Сергей Буренин - Бумеранг Гейдриха

В постановлении заодно сообщалось об отставке Бломберга, об отпуске Фрича и об отстранении от должности фон Нейрата. Кроме этого, еще шестнадцать генералов было отстранено от командования, а сорок четыре смещены со своих постов.

Да, подумал Гейдрих, теперь мы готовы к войне. И все-таки первые две битвы должен выиграть он, группенфюрер Гейдрих. В этих битвах армия просто будет стоять у него за спиной.

Еще утром он опасался, что оскорбленные последними событиями генералы могут что-то предпринять. Командование авиацией, флотом и полицией не вызвало никаких сомнений и было готово в любой момент встать на защиту интересов нового рейха, а вот сухопутные войска все это время вызывали тревогу. Но теперь, после таких потрясений, они будут так же верны новым идеям. У этих генералов-пруссаков кроме гонора ничего не оказалось: они просто со страхом наблюдали, как один за одним тонули их товарищи.

Присоединение Австрии и Чехословакии должно произойти бескровно, — раздумывал Гейдрих, — уж его ведомство об этом позаботится. Армия в этих событиях должна будет только демонстрировать свою готовность. Другое дело дипломатический фронт: здесь будет много работы. Но теперь, когда эту размазню фон Нейрата оттуда убрали, можно надеяться, что и они не подведут.

Гейдрих налил себе еще одну рюмку коньяка, подошел с ней к окну и сказал смотрящим на него с темного зимнего неба звездам: «Теперь можно сказать, что подготовка к войне закончена. Открываем новую страницу».

Берлин, 5 февраля 1938 года

Адмирал Вильгельм Канарис вошел в свой кабинет и прошел к письменному столу. Он только вчера вернулся из Испании и предполагал, что здесь, в Берлине, уже набралось достаточно срочных дел. Он сел за стол, слегка ослабил узел галстука и начал перебирать лежащие перед ним папки с бумагами. От этого дела его оторвал телефонный звонок. Звонил генерал Бек. Бек скороговоркой, взволнованно сообщил, что весь генеральный штаб в смятении: только что получен приказ об отставках фельдмаршала фон Бломберга и генерала фон Фрича.

От такой новости Канарис чуть не потерял дар речи.

— На каком основании? — чуть ли не шепотом спросил он.

— Этого еще никто не знает, — ответил Бек, — мы сами все в полной растерянности. Могу сказать только одно, что грядет что-то огромное и непредсказуемое.

К этому моменту Канарис уже успел прийти в себя.

— Хорошо, я сейчас же выезжаю к вам, в генштаб. Попробуем во всем этом разобраться.

По дороге в генштаб Канарис судорожно пытался разобраться в ситуации. Он прекрасно знал, что в последнее время, особенно после того, как генералитет высказался о неготовности Германии к большой войне, его высшие чины вызывали у фюрера только раздражение, но адмирал никак не думал, что фюрер пойдет на такие крайние меры. Канарис уже давно неразрывно связал свою судьбу с вермахтом, поэтому любой удар по этой организации он рассматривал как удар лично по нему.

Прибыв в генштаб, он сразу же прошел к Кейтелю.

— Вы мне можете рассказать, что происходит? — с порога выпалил он, забыв о всякой субординации.

Кейтель устало провел рукой по лицу и рассказал все, что ему самому было известно. И тут Канарис взорвался, он всегда был очень корректен даже в разговорах с подчиненными, но сейчас он забыл обо всем: забыл даже, что разговаривает со страшим по должности. Кейтель смотрел на шефа абвера и не узнавал его: вечно сдержанный, спокойный, говорящий почти шепотом, адмирал стоял перед ним, раскрасневшись, и в полном смысле слова кричал:

— Вы понимаете, что вы сделали! Да уж лучше бы вы передали все это прямо в руки Гейдриха или Гиммлера — сэкономили бы им время. Как вы могли, вы, штабной генерал, даже не вспомнить, что в вашем распоряжении есть разведка! Мои люди докапываются до тайн других государств, а происхождение этих подделок они бы выяснили в течение суток! Вам что, не известно, что у нас есть отдел по наблюдению за связями высших офицеров. И это их дело, а не какого-то там гестапо. Еще год назад гестапо бы не посмело вызвать к себе на допрос самого захудалого ефрейтора! И вот дожили!

Он схватил со стола телефонный справочник, нервно полистал его, а затем, ткнув в какую-то страницу пальцем, бросил раскрытый справочник перед генералом.

— Вот видите, — уже начиная успокаиваться, сказал он, — здесь всего-то четыре бабы с фамилией Грюн. Мои люди выяснили бы кто есть кто за два-три часа.

Он вдруг устало уселся на стоящий рядом стул.

— Но Бломберг даже не стал оправдываться, он просто подал в отставку, — плаксиво сказал Кейтель.

— Бломберга вы уже отдали, — тихо и устало сказал адмирал. — Давайте думать, что нам делать с фон Фричем. Думаю, надо настоять на суде офицерской чести. Я подумаю о подходящей фигуре для судьи и сообщу вам. Надо как следует дать по рукам этим выскочкам из гестапо.

— Я уже говорил на эту тему с Беком, — подхватил Кейтель.

— И что?

— Он со мной согласился, но сказал, что надо быть «очень тактичным, а вдруг он и в самом деле гомосексуалист?»

— Да… — только и смог выговорить Канарис.

Когда Канарис, вернувшись в свое ведомство, шел по коридору к своему кабинету, он вдруг на несколько секунд задержался перед одной из дверей, а потом решительно ее открыл.

