Александр Куропаткин - Русско-японская война, 1904-1905: Итоги войны.
Поэтому для обеспечения России на этой границе необходимо скорейшее устранение лишних преград к единению Финляндии с Россией.
В докладе моем 1900 г. значится:
«Как ни справедливы, однако, права России на державное обладание Финляндией, надлежит признать, что ошибочная политика по отношению к этой провинции в течение 80 лет не может быть исправлена в короткое время. Крутые и спешные меры, в особенности касающиеся внутренней жизни населения, только озлобят его и затруднят [51] задачи России. Требуется спокойная, неуклонная, но в то же время весьма осторожная работа, быть может даже в течение нескольких десятилетий, дабы Россия вновь могла занять на берегах Финского и Ботнического заливов подобающее место.
В особенности с величайшей осторожностью надо относиться к изменениям в местном укладе жизни населения. Без ложного стыда мы должны признать, что Финляндия в течение XIX столетия, хотя в значительной степени за счет платежных сил и средств русского населения, стала культурнее многих русских губерний. Эту культуру мы должны уважать, уповая, что при правильной постановке в Финляндии русской государственности таковая культура не только не послужит нам во вред, но может даже послужить в пользу всей России».
2) От местечка Полангена на берегу Балтийского моря до устьев р. Дуная на Черном море Россия граничит на 1107 верст с Германией, на 1142 версты с Австро-Венгрией и на 700 верст с Румынией.
Представляя на севере и юге довольно прямую линию, граница эта в середине, на участке Райгрод — Литомерж, резко выделяется вперед и, огибая до Модржеева на протяжении 585 верст южные и восточные границы Германии и от Модржеева на протяжении 320 верст северные границы Австро-Венгрии, глубоко вдается в территорию этих государств, образуя выдающийся по положению и военному значению наш Привислинский театр (Варшавский военный округ) — прежнее Царство Польское, присоединенное к нам по Венскому трактату 1815 г.
Охватывая южную границу Восточной Пруссии и северную Галиции, мы, действуя с этого театра, получаем возможность отрезать эти провинции соседей до Балтийского моря или труднопроходимого Карпатского хребта; с другой стороны, театр этот может быть отрезан и наступлением армии соседей с севера и юга по направлению на крепость Брест-Литовск. Такое положение означенного театра дает ему определенную ценность. Если мы станем более готовы в военном отношении, чем наши [52] соседи, то театр этот может составить источник нашей силы. Если, напротив, наши соседи останутся и впредь более сильны нас численностью (считая силы Германии и Австрии вместе), а в особенности готовностью несравненно более быстро сосредоточиться, то положение этого театра будет составлять нашу слабость.
Граница Германии с Россией, достигающая 1107 верст, мало совпадает с естественными границами.
С самого вступления России в тесные сношения с Европой начинается и доныне еще крепнет культурная и экономическая связь наша с ближайшей соседкой Пруссией. В настоящее время (1900 г.) пять отдельных железнодорожных линий связывают различные части России с Балтийскими портами Германии и с ее столицей. Обороты внешней торговли нашей с нею достигают (в среднем за 5 лет с 1893 по 1897 г.) 322 млн руб., что составляет 26,5 % оборотов всей нашей торговли.
Ежегодный вывоз достигает (в среднем за 5 лет) 164 млн руб. (25,1 % всего нашего вывоза), привоз — 158 млн руб. (28,6 % всего привоза). В 1897 г. вывоз был на 175,2 млн руб., а привоз на 179,8 млн руб.
Таким образом, экономическая и торговая связь России с Германией чрезвычайно велика. Выгоды от такой связи одинаково важны для России и для Германии, и уже только одни экономические интересы обязывают нас внимательным образом охранять наши с нею дружеские отношения. Необходимо, однако, не скрывать от себя, что роль германского правительства на Берлинском конгрессе послужила основанием к перемене исключительно благоприятной Германии политики нашей, а заключение Германией тройственного союза, направленного и против нас, дало толчок к сближению нашему с Францией.
Граница наша с Германией на всем протяжении проложена искусственно и является совершенно открытой как для нашего вторжения в пределы Германии, так и для вторжения ее армий на нашу территорию. До м. Филиппова граница служит этнографической чертой между литовским племенем на востоке и немцами и онемечившимися литовцами [53] и поляками на западе, на дальнейшем же протяжении она разграничивает наших поляков от немецких.
