Исаак Тейлор - Славяне и арийский мир
Теория Шмидта о происхождении языков походит на теорию Дарвина о происхождении видов. Языки возникли вследствие необъясненного стремления к перемене и, кроме того, от истребления промежуточных и переживания преобладающих разновидностей. Этот принцип недавно искусно развил профессор Пауль в своем сочинении, озаглавленном Principien der Sprachgeschichte.
Теория Шмидта была очевидно гибельна для старых теорий постепенных переселений с востока на запад. С тех пор стало ясно, что лингвистические различия должны были образоваться in situ (лат. на первоначальном месте), в то время как арийские народы занимали приблизительно почти те же географические места, которые они занимают и ныне.
Лескиен подкрепил теорию Шмидта, введя понятие об относительном времени этих эволюций. Он утверждал, что нет необходимости предполагать, чтобы все эти превращения были одновременными. Одно из них могло произойти в тевтонской области и распространиться на соседнюю славянскую; после разделения тевтонов и славян другое могло произойти у славян и распространиться на иранцев. Позднее Пенка подал мысль о vera causa (лат. истинная причина) этих пертурбаций, которые Шмидт считал произвольными и случайными.
Комбинируя теории Куно и Шмидта, он представил дело так, что так как первобытные арийцы включили в свою среду много рас не арийских, то диалектические разницы могли произойти от этих включений. Например, особенности, общие литовцам и славянам, могли произойти от включения финских племен, а особенности, общие славянам и иранцам, от включения угров. Из истории неолатинских языков можно видеть, что в этом объяснении есть доля истины. Весьма вероятно, например, что различия французского от испанского произошли от того, что латинский язык был языком иностранным, на котором в первом случае говорили кельты, а во втором случае иберы.
Исчезновение ударений во французском и персидском языках обязано своим происхождением главным образом трудности, которую испытывали завоеватели, франки с одной стороны и арабы с другой, произносить иностранные слова. Английский язык также изменился, во-первых, вследствие соединения с языками саксов и англов, а потом под влиянием датского и норманского завоеваний и проповеди монахов-францисканцев.
Вследствие всех этих столкновений английский язык потерял свои роды и четыре из пяти падежей; из шести способов образования множественного числа уцелел лишь один. Точно так же, если латинский язык потерял три из времен, которыми он обладал первоначально, и если образовал новое будущее, новое прошедшее совершенное, новое прошедшее несовершенное и новый страдательный залог, то мы должны искать причины этого во включении неарийского населения арийцами завоевателями. Но влияние этих теорий распространилось дальше, чем предполагали их защитники. В своем конечном результате они привели к убеждению, что не только не существовало никогда ничего похожего на чисто арийскую расу, но что даже сомнительно существование первоначального арийского языка.
В 1880 году Дельбрюк, обсудив теорию генеалогического дерева и теорию Шмидта и Лескиена, пришел к заключению, что никогда и не было, как это всеми предполагалось, первоначального единого арийского языка.
На развитие перемен окончаний потребовалось, как он думает, много тысячелетий, и прежде чем грамматика окончательно сформировалась, арийцы должны уже были образовать многочисленный народ, занимающий громадную территорию, на обширном протяжении которой должно было возникнуть много отличий в языке. Эти различия языка были зародышем тех различий, которые в настоящее время разделяют арийские языки.
В итоге первоначальный арийский язык должен был начать разделяться на диалекты даже раньше, чем совершенно сформировался.
Появление на свет в 1871 году книг Гейгера и Куно отметило начало новой эры в спорном вопросе. До этого момента азиатское происхождение арийцев было ортодоксальным верованием, в котором нельзя было усомниться, не прослыв еретиком. С тех пор европейское или азиатское происхождение арийцев стало вопросом, доступным для обсуждения, и следующие десять лет были периодом беспрерывной борьбы между сторонниками противоположных теорий. Из года в год сторонники прежней гипотезы становились малочисленнее и менее уверенными, тогда как европейская теория находила новых защитников среди самого молодого поколения ученых.
Гёфер повторил старое доказательство, что самые архаические из форм арийского языка сохранились в Риг-Веде и Авесте, и потому колыбель арийцев должна находиться в той области, где говорили по-санскритски и по-зендски; на этот аргумент Уитни уже ответил, заметив, что из существующих языков исландский и литовский сохранили первоначальные арийские формы вернее, чем армянский или курдский.