За дверью был стандартный для его ведомства рабочий кабинет: справа письменный стол, слева — шкаф для бумаг, перед столом — стул для посетителей. За столом сидел подтянутый мужчина, на вид лет сорока пяти. Мужчина был одет в прекрасный, хорошо сшитый костюм и белоснежную рубашку с галстуком, его прическа была безупречна, усики очень аккуратно подстрижены и вообще у него был вид завзятого светского щеголя. За его спиной на стене висела аккуратная табличка, на которой красивыми буквами было написано: «Орел мух не ест».

— Зайдите ко мне, подполковник, — сказал ему Канарис.

Только сейчас, проходя мимо этой двери, Канарис понял, кто ему нужен для того, чтобы разобраться наилучшим образом с этим делом. Это был подполковник Ганс Остер. Познакомившись еще в 1931 году в штабе 6-й дивизии в Мюнстере, эти два человека очень быстро сошлись, хотя и представляли собой две яркие противоположности. Остер был вспыльчив, подвижен, любитель пошутить и посмеяться, обладал двумя губительными для себя страстями — к лошадиным скачкам и к женщинам. Все, что попадало к нему в руки, он спускал на скачках, а остальное тратил на женщин. В 1932 году у него случился бурный роман с женой одного из резервистов, разразился скандал, который закончился судом чести и отставкой Остера. Год Остер перебивался случайными заработками, а в 1933 году тогдашний шеф абвера Патциг пригласил его к себе на работу, но когда заметил, что Остер дошел до того, что пытается сортировать его посетителей по принципу, «кого пускать, а кого и выдворить», перевел его в третий, Центральный отдел абвер, ведающий кадрами. В этом отделе Остер с присущей ему энергией и умом с удовольствием начал плести нити заговоров и устраивать головокружительные интриги. Будучи потомственным аристократом, Остер с презрением относился к СС и боготворил вермахт.

Остер вошел в кабинет адмирала буквально следом за ним. Когда хозяин кабинета занял место за своим рабочим столом, подполковник встал перед ним, поправил усики ногтем большого пальца и, улыбнувшись, произнес:

— Мой адмирал, мои паруса уже подняты, и я готов по вашему приказу отправиться по бурному морю в любом направлении.

— Дело очень серьезное, Ганс, — сказал Канарис, после чего описал ему так взволновавшие вермахт события.

Остер слушал своего шефа, расхаживая из угла в угол по кабинету и играя своими тонкими наманикюренными пальцами. Когда адмирал закончил, он сказал:

— Я уже знаю об этом. Мои люди мне только что все доложили. Пожалуй, я даже знаю больше. Гестапо нашло некого Шмидта и даже устроило Фричу очную ставку с ним. Узнать, где они его держат, это не проблема. Баварца Джо найти тоже не сложно: его настоящее имя Мартин Вайнгертнер. Но учтите, за Фрича уже попытался заступиться Хоссбах — теперь у фюрера новый адъютант. А вот что касается представителей из министерства юстиции, то, думаю, сделаем так. Скорее всего, экспертизу по этому делу будет проводить обер-регирунгсрат Иоганес фон Донаньи. Он даст заключение о необходимости «суда высших командующих вермахата». Он это сделает: уже давно работает на нас. В судьи он скорее всего порекомендует Карла Зака, но об этом я еще с ним сегодня переговорю. Главное для нас заполучить свидетелей.

— Действуйте, Ганс, — согласился Канарис. — Если потребуется моя помощь, то можете без стеснения обращаться в любое время дня и ночи. На карте стоит судьба Германии.

Фридрих Вильгельм Канарис — родился 1 января 1887 года в Аплербеке близ Дортмунда. Сын крупного администратора металлургических заводов. Окончил морской кадетский корпус в Киле. В октябре 1907 года вступает в ВМФ фенрихом. 28 сентября 1908 года произведен в лейтенанты. С 1907 года служил на крейсере «Бремен», участвовал в блокаде Венесуэлы. С января 1910 года 2-й вахтенный начальник на торпедном катере «V-162», а с декабря 1911 года — на малом крейсере «Дрезден». Во время Первой мировой войны участвовал на «Дрездене» в торговой войне в Южной Атлантике. Создал агентурную сеть, позволявшую кораблю уклоняться от боев с превосходящими силами противника. В октябре 1914 года корабль вошел в состав отряда адмирала фон Шпее. После уничтожения эскадры 18 декабря 1914 года кораблю Канариса удалось скрыться в заливе на побережье Чили, позднее, в начале марта 1915 года, корабль, исчерпавший запасы угля и продовольствия, интернировали чилийские власти, но 14 марта он был в нарушение всяких международных норм атакован англичанами и после тяжелого боя затоплен собственной командой. 3 июля 1915 года Канарис бежит из лагеря для интернированных и под именем Рида Росаса пробирается в Германию. С ноября 1915 года занимается созданием агентурной сети Германского ВМФ на Средиземноморье. С 28 ноября 1917 года командир подводной лодки «UC-27», а с 19 января 1918 года — «U-34», потопил три транспорта общим водоизмещением 16 000 тонн. С мая 1918 года командир подводной лодки «U-128». За боевые заслуги награжден Железными крестами 1-й и 2-й степени. К концу войны имеет чин капитан-лейтенанта. С февраля 1919 года служит во флоте Веймарской республики. С 1920 года старший офицер адмиралтейства в Киле. В обход условий Версальского мира участвовал в создании «черного рейхсмарине» — незаконных формирований ВМС, которые помогли Германии сохранить военно-морские кадры. С 1 октября 1926 года референт при начальнике штаба ВМФ. С 1935 года начальник отдела военной разведки (абвера).