Юрий Мухин - Почему Врут Учебники Истории

2. Резко поднял цены на продовольствие и остальные товары по отношению к золоту в 1929–1933 гг.

3. Произвел в эти же годы эмиссию денег, чтобы рынок СССР стал ненасытным.

И промышленность СССР бросилась его насыщать со скоростью, недоступной промышленности других стран.

В этой схеме любой стране доступны этапы 1 и 3. Но царскому правительству был недоступен 2й этап. Поскольку Россия была в составе мирового рынка и не вводила монополию на внешнюю торговлю (чего ни капиталисты, ни аристократия не дали бы царю сделать), то цены на основную ее продукцию — продукцию сельского хозяйства — были на уровне мировых, и их невозможно было поднять. А из-за длительной и суровой зимы и из-за огромных расстояний России эти цены покрывали затраты только при нищенских заработках работников и не давали доходов — денег основной массе населения — крестьянам. Из-за этого невозможно было поднять заработки и рабочим, поскольку из-за тех же высоких затрат на производство доля зарплаты в цене продукции должна была быть очень низкой, иначе нищий крестьянин эту продукцию своей промышленности купить просто не смог бы.

Это тупик. Если рынок России является частью мирового, то на самом рынке России исчезают покупатели — люди с деньгами, — им неоткуда взяться.

Для ограждения рынка есть два экономических способа.

Можно огородить рынок пошлинами. То есть, если у тебя на рынке яблоко стоит 10 рублей, а на мировом рынке яблоко стоит 2 рубля, то введи пошлину в 9 рублей, и пусть на твоем рынке любители импортных яблочек покупают их по 11 рублей. Называется это защитой своего производителя. Но это только защита — оборона, а обороной не выигрываются войны, в том числе и торговые.

Если ты введешь пошлины, то их введут и другие страны против твоих товаров, поскольку, прости, но что посеешь, то и пожнешь. Далее, у тебя на рынке всегда найдутся любители попробовать импортное яблочко, и, купив его за 11 рублей, они яблок отечественного производителя купят на 11 рублей меньше. Из суммы пошлины ты можешь компенсировать своему производителю убыток от уменьшения производства, но что толку — товара-то он произвел меньше и, следовательно, вся страна на это уменьшение стала беднее.

А вот то, как руководил экономикой Сталин, — это наступление, это экспансия на мировой рынок. При монополии внешней торговли государство у своего производителя покупает товар за 10 рублей, продает его на мировом рынке за 2, покупает там же 2 банана по 1 рублю и продает их на своем рынке по 6 рублей за штуку— в сумме за 12, торгуя с прибылью.

Что получается. Если твой производитель насытил свой рынок, то ему нет необходимости снижать производство или даже темпы роста, поскольку ты, государство, вывозишь лишний товар на мировой рынок и начинаешь захват мирового рынка. На мировом рынке можно продать любой товар, но для такой страны, как Россия — страны с очень затратными условиями производства, — важно, чтобы это была торговля в два конца: экспорт и импорт одновременно. И без конкуренции своих производителей и покупателей друг с другом, т. е. удобнее всего, когда коммерсантом на внешнем рынке выступает само государство.

Сталин именно так развивал промышленность, именно так создал и обустроил для нее рынок СССР. Ни у кого не было сомнений, что прошло бы еще лет 10 и товары "Сделано в СССР" стали бы главенствовать во всем мире.

Но нашим конкурентам на Западе это не нравилось, и они сдаваться не собирались. И началась война. И не торговая война, а настоящая — с самой сильной армией мира и, по сути, со всей Европой…

Прежде чем закончить эту тему, хочу сказать пару слов о с детства перепуганных, которых у нас полно в «науке» и в политике. Эти «профессионалы» вопят, что если Россия вдруг поссорится с Западом, то Запад ее удушит блокадой. Посмотрите, идиоты, на наших предков! Они были в сотни раз более тяжелой блокаде, но устояли, и после этого рванули вперед так, что этому пресловутому Западу небо с овчинку казалось!

И вот, что самое интересное в Сталине: он достиг таких выдающихся успехов, но при этом не хотел быть вождем!

