Александр Андреев - Время Шамбалы
4. Тайны лучистой энергии
Наряду с литературными занятиями А. В. Барченко в 1910–1911 гг. делал и первые самостоятельные шаги в науке. Круг его интересов был необычайно широк и охватывал по сути все стороны естествознания как совокупности наук о Природе — материи, человеке, вселенной. Есть, однако, одна тема, которой А. В. Барченко уделял особо пристальное внимание, — это природная «энергетика» — разнообразные виды «лучистой энергии», имеющие первостепенное значение для жизни человека. Свое понимание «энергетической проблемы» Барченко обстоятельно изложил в очерке «Душа Природы», опубликованном в 1911 г. Начинался он с рассказа о роли солнечного светила — источника жизни на Земле, а возможно, также и на других планетах, например, на Марсе. Далее Барченко сообщал своим читателям о присутствии растительности на Красной планете, о выпадении и таянии там снегов и, конечно же, о загадочных марсианских каналах. Все это позволяло ему высказать предположение, что на Марсе обитают «существа, по разуму не только не уступающие людям, но, вероятно, далеко их превосходящие»[64]. Столь же уверенно говорил он и о существовании эфира — «тончайшей, наполняющей вселенную среде». «Ученые пришли к заключению, что вся вселенная наполнена веществом, настолько тонким, что оно свободно проникает в промежутки между малейшими составными частицами всех видимых предметов, свободно проникая насквозь небесные тела со всем, что на них находится». При помощи этой среды солнце сообщает планетам «запасы жизненных сил, которых оно является очагом». (Понятие «эфира», не вызывавшее возражений во времена Барченко, было затем отвергнуто Эйнштейном, но в конце XX столетия оно вновь вернулось к нам в концепции космического вакуума, наполненного виртуальными энергиями огромнейших, еще не познанных человеком мощностей.) В то же время процессы, идущие в недрах Солнца — «этой ослепительной Душе природы, — чудовищные взрывы и вихри, тотчас отражаются на электромагнитном состоянии земли. Стрелки магнитных приборов мечутся, как безумные, вспыхивают северные сияния… Доходит до того, что телеграфы отказываются работать и трамваи двигаться… Кто знает, — восклицает далее Барченко, — не установит ли когда-нибудь наука связи между такими колебаниями (напряжения солнечной деятельности) и крупными событиями общественной жизни?»[65].
Примечательно, что слова эти были сказаны начинающим ученым задолго до того, как A. Л. Чижевский создал свое учение о влиянии солнечной активности на земную биосферу.
В статье Барченко рассматривались и другие виды «лучистой энергии» — свет, звук, теплота, электричество. Но особенно подробно он останавливается на двух новых видах «лучистой энергии», совсем недавно обнаруженных наукой, — радиоактивном излучении и загадочных «N-лучах». Открытие в 1898 г. супругами Кюри радия — первого радиоактивного элемента — имело огромное научное значение. О возможностях практического применения лучей радия в биологии, медицине и сельском хозяйстве в то время много говорили и писали. Разумеется, Барченко также не мог обойти молчанием столь животрепещущей темы. «Взоры ученого мира обращены в данную минуту на радий. Вычислили, что способности работы, скопленной в щепотке радия, достаточно для того, чтобы товарный поезд в сорок вагонов обежал вокруг земли больше 4 раз, для чего нужно сжечь по крайней мере 170 тысяч пудов каменного угля. Но сумей-ка запустить такой поезд радием вместо угля…» Использование энергии радия (радиоактивности) глубоко волнует Барченко, хотя для него этот вопрос является лишь частью более крупной проблемы — «как уловить и подчинить себе разсеянную всюду в пространстве энергию» — ибо разгадка этой тайны сможет «открыть человечеству рай на земле»[66].
