, зверя нужно любить, а не только бить. Давай охрану, давай подкормку, давай солонцы-лизунцы для лося и прочее. Так что я занятой по горло. Работа есть работа.
- Ну а как туда добираются? Пешком можно?
- Ни в какую, я же толковал. И думать не могите! Нынешний год снегу в верховьях Вилюги было много, водой, может, и пройдете. Кой-где на перекатах, может, на руках лодку протолкнете. Что вам! Ребята здоровые, молодые, жить хотите резко, я понимаю! Вот летошний год был маловодный, так там было не пройти.
Сергеев взял извилистую ветку и положил перед собой на землю.
- Значит, так. Гляди сюда хорошенько. Ветка - это Вилюга. Пройти надо вверх километров тридцать. По левому берегу будет варака.
- Что-что? Простите?
- Ну, гора небольшая, вот, к примеру, - Сергеев положил обуглившуюся чурку рядом с веткой, - это варака, а вот это приток Вилюги, без имени он. Смотрите, здесь надо пройти плес до изгиба, и устье притока не прозевайте, там узко, черной ольхой все заросло. Ну, а потом все время вверх, так и придете прямо к скиту, с речки увидите
- Мы вот с дядей Сергеевым уже и насчет лодки почти сговорились, сказал я, - кроме финансовых дел.
- Это можно. А насчет денег... Много ль с вас корысти, с молодняка? Шишки зеленые! Сколько бензину сожжете, то и заплатите. Пошли, старшой, покажу лодку. А чего? Съездите, может, впрямь чего полезного для нашей науки найдете.
Я увязался с ними. Сергеевская лодка оказалась древним остроносым, как турецкая фелюга, довольно вместительным судном со стационарным движком. Уловив некоторое разочарование на наших лицах, старик объяснил:
- Вы не глядите, что стара. Дощаник и вас переживет. Мой отец строил своими руками и для себя, и для потомства. Мотор от "Москвича" первого выпуска, хороший. Тому, кто понимает толк, подвесные эти вертушки не нужны. Там только знай - заливай канистру за канистрой.
Едва мы покончили с делом и проводили старика, я накинулся на Андрея с вопросами.
- Андрей, а ведь тебя что-то насторожило в рассказе Сергеева! Ты ведь самые пикантные вещи не выспросил. Почему, а?
- Вот именно, вот именно, Вася, пикантные... Странными мне показались взаимоотношения Пирогова с Сергеевым, как-то интересно у них все получилось: Пирогов раскрыл душу и тут же исчез, как сквозь землю провалился. Да и Сергеев мог бы как-нибудь наведаться в скит. Вот я и не хотел активно домогаться при широкой, так сказать, аудитории. Люди, понимаешь, больше склонны к откровенности с глазу на глаз.
- Выходит, я помешал.
Опять промашка!
Мы медленно поднимались к лагерю. Солнце опустилось низко, и потоки его лучей, прорываясь через редколесье, казалось, зажигали стройные, как свечи, стволы зрелых сосен.
- Да нет, ничего. В конце концов, об идоле Пирогов ни звуком не обмолвился. Хм, "все богатство - в Писании..." А вдруг эта фраза - духовное завещание Пирогова какому-нибудь беспутному каторжному дружку? Мол, смири гордыню, иди к богу, к религии...
Внезапно Андрей остановился, потом отбежал как ненормальный на несколько шагов, снова вернулся на прежнее место, встал на одно колено, пристально глядя куда-то в сторону солнца, и, наконец, встал и залился счастливым, совершенно детским смехом.
Я в недоумении следил за действиями шефа.
- Ну конечно, конечно! Все правильно! - широко улыбаясь, сказал он. Вот, смотри сюда!
Я посмотрел, но ровно ничего не увидел. Лес как лес.
- Да вот же, вот, на просвет блестяще все видио: это вал, это остатки рва. Дело в том, что в старину реки были полноводней, чем сейчас. Наш мысок был полуостровом, а перешеек они, как всегда, перекопали. О, счастливый случай! По всей вероятности, здесь находилось новгородское поселение.
- Не его ли искала экспедиция, в которой участвовал Сергей Петров?
- Очевидно. Что ж, только ради этого стоило сюда ехать!
Да, этот день оказался выдающимся во всех отношениях. У меня уже затекли пальцы, и вообще писать, положив тетрадь на колено, не очень удобно, а рассказ об этом длинном-предлинном дне еще далеко не закончен. Итак, продолжим...
- Орлы! - закричал я, подходя к нашему лагерю. - Мы, можно сказать, сидим на реликвиях, топчем их ногами. Тут только копни...
