Юрий Петухов - Русы Великой Скифии
Настоящих народов-этносов было значительно, во много раз меньше, чем «библейско-античных». И всегда в рамках двух основных языковых семей: индоевропейской и хамито-семитской. И если из последней к сер. I тыс. до н. э. мы можем выделить лишь амореев, арамеев (под вопросом, арамеи все-таки ближе к индоевропейцам), евреев и протоарабов, то индоевропейцев, то есть сыновних этносов, вычленившихся непосредственно из суперэтноса русов, несколько больше: это кавказоидные хурриты, урарты и касситы, арменоидные русы, шумероидные вавилоняне, гибридные ассуро-русы, семитоидные русы-ханаанеи, арии-персы-порусы, хетты, русы-скифы (та часть, что вторглась в Северную Месопотамию и Сурию), арии-митаннийцы, исходные русы Сурии-Русии-Палестины, финикийцы и филистимляне.
Что касается филистимлян (на иврите — «пелиштим», на «древнегреческом» — «пеласги», на языке русов — «беласки, беляски», то есть «белые», отсюда и Палестина = «Бело-стан», «стан белых, русов», и Пелопоннес = «Белый остров»), то практически никто в научном мире не отрицает их принадлежность к индоевропейцам (русам). Но вот финикийцев (как изобретателей алфавита) историки романо-германской школы и библеисты уступать не желают, всеми средствами записывая их в семитический этнос.
Зачастую историю финикийцев начинают с V–IV тыс. до н. э. «Уже в IV тыс. до н. э. они устанавливают морские контакты Библа с Египтом»[4]. И далее в большинстве учебников и справочников следуют красочные описания предприимчивых семитических торговцев и мореплавателей, их смелых путешествий и их колоний по всему Средиземноморью. Причем финикийский язык тут же причисляется к «одному из мертвых семитских языков» (Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990 и др.). «Семиты»-финикийцы выступают организаторами «цивилизованной» торговли по всему Ближнему Востоку, способствуют налаживанию международных отношений, укрепляют связи… и, главное, создают первый буквенный алфавит, который у них потом перенимают несмышленые индоевропейцы («древние греки», этруски, римляне, германцы, романцы и последними, разумеется, вообще ни на что не способные «неразумные словени»). Суть многостраничных выкладок в том, что с V тыс. семиты выступают цивилизаторами-культуртрегерами Древнего Востока и Европы. Школьники, студенты и все прочие интересующиеся историей принимают это как должное, намертво закрепляя «постулат» в своем сознании и мировоззрении.
Но искушенный исследователь обнаруживает некоторые конкретные детали и факты, которые оказываются важнее всех многотомных писаний-сочинений. Оказывается, сам этноним «финикийцы» появляется только с 1200–1100 гг. до н. э., с того времени, когда на ближневосточное побережье Средиземного моря приходят индоевропейские «народы моря», в том числе и пеласги-филистимляне-палестинцы. Причем оседают они в местах проживания коренных ближневосточных индоевропейцев Палестины-Ханаана (включая земли нынешнего Ливана). «Народы моря» воюют со всеми, от египтян до хеттов. Но никаких столкновений с родственными родами русов-индоевропейцев Тира-Цура-Руса, Сидона, Арвада и Библа у них нет, «пришельцы» воспринимаются прибрежными русами как свои. Но они и есть свои. Уже тысячелетия жители Тира, Сидона, Библа (и предшествующих им городов-княжеств) не просто торгуют по всему Восточному Средиземноморью, но отправляют роды-выселки в Малую Азию (Троада), Грецию-Горицу, на Сицилию… И потому с приходом «народов моря» в Палестину-Ханаан мы видим не нашествие «незнаемых народов», а возвращение восвояси «блудных сынов», обитателей островов и побережий Эгеиды и Средиземноморья, стронутых с мест наступлением из-за Балкан дорийцев, а затем и ахейцев. Возвращаются исходные русы, получившие название пеласгов. И если в городищах Газа, Аскелон, Асдод, Гат, Аккарон они оседают под своим именем пеласгов-филистимлян, то в упомянутых Тире-Русе, Сидоне, Библе, Арваде они вливаются составной частью в населения местных полисов-княжеств вплоть до Ацора-Асура-Русы. Именно у этих русов-индоевропейцев (с вкраплениями купцов из «торгового интернационала») в руках все Восточное Средиземноморье. И это один этнос (группа родов суперэтноса). Соперников в морских перевозках у него в III–I тыс. нет. Во II тыс. до н. э. (1300–1000 гг.) соперник появляется в лице объединенных флотов ахейцев (также русов-индоевропейцев, но других родов).