Сегодня масса «историков» утверждает, что Сталин якобы патологически стремился к власти. Обычным людям недоступны архивы, но ведь историкам прекрасно известно, что до 1927 года Сталин трижды просил у Центрального комитета освобождения даже от своей, достаточно мелкой, должности генерального секретаря: на пленуме ЦК после XV съезда ВКП(б), не сумев добиться от членов ЦК своего освобождения, он стал просить их хотя бы упразднить его должность генсека и сделать его обычным секретарем, таким же, как и остальные четыре. Пленум и в этом ему отказал, но, сколько же нужно иметь совести, чтобы после этого утверждать о каком-то властолюбии Сталина? Он был вождем СССР и партии не потому, что любил власть, а потому, что именно в этом качестве он был нужен народу и коммунистам, а народ и партия другого такого не видели.

А теперь давайте вернемся в Россию двадцатых годов — в то самое время, когда Троцкий, выдающаяся личность сам по себе, но пигмей по отношению к Сталину, размечтался сделать Сталина исполнителем своих решений. Давайте вернемся к вопросу, как получилось, что Сталин, до 1941 года не имевший никакой государственной должности в СССР, Сталин, который не был ни президентом, ни премьер-министром, ни даже спикером Думы, тем не менее, и считался, и был реальным вождем Советского Союза?

Да, это был человек выдающихся ума и работоспособности. Но разве сегодня в России нет умных и трудолюбивых людей? И разве вы их видите сегодня во власти?

Вспомним, что, подобрав власть в России, коммунисты столкнулись с проблемой: своих государственных служащих у них еще не было, а царский государственный аппарат предавал коммунистов и саботировал их решения. И тогда коммунисты вынуждены были сделать то единственное, что им оставалось — они поставили государственный аппарат России под контроль партийных организаций. Пришло время вкратце напомнить, как была организована партия коммунистов.

По своему Уставу партии все коммунисты каждые три года избирали делегатов очередного съезда партии. Эти делегаты, собравшись вместе, составляли высший руководящий орган партии: только они могли принять или изменить свою программу, принять или изменить Устав, они могли принять любое решение, которое уже никто, кроме следующего съезда, не мог отменить. Но съезд собирался всего один раз в три года, и для текущего управления партийными делами в этот период съезд избирал Центральный комитет партии — примерно 70 человек тех, кого он считал наиболее выдающимися деятелями. Но и эти 70 человек не работали постоянно в Москве, а собирались на свои пленумы, а для каждодневного управления партией уже ЦК, то есть эти 70 человек, избирали 5 секретарей партии, из которых одного делали генеральным. Вот эти секретари, как уже говорилось, и вели каждодневную работу по организации коммунистов и по управлению партией. В этой структуре партии коммунистов СССР нет ничего необычного: так организовывались и организуются сегодня любые политические партии.

Но тогда возникает вопрос: как же коммунисты на местах контролировали работу государственного аппарата СССР? Ведь сегодня партий много, но ни одна, включая и правящую, не контролирует ни одного чиновника России. Вот в Думе и среди губернаторов достаточно широко представлена партия Жириновского. Давайте мысленно вообразим, что секретарь какого-либо областного комитета этой партии решит проконтролировать работу чиновников местного отделения милиции или пенсионного фонда. Что будет? Правильно, чиновники пошлют такого контролера по всем известным в русском языке адресам, причем пошлют вместе с Жириновским. И то же будет с функционерами любых нынешних партий. Но тогда почему в СССР все слушались и исполняли приказы местных партийных руководителей коммунистов?

А все дело в том, что Центральный комитет партии коммунистов избирал еще один орган — Политическое бюро. В него входило примерно 10 человек наиболее выдающихся вождей коммунистов, при этом сами члены Политбюро могли работать в стране кем угодно. В Политбюро мог входить секретарь ЦК партии, а мог и не входить, и многие секретари ЦК никогда не были членами Политбюро. Мог входить министр обороны, а мог не входить, если в данном человеке не видели вождя партии, мог входить секретарь обкома, мог входить министр железнодорожного транспорта или министр торговли — все зависело от ума и моральных качеств данного человека. И только два человека, занимавших в стране только две должности, членами Политбюро были всегда и обязательно. Это председатель Верховного Совета — высшего законодательного органа Советской власти, и председатель Совета министров (народных комиссаров) — правительства СССР, высшего исполнительного органа Советской власти. Напомню, что глава правительства СССР и председательствовал на заседаниях Политбюро.