Немалое место в статье отводилось и рассказу об открытых французом Блондло (Blondlot) «N-лучах» как особой разновидности психофизической энергии, излучаемой человеческим мозгом. Исследования французских ученых Шарпантье и Андрэ показали, что практически любая мозговая деятельность человека сопровождается обильным излучение «N». Загадочные «мозговые лучи» — энергия «пси», как бы мы сказали сегодня, — заинтересовали Барченко прежде всего потому, что они, как оказалось, имеют непосредственное отношение к проблеме передачи мысли на расстояние. Изучением этого явления в начале 1900-х активно занимались ученые как на Западе, так и в России (среди последних следует в первую очередь назвать В. М. Бехтерева, И. Р. Тарханова, Н. Г. Котика и А. А. Певницкого). Правда, им не удалось придти к каким-либо однозначным выводам. Так, Н. Г. Котик считал возможной передачу мыслей непосредственно от одного человека к другому при помощи лучей Блондло, в то время как В. М. Бехтерев относился к существованию N-лучей довольно скептически, тем более, что проведенные в его лаборатории М. П. Никитиным опыты над лучами дали отрицательные результаты[67]. Хорошо знакомый с работами западных и отечественных психологов Барченко в 1910 г. ставит собственные эксперименты, несколько усовершенствовав «способ исследования», как он отмечает в своей статье, и добивается «весьма интересных результатов»[68]. При этом, однако, он дает понять читателю, что было бы неверным считать N-лучи «исключительным двигателем мысли» — «смотреть на „N“, как на самые мысли, нельзя, но нельзя также отрицать их тесной связи с последними»[69].
В конце статьи, размышляя над важностью открытий в области «лучистой энергии», которые дают науке «средство добиться разгадки здесь, на земле, из чего и как произошел мир», А. В. Барченко неожиданно возвращается к вдохновляющей его идее о том, что древнему миру, возможно, были известны многие тайны природы, еще не познанные современным человеком. «Существует предание, что человечество уже переживало сотни тысяч лет назад степень культуры не ниже нашей. Остатки этой культуры передаются из поколения в поколение тайными обществами. Алхимия — химия угасшей культуры»[70].
В последующие годы появились новые статьи А. В. Барченко, продолжившие обсуждение наиболее волнующих его тем: «Загадки жизни», «Передача мыслей на расстоянии», «Гипноз животных». «В различных популярно-научных столичных и провинциальных изданиях я все время работал как популяризатор по вопросам естествознания, преимущественно биологии», — напишет он впоследствии в автобиографическом наброске, сохранившемся в одном из петербургских архивов[71]. Барченко к этому времени уже был женат (жену звали Наталья) и имел сына, и, чтобы прокормить семью, ему приходилось много трудиться — писать художественные вещи, а также популярные очерки и статьи — не только научного характера, но и «на злобу дня» — на спортивные и бытовые темы. Одновременно А. В. Барченко усиленно занимался самообразованием — много читал по самым разным дисциплинам в поисках ответа на те вопросы, которые ставил перед читателями в своих научно-популярных статьях.
5. Г. И. Гурджиев о «скрытом знании»
Мы уже говорили о возможном знакомстве А. В. Барченко с учением П. Д. Успенского, которое, по мнению С. А. Барченко, оказало влияние на его творчество и мировоззрение в период работы над первыми романами. В 1912 г. в Петербурге появился еще один эзотерик, чье имя впоследствии приобрело широкую известность в России и на Западе, — Георгий Иванович Гурджиев (1877–1949)[72]. Три года спустя вокруг Г. И. Гурджиева начал складываться кружок его петроградских учеников, среди которых оказался и П. Д. Успенский, порвавший к тому моменту по идейным соображениям с Российским Теософским Обществом (история эта чем-то напоминает разрыв «доктора Черного» с теософами). Г. И. Гурджиев, как известно, в юности много странствовал по Востоку в поисках истинного знания — бывал в Турции, Персии, Афганистане, Индии и, если верить его рассказам, даже в Тибете. В книге «Встречи с замечательными людьми» Г. И. Гурджиев рассказывает о своих контактах с членами суфийского братства «Сармун» в одном из тайных монастырей Кафиристана (северо-восточный Афганистан)[73]. Здесь надо сказать, что, согласно учению Г. И. Гурджиева, «Учителя мудрости» (khwajagan или «ходжи») составляют ядро, или «внутренний круг человечества»; все остальные люди принадлежат к «внешнему кругу». Назначение Учителей — быть источником «новых и мощных идей, которые в конечном счете должны изменить ход человеческого мышления», а также служить «генераторами энергий высокого уровня». Вообще Г. И. Гурджиев имел свое собственное объяснение природы энергетического взаимодействия человека с космосом. Роль человека, считал он, состоит в том, чтобы быть «аппаратом для трансформации энергии — некоторые виды энергий, порождаемые человеком, необходимы для космических целей; те, кто понимают, как порождаются эти энергии, — истинно исполняют цель человеческой жизни»[74]. Но и Барченко, как мы уже видели, проявлял большой интерес к проблеме взаимодействия космических и земных энергий, включая в число последних психоэнергетические эманации человека.
