Ленни Бреннер - Сионизм в век диктаторов
Все остальное могло бы быть только полумерой или было бы тщетным.
Уолтер Лакёр, старейшина сионистских историков, в своей книге «История сионизма» поставил вопрос, не льет ли утверждение сионистов о естественности антисемитизма «воду на мельницу нацистской пропаганды»15. Конечно, да. На вопрос Лакёра можно лучше всего ответить другим вопросом: разве трудно понять, что доверчивый читатель нацистской газеты пришел к выводу, что то, что говорилось нацистами и с чем согласны сионисты-евреи, должно быть правильным?
Произошло худшее: любое еврейское движение, которое болтало бы о естественности антисемитизма, столь же «естественно» стремилось договориться с нацистами, когда они пришли к власти.
Примечания
1 Marvin Lowenthal (ed.). The Diaries of Theodor Herz I, p. 78.
2 Amos Eton. Herzl, p. 255.
3 Desmond Stewart. Theodor Herzl, p. 322.
4 Структура BCO строится по государствам, и выборы во Всемирный сионистский конгресс проводятся на национальной основе; различные идеологические течения, которые широко распространены в мире, находят свое отражение в период различных национальных выборов делегатов.
5 Martin Buber. On Judaism, p. 15–19.
6 Ibid., p. 75–77.
7 Ignatz Zollschan. Jewish Questions (1914), p. 17–18.
8 Solomon Goldman. Crisis and Decision (1938), p. 116.
9 Maurice Samuel. I the Jew, p. 244–246.
10 «Our Shomer “Weltanschauung”». Hashomer Hatzair, December 1936, p. 26.
11 Ben Frommer. The Significance of a Jewish State. Shanghai, Jewish
Call, May 1935, p. 10.
12 Yehezuel Kaufman. Hurban Hanefesh: A Discussion of Zionism and
Anti-Semitism. — “Issues”, 1967, p. 106.
13 Maurice Samuel. You Gentiles, p. 155.
14 Chaim Greenberg. The Myth of Jewish Parasitism. — “Jewish Fron-
tiers”, March 1942, p. 20.
15 Walter Laqueur. A History of Zionism, p. 500.
3. ГЕРМАНСКИЙ СИОНИЗМ И КРАХ ВЕЙМАРСКОЙ РЕСПУБЛИКИ
Германское еврейство было глубоко предано Веймарской республике, которая положила конец дискриминации, существовавшей в эпоху Вильгельма. Евреи Германии (0,9 процента населения) были в целом преуспевающими людьми:
60 процентов были бизнесменами или занимались интеллектуальным трудом; остальные были ремесленниками, клерками, студентами и лишь незначительное количество — фабричными рабочими. Большинство стояло за либеральный капитализм, причем 64 процента голосовали за Немецкую демократическую партию (НДП); около 28 процентов — за умеренную Социал-демократическую партию Германии (СДПГ). Только 4 процента голосовали за Коммунистическую партию Германии (КПГ), и остальные состояли в различных правых группировках. Веймарская республика была уверена в отношении всех их, ибо число голосов в стране, поданных за нацистов, сократилось с 6,5 процента в 1924 г. до всего лишь 2,6 процента в 1928 г. Никто не думал об ужасах, ждавших их в будущем.
До конца 20-х гг. Гитлер тщетно пытался вовлекать выходцев из рабочего класса в свою Национал-социалистскую рабочую партию, но лишь немногие проявляли к ней интерес: Гитлер был за войну, они же в конечном итоге восстали против нее; Гитлер был против забастовок, они же были хорошими членами профсоюзов. Когда экономический кризис конца 20-х и начала 30-х гг. в конце концов заставил массы следовать за ним, в его движение хлынули крестьяне, а не (рабочие. Веймар ничего не изменил в их положении: 27 процентов занималось обработкой земельных участков размером менее одного гектара, еще 26 процентов обрабатывало менее 5 гектаров. Этих сельских христиан, ставших должниками банков еще до наступления кризиса, было легко настроить против евреев, которых веками отождествляли с ростовщиками. Прослойка интеллигенции христианского вероисповедания, воспитанная на студенческих поединках саблей и пропитанная пивным народным духом с университетских дней, и владельцы небольших лавок, возмущавшиеся неодолимой конкуренцией со стороны крупных еврейских универсальных магазинов, первыми отошли от коалиции, правившей Веймарской республикой с ее создания, и примкнули к нацистам. С 2,6 процента в 1928 г. количество голосов, поданных на выборах 14 сентября 1930 г. за нацистов, подскочило до 18,3 процента.