Никаких семитских этносов в V–I тыс. до н. э. (за исключением отдельных ассимилированных семитов-торговцев из «интернационала») в прибрежном регионе мы не наблюдаем. С 1200–1100 гг. до н. э. в Палестине-Ханаане появляются роды евреев, вышедших из «египетского плена». Но они кочуют вдали от побережий и не имеют ни малейшего опыта мореплавания.
Из каких же тогда «семитов» могли выйти финикийцы? Из арамеев? Нет. Арамеи есть сами семитизированные индоевропейцы. Да они и не отличались склонностью к морским путешествиям. Из амореев-«марту»? Нет. «Люди пустыни», «люди смерти» как смерти боялись воды. Да и в целом семиты-арабы-«агаряне» («безбожные», по летописям-хроникам) в IV–I тыс. до н. э. были первобытно-общинными раздробленными кочевыми племенами, многие из которых не имели даже языка в полном смысле этого слова. Они имели склонность к меновой торговле, длительным переходам по суше. Но они не имели ни малейших представлений даже о пиктографической письменности. И в то, что они могли за несколько веков вдруг, по мановению «волшебной палочки» (или, точнее, пера некоторых библеистических «историков» — сочинителей) саморазвиться в цивилизованнейший этнос, подаривший всему миру алфавитное письмо, вряд ли можно поверить. Это просто исключено. Как исключено, что первобытные племена Амазонки подарят нам вдруг процессоры нового поколения или разгадают генокоды человека.
Это уже позже, склонные к торговле (в том числе и работорговле) выходцы из семитских этносов пойдут проторенными дорогами Средиземноморья (и не только), постепенно вытесняя индоевропейцев. Но до конца вытеснить русов и их потомков из Срединного моря не удастся никогда. И пример тому русы-венеды, венеты, венеци от самых ранних до поздних с их Венецианской торговой республикой. Вот эти торговцы-семиты (и евреи, и протоарабы, и арабы) привнесут в «торговый интернационал» свою семитскую лексику (как позже евреи, выходцы из Германии и Польши, привнесли в «русскую феню», воровской жаргон, больше половины своей лексики). Но о более или менее значительном языковом влиянии семитов на язык финикийцев можно говорить лишь для второй половины I тыс. до н. э., когда семитов как таковых становилось все больше в среде морских купцов-торговцев. Но не ранее. Именно по этой привнесенной в индоевропейский финикийский язык семитской лексике (сотням слов и выражений) историки определенного направления делают выводы о том, что финикийский есть «один из мертвых семитских языков». Выводы на основе части словарного состава позднефиникийского языка. С таким же успехом о нынешнем русском с его «брифингами», «холдингами», «саммитами», «тиви», «писи», «сиди», «пиарами» и пр. можно сказать, что это диалектный английский язык.
Фактически, и это известно лингвистам-профессионалам, древнейшие и древние финикийские надписи не расшифрованы до сих пор. Почему? Потому что они не переводятся с семитских языков. Предки финикийцев говорили на первоязыке и на его диалектах. Другого развитого языка в IV–II тыс. до н. э. в Восточном Средиземноморье не существовало. Их потомки-пеласги, вернувшиеся или периодически возвращавшиеся на родину, могли модернизировать язык русов, но в его же индоевропейских (возможно, с примесью северокавказских влияний) рамках.
Вот с их приходом-возвращением и появляется этноним «финикийцы». Этот этноним принято этимологизировать с «древнегреческого» языка, где «фенекес» или «фойникес» есть «красно-пурпурный». По официозному мнению, «древние греки» так назвали финикийцев за продаваемую ими по всей ойкумене пурпурную краску, добываемую из раковин, известных якобы только финикийцам. Надо сказать, что не только протогреки знали, что сакральный цвет русов красный, но и прочие юные народности Ближнего Востока и Средиземноморья. Сам этноним «рус», как мы писали, означает «светлый, белый» и позже «властитель, господин, красный». Могли ли «внешние наблюдатели» кого-либо, кроме хорошо известных им русов, назвать красными, пурпурно-красными? Да еще так, чтобы это «название» абсолютно совпало с еще одним этнонимом русов «вене, венеды, венеты, венеци»? А ведь этнонимы «финикийцы» = «фенеки-фенеци» (наппример, «кесарь = цесарь»)и «венеци-венеты» лингвистически абсолютно совпадают.
Фенеци-финикийцы есть венеци-венеты (сонанта «ц» естественно переходитв «т»; сравни «Цур» = «Тир»). Именно «фенеци». Как, например, исходный этноним «франков» правильно звучит «вранци-франци», отсюда и Франция, а не Франкия. Или еще пример: мы говорим Цицерон; римляне говорили Кикеро (без «н»); нынешние итальянцы — Чичеро; но ведь исходное имя одно.