Если между нами и Германией нет серьезного естественного рубежа, то таковым служит политический. Действуя систематично, Германия успела настолько онемечить некогда славянскую территорию Восточной Пруссии, что она ныне представляет одну из надежнейших провинций Гогенцоллернского дома. Такая же политика, хотя и с меньшим успехом, применяется и в Познани.
Со своей стороны мы делаем большие усилия, чтобы водворить русскую гражданственность и теснее связать с остальной Россией Северо-Западный и Привислинский края, пограничные с Германией.
Если успехи наши в этом отношении не так велики, как в Германии, то первой причиной тому служит наша недостаточная, пока не только по отношению к Германии, но даже и по отношению к Польше, культурность. Второй причиной сравнительно малых успехов служит перемена взглядов на средства, какими надлежит достигать преследуемые нами в западных окраинах цели.
Германия с весьма значительными расходами подготовила в обширной степени быстрое вторжение в наши пределы миллионной армии. К нашей границе в Германии подходят 17 железнодорожных линий (23 колеи), дающие возможность посылать к нам ежедневно свыше 500 поездов с войсками. Сосредоточение на нашей границе большей части сил германцев в составе 14—16 корпусов может быть окончено в несколько дней по объявлении мобилизации.
Независимо от сего Германия располагает более обширными, чем мы, техническими средствами, переносными железными дорогами, инженерными средствами, особенно телеграфными, артиллерийскими, в том числе подвижными осадными парками и пр. В то же время Германия весьма заботливо обеспечила упорную оборону прилегающих к нашей границе провинций, особенно Восточной Пруссии. Первоклассные крепости Торн, Кенигсберг, Познань ежегодно улучшаются. В важнейших узловых станциях устроены опорные [54] пункты и собраны запасы для быстрого укрепления позиций. Переправы на р. Висле подготовлены к обороне. Равно готовятся к обороне различные населенные пункты, особенно при помощи проволочных сетей. Все население подготавливается к народной войне.
Мы со своей стороны тоже весьма много сделали со времени Крымской войны для подготовки к войне на Виленском и Варшавском театрах войны.
Тем не менее, так как за последние 30 лет Германия сделала несравненно более, чем мы за 50, то мы оказываемся в военном отношении отставшими от нашей соседки.
Главное же и наиболее тревожное для нас превосходство Германии заключается в железнодорожном отношении. Действительно, на 17 линий, подходящих к нашей границе, мы можем отвечать 5 линиями. Разница слишком громадна и дает нашим соседям превосходство, которое не может быть парализовано ни численностью наших войск, ни их храбростью.
Таким образом, необходимо признать, что Германия с миллиардными затратами, частью за счет контрибуции, взятой с Франции, подготовилась как к самому энергичному наступлению в наши пределы, так и к упорной обороне.
В случае несчастной для нас войны германцы могут задаться целью отторгнуть от нас всю территорию Варшавского военного округа или даже часть Виленского (до Зап. Двины).
Население этих земель может значительно усилить Германию в военном отношении.
С другой стороны, более спокойные исследователи возможных результатов войны с Россией относятся иначе к выгодности такого расширения Германии. Они сознают, что 100-миллионный русский народ не признает возможным примириться с потерей исторически связанных с Россией и обильно политых русской кровью земель и напряжет все силы, чтобы при первой же возможности путем новой войны возвратить утраченное достояние. [55]
В случае, если мы приобрели бы большую, чем германцы, боевую готовность, или в случае отвлечения главных германских сил на другие театры войны, территория Варшавского военного округа представляет плацдарм, глубоко врезавшийся между Германией и Австрией, откуда с одинаковым удобством можно нанести быстрые удары как к стороне Берлина, так и к стороне Вены. Обе эти столицы отстоят от нашей границы: Берлин на 300 верст, Вена на 320 верст (Петербург и Москва отстоят от границы Германии на 800 и 1100 верст, от границы Австрии на 1350 и 1200 верст).
В случае победоносной с Германией войны, если бы мы предъявили требования на территориальное вознаграждение, то таковое по военным соображениям могло быть определено присоединением к России всей Восточной Пруссии по р. Висле.