Религиозные евреи обратились к традиционной организации, защищавшей их — Центральферайну (ЦФ) (Центральному союзу германских граждан иудейского вероисповедания); теперь в первый раз владельцы универсальных магазинов, ставшие первой мишенью нацистов в коричневых рубашках, начали вносить взносы в кассу ЦФ. Престарелые руководители ЦФ не могли понять, что капитализм идет к краху. Они просто были ошеломлены, когда их Немецкая демократическая партия внезапно изменила свой курс и превратилась в умеренную антисемитскую партию. Однако более молодые члены ЦФ отстранили от власти старое руководство и смогли добиться того, чтобы Центральный союз использовал деньги владельцев универсальных магазинов для субсидирования антинацистской пропаганды СДПГ. После предательства НДП СДПГ собрала приблизительно
60 процентов голосов евреев. Только 8 процентов перешли к коммунистам, и они не подучили щедрых даров по той объявленной публично причине, что евреи были воинственными атеистами; в действительности они были озабочены тем, что в равной степени они были воинственно настроены против финансовых позиций ЦФ.
Каждая германская еврейская организация смотрела на возвышение Гитлера со своей особой точки зрения. Молодые активисты ЦФ видели, что в основном база рабочего класса из рядов СДПГ осталась преданной ей и что евреи продолжали находиться в партии на всех уровнях. Но они не понимали, что СДПГ была не в состоянии нанести поражение Гитлеру. До первой мировой войны СДПГ была самой большой социалистической партией в мире, ею гордился Социалистический интернационал. Но она была всего лишь реформистской партией, и во время существования Веймарской республики ей не удалось создать прочную социалистическую базу, наличие которой позволило бы германскому рабочему классу оказать сопротивление нацистам. Когда началась депрессия, на посту канцлера оказался социал-демократ Герман
Мюллер. Вскоре правые партнеры социал-демократов по коалиции решили переложить на рабочих бремя кризиса и с этой целью заменили Германа Мюллера Генрихом Брюнингом из католической Партии центра. «Канцлер голода» увеличил налоги на тех счастливчиков, которые имели работу, чтобы выплачивать все более уменьшающиеся пособия увеличивающимся миллионам безработных. Лидеры СДПГ знали, что это было самоубийство, но «терпели» Брюнинга, опасаясь, что он введет Гитлера в свою коалицию, если они отвернутся от него. Поэтому они не боролись против снижения пособий. Брюнингу нечего было предложить находящемуся в отчаянии среднему классу, и еще больше выходцев из него надели коричневые рубашки. Рядовые члены СДПГ, равно евреи и неевреи, были безучастными зрителями, наблюдающими за тем, как гибнет их партия.
КПГ также самоуничтожала себя. Большевизм Ленина выродился в ультралевизну «третьего периода» Сталина, а Союз Спартака Розы Люксембург. — в «Красный фронт» Эрнста Тельмана. Для этих сектантов всякий другой был фашистом. Социал-демократы стали теперь «социал-фашистами», и никакое единение с ними они не считали возможным.
В 1930 г. обе партии рабочего класса победили фашистов, собрав 37,6 процента голосов, в то время как Гитлер получил 18,3 процента. Гитлера можно было бы остановить; он пришел к власти в результате неспособности этих партий объединиться на основе боевой программы совместной физической обороны против коричневорубашечников и обороны против наступления правительства на жизненный уровень масс. Со времени второй мировой войны западные ученые проявляли тенденцию считать, что в результате фанатизма
Сталина КПГ «предала» СДПГ. В лагере — сталинистов дается противоположное объяснение. СДПГ обвиняют в том, что она положилась на такого ненадежного человека, как Брюнинг.
«Поэтому правильно, что они должны бороться против нас»
Если СДПГ и КПГ должны были в полной мере принять на себя вину за триумф Гитлера, то это должен сделать и
Сионистский союз Германии. Исходя из распространенного благоразумия, можно было бы предположить, что сионисты с их ужасным мнением об антисемитизме предупреждали евреев о нацистской опасности, что в действительности неверно. В 1969 г. Иоахим Принц, бывший президент Американского еврейского конгресса (в своей молодости он был крайне агрессивным сионистским раввином в Берлине), по-прежнему утверждал:
«После убийства Вальтера Ратенау в 1922 г. у нас не было сомнения, что Германия будет развиваться в сторону антисемитского тоталитарного режима. Когда началось возвышение Гитлера и, как тот выразился,
«пробуждение» у германской нации расового сознания и чувства расового превосходства, у нас не было сомнения, что этот человек рано или поздно станет лидером германской нации»1.