Пьетреман еще раз напомнил аргумент, извлеченный из географических преданий Авесты; он может быть допущен для последнего переселения иранцев, но не для переселения других рас, ни даже для первых иранских переселений.
Киперт и Ген, следовавшие за ним, утверждали, что Азия представляет истинную officina gentium (лат. мастерская народов, или кузница племен; выражение готского историка VI в. Иордана, примененное им в отношении Скандинавии. — Примеч. ред.) и что так как многие из великих переселений совершались с востока на запад, то трудно верить, чтобы первое и самое большое совершилось в обратном направлении. Вероятно ли, говорит Ген, что нужно искать самые древние формы арийского языка в лесах и болотах Германии, предпочтительно перед литературными памятниками Индии и Бактрианы?
На это можно возразить — если уж необходимо возражать на чистую риторику, — что если Чингисхан шел из Бактрианы в Европу, то до него Александр шел из Европы к Бактриане; что если Тамерлан вел свои армии в Галатию, то есть к западу, то сами галаты пришли из Галлии для того, чтобы поселиться на Востоке, в Галатии; что если германцы и славяне когда-то раздвигали свои пределы к западу, то в настоящее время уже много веков они раздвигают их к востоку.
Но что лучше всего указывает на логическую слабость азиатской гипотезы, так это тот факт, что даже столь искусный защитник, как Ген, принужден был выставлять на вид такие слабые аналогии в качестве солидного доказательства.
Самый сильный из аргументов, который был выставлен в пользу азиатского происхождения арийцев, есть, может быть, тот, который Гоммель, Делич и Кремер извлекли из некоторых первичных соотношений, предполагаемых между арийскими и семитическими языками. Можно допустить, что семиты возникли в Азии; и, если бы можно было доказать основное сходство между языками арийскими и семитскими, то были бы основания предполагать, что колыбели двух рас находились в соседних областях.
Гоммель приводит шесть слов, которые, как он думает, устанавливают это первоначальное соотношение. Но шести слов недостаточно для того, чтобы служить основанием теорий. Фонетические сходства могут быть случайными, или же эти слова могут быть заимствованными, занесенными финикийской торговлей. Так это было, вероятно, относительно названий серебра, золота и вина; есть основание думать, как мы это покажем далее, что они были неизвестны первобытным арийцам.
Делич идет дальше. Он утверждает, что им отожествлено до сотни корней семитических с корнями арийскими. Но даже если бы эти отожествления и были приняты, то это было бы недостаточно, так как нужно было бы иметь возможность указать на аналогию в элементах образования грамматики; а всеми признано, что в деле грамматической конструкции семитические и арийские языки разнятся существенно. Сходство некоторых первоначальных глагольных корней может быть с вероятностью объяснено иначе. Народы, говорящие на арийских языках, не все принадлежат к арийской расе. Ниже будет показано, что средиземная раса Южной Европы была, по всей вероятности, берберской или хамитской. Вообще допускают древнюю связь между семитской и хамитской семьями, и имеются многочисленные глагольные корни, которые кажутся общими для языков хамитического и семитического. Если южные арийцы суть не что иное, как арианизованные хамиты, то было бы легко объяснить рядом с существенными различиями между грамматиками арийской и семитической некоторые совпадения между семитическими и арийскими корнями. Вопреки противникам, а может быть, в силу слабости их возражений, новое учение продолжало приобретать приверженцев. В 1873 году Фридрих Мюллер признал силу аргументов в пользу европейского происхождения, которые Бенфей и Гейгер извлекли из имен растений и животных, общих арийским языкам.
В то же время Шпигель возражал также против доказательств, извлеченных из преданий Авесты, и указывал на невозможность верить, чтобы область столь высокая, столь бесплодная, столь негостеприимная, как Памирское плато, могла бы произвести те большие массы людей, которые предполагаются теорией арийских переселений, или допустить, что эти толпы исчезли, не оставив после себя следов; и он объявляет, что разделяет мнение о том, что колыбель арийцев должна находиться в Европе между 45° и 60° градусами широты.
